Зато браслет на запястье остыл и вновь стал обыкновенным, как и прежде. Лили твёрдо осознавала, что теперь никогда не сможет его снять – выстроенная между нею и Ирвином связь, такой себе мост, по которому прошло такое безграничное количество магии, теперь была нерушимой. Если уж браслетам позволили настолько тесно сплести судьбы своих обладателей, разве было теперь у кого-либо право их разлучить?
Больше всего на свете Лили хотелось броситься в раскрытые объятия Ирвина, уткнуться носом ему в плечо, крепко зажмуриться и не видеть ничего вокруг. Могла ли она это сделать? Нет. Разумеется, нет! Потому что она знала – если сама не сможет остановить дракона, то никто с ним не совладает.
Но зов Лилиан не был услышан. Как бы она мысленно ни пыталась уговорить громадное существо вернуться, защитить её и всех остальных или хотя бы просто осесть, затихнуть, дракон слышал лишь то, что хотел. Он ширял в воздухе, напрочь забыв о законах природы, о том, что давно должен был упасть на землю. Нет, магия позволяла дракону добраться едва ли не до луны – а Лили чувствовала себя выжатой, как лимон. Он уже и не слышал её зова, должно быть, как и все оживленцы, получавшиеся в результате выплеска излишка магии. Как тот, который напал на принца Мартена, как все предыдущие преступления, должно быть, случайно совершаемые некромантами на пути к их главной цели…
Прошло несколько секунд, и Лили сама потеряла дракона из виду. Она больше не чувствовала его, даже не знала, не рухнули ли эти кости где-нибудь в полёте, не свалились ли на голову какому-то несчастному человеку, совершенно не замешанному в этом.
Некромантов раскидало в разные стороны – ведь постамент, на котором они стояли прежде, был никакой не скалой, а лишь засыпанной костью дракона, - но они уже приходили в себя. Лили даже не увидела, скорее услышала свист чужого заклинания, с силой ударившегося в Ромерика – рыцаря отшвырнуло в сторону, и он застыл под одним из деревьев, больше напоминая сломанную куклу, чем живого и вечно влюблённого человека.
Кто-то из некромантов всё ещё лежал в стороне, но многие уже поднимались. Лили с трудом успела отразить выпад, но силы покидали её – слишком много было потрачено на сражение с магией, и теперь девушка чувствовала себя полумёртвой.
Она вскинула руки, пытаясь защититься от следующего встречного удара, и искры ударились о волшебный браслет. По телу прошла волна магии, но теперь она была едва-едва тёплая, а не пламенная, как прежде. Лили отшатнулась и почувствовала, что вот-вот потеряет сознание.
Она ещё успела заметить, как тёмная ночь вдруг озарилась белым светом. Ирвин плёл какое-то боевое заклинание, сильное, для Лили – чужое, совершенно незнакомое. Ей самой хотелось закричать, чтобы он был осторожен, остановить мужа, попросить, чтобы не тратил энергию зазря, но Лили едва стояла на ногах.
Она видела, как, вплетая свою проклятийную ленту в чужое колдовство, встала рядом с Ирвином Котэсса. Как задрожал поспешно созданный Сагроном щит от атакующего заклинания. Слышала хрип Танмора, пытающегося подняться на ноги – но у мужчины не осталось и грамма сил, чтобы что-то сделать.
Некроманты атаковали прямо, заслеплённые сиянием, совершали ошибки, и Лили знала, что они не смогут стоять долго. Она сама сползла на землю, оставленная в стороне, и едва дышала – но понимала, что Ирвин не может сейчас быть с ней. Надо защищаться. Надо остановить эту банду. Надо…
С трудом поднялась на ноги Оллада. Лили хотелось крикнуть, предупредить, что в руках у следовательши, очевидно, уже бывшей, какой-то кинжал, может быть, не ритуальный, а самый обыкновенный, но оттого не менее опасный, но девушка была не способна выдавить из себя ни единого слова. Сдавило горло, перед глазами всё плыло, и Лили поняла – она не сможет ничем помочь.
Не закричит. Даже не зашепчет. Она совершенно бессильна, и это – приговор. В первую очередь для Ирвина. Ведь Лилиан потом сможет подняться, прийти в себя, даже если магический откат будет довольно долгим. Но что, если Оллада всё-таки проткнёт её мужа своим кинжалом? Что, если всё-таки добьётся своего?
Лили мечтала остановить её. Хоть как-нибудь! Но её тихий хрип не был услышан, вскинутая рука оказалась незамеченной, и Оллада уже почти преодолела расстояние, разделявшее её и Ирвина. Это должен был быть предательский удар, смертельный, в спину – и в самое сердце. И Лилиан не сомневалась, что Олладу никогда не будет мучить за него совесть.
Можно подумать, у этой предательницы вообще она есть!
А сама Лили никогда в жизни не простит себе случившегося.
Она бы закричала – но единственный вопль, на который была способна Лили, прозвучал в её мыслях…
Олладу отшвырнуло прочь.
Лили успела увидеть только, как что-то светло-серое, цвета кости, ударило девушку – и она уже лежала на земле, а рядом, воткнутый в землю, оказался кинжал.
Дракон промчался над головами магов и на несколько секунд застыл, словно норовил свалиться им на головы – чтобы потом выгнуться под совершенно невероятным углом, хлестнуть по воздуху своим гибким, быстрым хвостом и щёлкнуть по одному из некромантов, собиравшемуся атаковать.
