- Но зачем это может быть им нужно? – усмехнулся Мартен. – Вернуть чужие кости?
- Если верить древним книгам, с помощью активатора можно соткать человека с нуля, из магии. Считай, подарить ему вторую жизнь.
- Кого угодно?
- Да, кого угодно. Разумеется, это должно быть соответствующее место, какая-нибудь вещь, принадлежавшая покойнику, тоже должна присутствовать, - кивнула Лили. – И ритуал очень сложен. Во время него очень легко стать частью активатора, потерять свою сущность.
- Неужели кто-нибудь решится на это ради воскрешения одного-единственного человека? – возмутился Мартен. – На смертельно опасный ритуал? Ну, и зачем? Любимую они, что ли, чью-то оживить хотят?
Принц улыбнулся, словно представлял себе, насколько сильной должна быть любовь, чтобы решиться на что-нибудь подобное.
- Не думаю, - отрезала Лили, - что кто-нибудь настолько сдурел, чтобы встать в ведьмин круг ради любви. Нет, если они и хотят кого-то вернуть, то точно не ради такой ерунды.
- Ну а зачем ещё? Не сумасшедшие же они историки, желающие воскресить какого-нибудь очевидца для записей! – фыркнул Мартен.
- Нет, - серьёзно отозвался Ирвин. – Но… Лили, скажи ему.
Девушка нахмурилась.
- Я в этом не уверена.
- Всё равно скажи.
- Давай! – Мартен подался вперёд. – Я тут, между прочим, отвечаю за государственную безопасность! Мне ещё этой страной править! И я не хочу никаких сюрпризов в процессе.
Лили поджала губы.
- Это легенды. Но говорят, что в точке концентрации силы круг, состоящий из тринадцати могущественных некромантов, способен призвать и пленить любой дух, а за ним соткать из воздуха тело и вернуть силу, принадлежавшую прежде этому духу, у кого б она ни оказалась.
- И что? Если эти некроманты такие сильные, что могут воскресить себе одарённого раба, то на кой он им вообще нужен?
Ирвин и Лили быстро переглянулись. Высказать своё предположение никто из них не решался, оба отлично понимали, насколько дико и странно оно сейчас прозвучит. К тому же, Мартен, скорее всего, даже не рассматривает такую возможность.
- Подождите, - принц вскочил со своего места. – Вы хотите сказать…
Он помрачнел и принялся огромными шагами мерить комнату, то и дело задевая ногой то стул, то стол, то край кровати. В обыкновенной комнате общежития Мартену явно было очень тесно – как принц, он надеялся на куда больший размах, хотя, казалось, был не слишком избалован.
С каждой секундой в ясных синих глазах всё сильнее загоралось беспокойство.
- Они могут оживить кого угодно? – осторожно уточнил Мартен. – Даже… - он запнулся. – Даже божество?
- Если божество – эфемерный дух, как говорят некоторые староверы, до сих пор молящиеся Творцу, то нет, - покачала головой Лили.
- А если божество – реинкарнирующий мужик с неограниченным даром? – раздражённо уточнил Мартен. – Тогда, получается, это возможно?
- Да, - кивнула Лили. – Даже если речь о Первом Короле.
Мартен скривился.
Очевидно, в государственную религию он верил постольку-поскольку. В древнюю легенду о боге Дарнаэле, периодически оживающем и вливающим новую кровь и новую силу в королевский род, не верил тем более.
- Нам надо поговорить с Танмором, - наконец-то принял решение он. – Может быть, этот гад что-то да знает. Но то, о чём вы говорите – это фантазии чистой воды! – принц шагнул к двери. – Так не бывает! Все рассказы о божественном даре – бред сивой кобылы. Наше божество жило больше тысячи лет назад, звалось Дарнаэлом и похоронено, как и полагается, где-то у него дома. Разве могло что-то остаться с того времени? Какой бред!
И он раздражённо толкнул дверь, судя по всему, пытаясь и ей доказать, что того, о чём говорила Лили, быть не может.
И ей, и Ирвину хотелось верить, что Мартен прав. Всё-таки, предположение, высказанное после полученной от регистратора информации, было каким-то… диким, что ли. Лили полагала, что на самом деле настолько сильной некромантии не бывает, Ирвин – задавался вопросом, почему банда вздумала активизироваться именно сейчас, почему он сам вдруг стал им так сильно мешать. Здравый смысл вопил, что никого они оживлять не планируют, но…
Оставался активатор. Хотя и оставалась вероятность, что его используют для чего-то другого, Ирвин мог здраво оценить силы своих противников. Он ловил этих некромантов не первый год и прекрасно знал, что, понадобись им какой-то магический усилитель, они б отыскали что-нибудь получше обыкновенного активатора, обретающего свою истинную силу только при работе с оживленцами.
А ещё страшно было предположить, на что способны эти люди, если один Танмор был с трудом остановлен принцем, и то потому, что Мартену вообще мало кто способен сопротивляться.
…Принц был не просто взволнован – за те несколько шагов, что он преодолел, переходя от одной двери до другой, Его Высочество уже успел побледнеть и стать каким-то отстранённо-злым. В такие мгновения в нём особенно хорошо чувствовалась кровь предков, наверное, куда более сильная, чем сам Мартен того хотел. Покажи кто-нибудь сейчас портрет покойного советника, Ирвин не отличил бы его от Его Высочества.
