Точно известно, что в отличие от старших братьев Дмитрия и Михаила-старшего, успевших стать комнатными стольниками царя Петра Алексеевича{284}, П. М. Голицын не получал никакого старомосковского чина. По данным последнего историографа гвардейского Семеновского полка императорской армии гвардии поручика П. Н. Дирина, князь Петр Голицын начал службу в Семеновской потешной роте, при учреждении в 1695 году Семеновского полка был зачислен в его состав с чином поручика, а в 1698 году произведен в капитаны{285}.
Однако при том, что в потешные роты могли зачисляться лица весьма юного возраста (М. М. Голицын-старший вступил в ту же Семеновскую потешную роту в 1687 году, двенадцати лет от роду, начав фельдмаршальскую карьеру учеником барабанщика{286}), сведения, приведенные Петром Дириным о службе П. М. Голицына, представляются не вполне достоверными. Тем более что никаких подробностей служебно-боевой деятельности князя Петра Михайловича за вторую половину 1690-х — первую половину 1700-х годов выявить на сегодня не удалось.
Из этого периода жизни Петра Голицына известно также, что в 1703 году в Москве он вступил в брак с княжной Феодосьей Долгоруковой, дочерью покойного боярина В. Д. Долгорукова и родной сестрой уже упоминавшегося гвардии капитана князя В. В. Долгорукова{287}, будущего руководителя одной из первых следственных канцелярий Петра I, а впоследствии генерал-фельдмаршала. В приданое за невестой П. М. Голицын получил поместье внушительной стоимостью две тысячи рублей. Брак князя Петра Михайловича и княжны Феодосьи Владимировны оказался бездетным.
Лично знавший П. М. Голицына в последний год его жизни камер-юнкер герцога голштинского Ф.В. Берхгольц назвал князя «одним из воспитаннейших и образованнейших русских»{288}. Однако где именно и когда Петр Голицын сумел получить образование, совершенно не ясно.
По крайней мере, документально установлено, что в отличие от старшего брата Дмитрия Михайловича и двоюродного брата Петра Алексеевича Петр Михайлович не был включен в группу из 66 дворян, направленных в январе 1697 года в длительную образовательную командировку в Западную Европу{289}. Вместе с тем из сохранившихся в архивных документах образцов подписи П. М. Голицына явствует, что он достаточно уверенно владел пером (чего нельзя сказать о Михаиле Голицыне-старшем, который не имел навыка связного письма, расписываясь «черточками»).
Первое бесспорное свидетельство о боевой службе П. Μ. Голицына относится к 1708 году. Согласно документам полкового архива, майор Семеновского полка Петр Голицын принял участие в уже не раз упоминавшемся сражении 28 сентября 1708 года с корпусом шведского генерала Адама Людвига Левенгаупта (Adam Ludwig Lewenhaupt) при деревне Лесная. В этом сражении (Семеновский полк понес тогда самые значительные за всю Великую Северную войну потери[62]) князь Петр Михайлович получил ранение в голову («нос перешиблен пулею»){290}. На следующий год майору П. Μ. Голицыну довелось участвовать в Полтавской битве{291}.
В начале 1710-х годов в карьере Петра Голицына наступил перелом: он был поставлен во главе Семеновского полка (точная дата этого события неясна){292}. Учитывая, что предшествующее десятилетие Семеновский полк находился под командованием (непосредственным либо общим) Μ. Μ. Голицына-старшего[63], представляется возможным предположить, что Петр I целенаправленно ставил семеновцев под начало боевых офицеров из клана Голицыных.
В 1711 (или в 1712) году П. Μ. Голицын был произведен в подполковники Семеновского полка, а 15 ноября 1716 года царь присвоил ему параллельный чин «полевого» генерал-майора{293}.
Первое соприкосновение Петра Голицына с органами следствия произошло в 1715 году, когда ему довелось выполнить поручение главы следственной канцелярии гвардии подполковника князя В. В. Долгорукова по выяснению неких эпизодов злоупотреблений должностных лиц Санкт-Петербургской губернской канцелярии{294}. Поручение оказалось разовым, и более к работе в следственной канцелярии шурина П. Μ. Голицын не привлекался.