Лили не слышала его. Оживленец напрочь вышел из-под контроля и творил, как ей казалось, только то, что сам хотел. Тем не менее, когда он, широко разинув пасть, бросился к улепётывающему прочь тавернщику, учуяв в нём обидчика своей создательницы, девушка смогла выдавить из себя улыбку.
Она попыталась подняться, хотя бы сесть на траве, но нет – слабость так и придавливала к земле, не позволяя даже поднять голову. Дракон же нисколечко не переживал об этом. Приказы создательницы были ему не нужны – он и так отлично разбирался в том, кто сражался на стороне зла. Раздалось несколько щелчков зубов, и тавернщик был проглочен – целиком, без малейшего повреждения.
Теперь живот дракона больше напоминал такую себе клетку из рёбер. Тавернщик прочно так застрял между костями, без малейшего шанса освободиться, а дракон продолжил спасательную миссию. Одним щелчком хвоста разрубив защитный некромантский щит – Лили, какой бы обессиленной ни была, не смогла не ахнуть от восторга, - дракон пошире разинул пасть и бросился на некромантов.
Выглядело это не очень привлекательно и довольно страшно – по крайней мере, для самих участников процесса. Только и слышалось, как щёлкали драконьи зубы – а некроманты, кто с воплями, кто молча, проваливались внутрь его клетки-желудка.
Кто-то попытался атаковать изнутри, но некромантские искры, ударившись о драконьи кости, растаяли. Кажется, они только укрепили это громадное существо.
Дракон рыкнул напоследок и устроился на поляне, примяв собою несколько десятков деревьев. То, в какой позе свалились некроманты, брошенные в его необъятный желудок, его совершенно не волновало.
Лили видела, как сверкали искры, но, очевидно, клетка была прочной – и отлично отражала магию. Кто-то ойкнул, не способный справиться с собственным даром, и дракон ударил костлявой лапой по животу, утихомиривая наглецов.
Наконец-то она смогла спокойно закрыть глаза. Земля холодила тело, расслабляла, и Лили чувствовала, что проваливается в сон. Она не знала, стоило ли поддаваться желанию потерять сознание, отстраниться от всего происходящего, но сопротивляться ему точно не могла.
- Лилиан! – Ирвин бросился к жене, кажется, позабыв обо всём, включая преступников. Девушка вздрогнула, почувствовав прикосновение пылающих рук, и заставила себя открыть глаза.
Ирвин оказался не просто взволнован – на нём лица не было. Впрочем, эмоцию, столь чётко отпечатавшуюся в чертах мужчины, нельзя было назвать страхом. Лили видела, как с каждой секундой во взгляде супруга прорывалось что-то подобное надежде…
Она растянула губы в слабой улыбке.
- Всё в порядке, - прошептала Лилиан, приподнимаясь на локтях. – Я просто устала… полежу немного…
- Тебя посадят!
Лили обернулась. Раздражённое шипение Оллады она могла воспринять только как признание в её собственном бессилии. Девушка уже сдалась, и всё, на что она была способна – плеваться ядом в направлении бывшего начальства.
- Меня? – Ирвин повернулся к ней. – Это ж за что?
- Ты не имеешь права пользоваться такими заклинаниями не при исполнении, - прохрипела Оллада, с трудом оставаясь в сознании. – И они все тоже! Это запрещённая магия. Я добьюсь, чтобы вы сидели ещё дальше, чем я и некроманты! Моя семья…
- Боюсь, - Ирвин усмехнулся, - ты не дочитала договор со Следственным Бюро. В критические моменты при задержании преступника любой сотрудник, даже временно отстранённый от дел не по причине нарушения закона, а, скажем, из-за отпуска или травмы, имеет право на автоматические возобновление в полномочиях. К тому же, у меня хватает свидетелей. Да, Ваше Высочество? А наряд уже вызван, скоро прибудут. Повяжут наконец-то вашу некромантскую братию.
Лили не услышала, что ответил принц. Ей просто хотелось рассмеяться от облегчения – принять наконец-то тот факт, что ни Ирвина, ни её саму уже никто не тронет, что всё будет у них хорошо. Удивительная радость, навалившаяся на Лили, пьянила куда сильнее любого вина или кьярсы…
- Всё закончилось, - ошеломлённо прошептала она. – Всё закончилось.
- Да, - Ирвин осторожно помог Лили подняться и привлёк её к себе. – Всё плохое закончилось, - почти в губы выдохнул он ей. – А хорошее только начинается.
И поцеловал – так пылко, что Лили вмиг забыла и про Олладу, и про двенадцать некромантов, и про Ромерика и Танмора, которым нужна была медицинская помощь. В её мире в эту секунду существовал только Ирвин – и уверенность в том, что всё будет хорошо.
Глава двадцать восьмая
В местном больничном корпусе было тихо.
И удивительно скучно.
Лили чувствовала себя, как в каземате. Её уговорили полежать здесь несколько дней – всё-таки, нервное и физическое истощение, - но на самом деле больше всего на свете девушке хотелось оказаться рядом с мужем, прижаться к нему, уснуть, положив голову на плечо. Может быть, просто услышать от Ирвина, что он ни за что её не бросит, что теперь, когда всё закончилось, всё равно нет ни единого повода расставаться.