- Думаю, он спит слишком долго, - холодно проронил Мартен. – Пора бы открыть глаза, - и толкнул дверь в собственную спальню.
Танмор, всё ещё закованный магическими цепями, потерявший немало сил в коротком, но столь агрессивном сражении, больше напоминал сломанную куклу. Его кожа стала ещё более бледной, чем прежде, была белой, как бумага, а в волосах появилось несколько седых прядей. Мартен скользнул взглядом по застывшему телу и тяжело вздохнул.
- Если они в самом деле хотят завладеть чем-нибудь вроде этого, нам лучше бы предотвратить ритуал.
Ирвин понял – речь была не о той магии, которой владел Танмор. Мартен говорил о собственном даре, плохо контролируемом, не поддающемся, не позволяющим корректировать себя по ходу использования. Принц, исконный обладатель этой магии, с трудом обуздывал её, не позволял срываться. Что уж было говорить о посторонних, мечтающих занять его место? Должно быть, принц проклинал их и желал ощутить на собственной шкуре, как это – держать в себе силу, не поддающуюся разумению.
- Они дураки, - севшим от волнения голосом протянул Мартен. – Если думают, что такое воскрешается.
- Мы не можем гарантировать… - попыталась вмешаться Лили, но принц только вскинул руку, останавливая её.
- Не можем, - подтвердил он. – Но только это единственное, что вписывается хоть в какую-нибудь логику. Ты же сама об этом сказала.
Лили не стала возражать, вовремя осознав, что все возможные споры сейчас сделают только хуе. Мартен не станет прислушиваться к её мнению – он уже выбрал некую цель и собирается следовать к ней, что б ни случилось.
- Надеюсь, ты проснёшься быстро, - вздохнул он, обращаясь к Танмору. – Иначе я за себя не ручаюсь…
Мартен опустил ладонь на холодную, будто закостеневшую руку некроманта и закрыл глаза. Для того, чтобы воспользоваться магией, ему не пришлось использовать какие-нибудь загадочные заклинания, бормотать удивительные комбинации слов или выкрикивать какие-то заученные фразы. Магия Мартена, неконтролируемая, напоминающая больше бурный горный ручей, чем выверенную, руководимую людьми реку, влилась в тело Танмора, подчинённая силе мысли.
Некромант выгнулся дугой и опять упал на подушки. Захрипел, освобождаясь от оков, которые набросил на себя сам множеством неосторожных заклинаний.
Резко распахнул глаза.
Принц склонился к нему, словно пытался заглянуть не в пугающую черноту зрачка, а в само сознание Танмора, и выпалил:
- Магия существует. Ты одарён, Танмор.
Ренард заморгал, будто пытаясь привыкнуть к смыслу услышанных слов – но не заставил себя долго ждать, вскинул руку, моментально атакуя.
Мартен не дрогнул. Искрящийся сгусток магии ударил его в грудь, но рассеялся, растёкся по телу.
- Не советую, - холодно проронил он. – Это не причинит мне вреда.
Он лукавил. Ирвин, щурясь, мог увидеть тонкий серебристый щит, окруживший Его Высочество – сильный, но всё равно повреждённый столь резким нападением. Но Мартен не собирался показывать слабину Танмору, по крайней мере, не сейчас. Он был настроен донельзя радикально – может быть, почувствовал, что на сей раз от него зависит судьба огромного королевства.
- Чёрный маг! Изгнанник! – захрипел Танмор. – И ты здесь! – он повернулся к Ирвину. – Волк в овечьей шкуре! Оллада мне всё про тебя рассказала! А ты… - он бросил взгляд на Лили. Было видно, что хотел атаковать, но плотные синеватые цепи – целительская магия, всегда очень плохо действовавшая на некромантов в своей атакующей ипостаси. – Разве ты не хочешь очиститься? Не хочешь быть светлой вопреки своему дару?
Лили дёрнулась вперёд, непроизвольно реагируя на оскорбление. Всю жизнь она старалась сдерживать собственный дар, не позволять ему отравлять собственное сознание, а теперь слышала от Танмора, что, оказывается, пала – дальше некуда.
- Не надо, - Ирвин поспешил встать на её дороге. – Подожди. Сначала я, - он повернулся к некроманту. – Расскажи-ка, друг мой, и что же рассказала тебе Оллада? С каких это пор я стал волком?
Ирвин справедливо полагал, что Танмор будет отпираться, сжимать зубы, отказываться рассказать хоть что-нибудь, но, когда наконец-то смог заглянуть ему в глаза, понял, что разговор всё-таки состоится. Это был тот преступник, что хочет напоследок доказать следователю свою правоту, не только обелить себя, пушистого и доброго зайчика, а ещё и полить грязью всех вокруг. Ирвин неоднократно слушал истории об отвратительных родственниках, испортивших всю жизнь, о ничего не понимающих глупых людишках, не признающих чужое величие – и приготовился расслышать что-нибудь вроде этого.
Но выпаленное Танмором всё-таки сумело его удивить.
- А как ещё тебя называть, предатель? Всю жизнь я, некромант, пытался очиститься, познать свой дар и доказать, что он нейтрален, что его можно повернуть на добро, а ты,