Ситуация изменилась осенью 1717 года, когда Петр Голицын переводил Семеновский полк из Ревеля[64] на зимние квартиры в Псков. И ноября 1717 года Владимир Долгоруков направил Петру Михайловичу царский указ о его немедленном прибытии в Санкт-Петербург. Как гласил указ, «изволте по получении помянутого царского величества указа с назначенными… афицерами ехать сюда в немедленном времяни»{295}. Вместе с полковым командиром в столицу предписывалось командировать еще семерых офицеров-семеновцев.
Внешне ординарный вызов в Санкт-Петербург явился прологом к изрядным переменам в жизни гвардии подполковника П. М. Голицына. По всей очевидности, собранные в столице гвардейские офицеры (помимо семеновцев туда были направлены еще восемь преображенцев) образовали собой военно-судебное присутствие («кригсрехт»), перед которым предстал глава первой следственной канцелярии России гвардии майор князь М. И. Волконский, обвиненный в совершении преступлений против интересов службы.
Поскольку подсудимый числился офицером Семеновского полка, председателем («презусом») суда, вероятнее всего, стал Петр Голицын. Однако, вызывая в столицу группу лично известных ему «от гвардии штап- и обор-афицеров», Петр I не собирался ограничиваться проведением судебного процесса над Михаилом Волконским.
Дело в том, что в это время будущий император приступил к выработке проекта о реорганизации специализированных органов следствия. До сих пор для расследования особо важных уголовных дел учреждались взаимоизолированные следственные канцелярии, организация и функционирование которых никак не регулировались нормативно (первой из них как раз и была канцелярия под руководством М. И. Волконского, основанная в июле 1713 года). Теперь вместо них Петр I решил создать целостную систему одинаково устроенных канцелярий, нормативной основой для деятельности которых должен был стать особый типовой «Наказ».
В конце ноября — начале декабря 1717 года царь подготовил два ключевых документа: предварительную роспись следственного состава задуманных новых следственных канцелярий (с реестром подлежащих расследованию резонансных уголовных дел){296} и черновой проект типового «Наказа» их руководителям{297}. Объявление об учреждении новых семи канцелярий (вскоре названных царем «майорскими»{298}) и обнародование «Наказа» состоялось в Санкт-Петербурге 9 декабря 1717 года — в день публичной казни Михаила Волконского. Одну из этих канцелярий возглавил князь П. М. Голицын.
Новые канцелярии имели коллегиальное устройство, сходное с организацией кригсрехта: при презусе состояли два или три асессора, младших участника следственного производства. Асессорами в канцелярию Петра Голицына были определены его давние сослуживцы, заслуженные боевые офицеры: капитаны Преображенского полка князь Г. А. Урусов (о нем еще пойдет речь) и А. К. Петров-Солово{299}, а также капитан-поручик Семеновского полка И. Ф. Козлов{300}.
Аппарат следственной канцелярии составили 11 подьячих во главе с дьяком А. Ф. Докудовским, откомандированных из Ближней и Военной канцелярий, Поместного приказа и Санкт-Петербургской губернской канцелярии{301}.
Как явствует из архивного документа, в производство следственной канцелярии Петра Голицына была передана подборка резонансных уголовных дел по обвинению различных должностных лиц в преступлениях против интересов службы{302}. Подследственными князя Петра Михайловича оказались московский губернатор К. А. Нарышкин (присвоение имущества жителей завоеванного Дерпта[65], самовольное установление губернского налога, использование работных людей на строительстве собственного дома); бывший адмиралтейский советник, некогда весьма близкий к царю, А. В. Кикин[66] (организация фальшивых подрядов провианта под именем Барсукова); нижегородский вице-губернатор С. И. Путятин (махинации при организации подрядов на поставку алкоголя, сбор денег с населения в свою пользу); бывший санкт-петебургский вице-губернатор Я. Н. Римский-Корсаков и его брат, бывший белозерский комендант В. Н. Римский-Корсаков (казнокрадство, получение взяток, участие в фальшивых подрядах).
Еще одним подследственным П. М. Голицына стал санкт-петербургский генерал-губернатор, президент Военной коллегии и сенатор, генерал-фельдмаршал, светлейший князь А. Д. Меншиков. Он обвинялся в организации все тех же фальшивых подрядов, казнокрадстве, финансовых махинациях. Необходимо отметить, что в случае с делами Александра Меншикова, Александра Кикина, Якова и Василия Римских-Корсаковых речь шла в действительности о продолжении расследования, осуществлявшегося в отношении этих лиц с 1714 года следственной канцелярией В. В. Долгорукова (как уже упоминалось, фактически ликв