— Рост?
— Средний.
— Почему вы решили, что именно он подделывает документы?
— Николаев рассказывал. Говорил, что этот человек, как волшебник, — может какие хочешь ксивы изготовить.
— Крабу что-либо делал?
— По-моему, да. Но что именно — не знаю. Я правду говорю, гражданин начальник. Ей-богу!
— Расскажите, где и когда вы заказывали чемодан.
Этот вопрос был контрольным. Ветров проверял, правду ли говорит Шубак. Тот давал правдивые показания. Игорь Николаевич достал из ящика стола чистый бланк протокола допроса и начал заполнять его…
Что у нас есть?
Горелов с утра был не в духе. Трещала голова, а надо было идти на работу. Кряхтя и громко сопя, он оделся и, уходя, напомнил Скалову:
— Не забудь — ты же договорился с Ленькой сегодня встретиться.
— А ты пойдешь?
— Я, наверное, не успею. Встреть его сам, договаривайся. Потом скажешь.
Скалов быстро оделся и вышел на улицу. Было прохладно, приближалась зима. Лейтенант прошел через дворы к следующей улице. Сел в трамвай, затем через несколько остановок вышел, остановил проходящее мимо такси и приехал в управление. Там его уже ждали. Увидев Ветрова, Василий обрадовался:
— Ну как? Взяли Шубака?
— Да, позавчера. Идем к Севидову — ждет.
В кабинете находилась группа оперативных работников. Полковник пожал Скалову руку и сразу же перешел к делу:
— Давайте помозгуем, что дальше делать будем. Если не возражаете, то посмотрим, какие у нас есть сведения по каждому из известных нам подозреваемых. — Севидов сделал небольшую паузу. — Итак, тот, кого мы знаем под кличкой Краб. Пожалуйста, Игорь Николаевич.
Ветров встал, но Севидов предложил:
— Сидите, сидите!
Майор начал докладывать:
— Первое — это то, что Краба зовут Георгием. У нас есть его приметы. Знаем, что у него поддельные документы. Из доказательств вины мы располагаем следующими: убийство Мужлина, нитка, оставленная на гвозде в окне, через которое он вместе с Мужлиным выпрыгивал, одни и те же следы ног, обнаруженные на местах происшествий, показания Шубака о том, что он вместе с подозреваемым Крабом совершил в нашем городе две кражи, показания жены Николаева. Можно добавить, что он давал задание Николаеву изготовить ключ к сейфу. Вот, пожалуй, и все.
— Что еще можно добыть об этом Крабе?
— Допросить Пудова, который подделывал ему документы. Многое могут дать показания Николаева, Горелова, мужчины, который вместе с женщиной приезжал на кладбище. Но последнего надо установить.
— Что у нас есть о Николаеве?
Докладывать начал Майский:
— Инструменты, ключи и отмычки, изготовленные им, фонарик с фотообъективом, принадлежащим его сестре. Но ее, до задержания Николаева, допрашивать нельзя. Бесспорный интерес представляют показания Шубака, жены Николаева, Сивакова, который раньше работал с ним. Кроме того, Николаев сам о себе многое рассказал Скалову. При изобличении этого преступника следует иметь в виду и Горелова, которого задерживали на заводе, и, возможно, Пудова.
— Что еще следует предпринять?
— Я считаю, что Николаева можно задерживать и сразу же допрашивать его сестру в связи с фотообъективом, фигурирующим в деле. Необходимо делать очные ставки с Сиваковым.
— Разрешите, Владимир Михайлович? — обратился к полковнику Ветров.
— Да, пожалуйста, Игорь Николаевич.
— Я думаю, что нельзя торопиться с задержанием Николаева. Мы забываем, что номерные знаки, которые обнаружены на машине неизвестного, ранее принадлежали машине Николаева. Поэтому Скалов должен продолжать игру с ним. Тем более, как мне сказал Тростник, ему удалось выбить Николаева из колеи на весь субботний день. Тот не смог изготовить ни отмычек, ни каких-либо других инструментов для кражи. А это значит, — улыбнулся Игорь Николаевич, — Скалову не придется вместе с ним совершать преступление. Это — во-первых. Во-вторых, мне кажется, если Краб и пойдет на встречу с неизвестными нам подозреваемыми, то только с Николаевым. И мы не должны терять этот шанс.
Севидов с минуту поразмышлял и, как бы резюмируя предложения, высказанные Ветровым, заключил:
— Решено. С Николаевым продолжаем работать. Что есть по Пудову?
Докладывать начал Тростник:
— Нам известно, что Пудов подделал паспорт Батурину. Паспорт изъят. Батурина допросил следователь Савич. Тот сказал правду и подтвердил, что паспорт — фальсификация Пудова.
— Надо иметь в виду, — вмешался Савич, — что о Пудове говорят и Николаев, и Шубак. И тому и другому надо будет представить Пудова для опознания.
— Что еще есть по этому человеку? — спросил Севидов.
Тростник продолжал:
— По имеющимся оперативным сведениям, он изготовил какие-то документы. Но какие именно — мы пока не знаем.
— Хорошо, — сказал полковник. — На очереди Крокет. Что есть у вас, Игорь Николаевич?
— Первое: Крокет находится на нелегальном положении. Второе: мы не исключаем, что он связан с Крабом и приезжал на кладбище, где похоронены Рогальские. Тогда непонятно, почему он приводил свою спутницу к памятнику супругов Рогальских. Крокет, судя но всему, живет под чужой фамилией. Нам необходимо допросить его отца, установить, где находится его машина. Не знаю, как у вас, товарищи, но чует мое сердце, что Крокет не последняя фигура, и, повторяю, я уверен, что он связан с Крабом.
В этот момент Ветров подумал: не поделиться ли сейчас с сотрудниками тем, о чем он размышляет? Майор уже давно начал догадываться, что Краб и Крокет одно и то же лицо, но доказательств у него пока никаких не было. Прежде чем высказать свое мнение, он всегда взвешивал все «за» и «против». Так было и на сей раз. Подумал, подумал и решил, что говорить о догадке без убедительных доводов — это только вызвать снисходительные улыбки у присутствующих. А коль таких доводов нет — лучше помолчать.
Севидов спросил:
— Что будем делать с Гореловым?
— Я полагаю, что этого пьянчужку еще можно заставить вести нормальный образ жизни. Его необходимо держать под постоянным контролем, и участковый обязан это сделать. Краб вряд ли у него больше появится.
Севидов обратился к следователю Савичу:
— Владимир Николаевич! Какая вам нужна помощь?
— Пока я работал только над экспертизами и допросами потерпевших и второстепенных свидетелей. Теперь вижу, что работы прибавится. Сегодня мне надо передопросить Батурина, а завтра — Шубака. Единственное, что я хотел попросить, — это подключать меня к делу в любое время суток, если сотрудники будут задерживать кого-либо из подозреваемых. Постановления на производство обысков в квартирах Николаева, Крокета, Пудова и Горелова мною заготовлены и санкции прокурора получены.
— Хорошо. Что еще у присутствующих есть?
Все молчали. Тогда заговорил полковник…
Кто дал Крокету номерные знаки
Скалов встретился с Николаевым, как и договаривались. Леонид после работы вышел из проходной. Поздоровались.
— Как дела? — спросил Скалов.
— Хреново. Понимаешь, ничего сделать не смог. Все время около меня то мастер, то начальник цеха крутились. Не будешь же у них на глазах отмычки делать.
— Конечно. Но ничего, не рискуй. Когда будет возможность, тогда и сделаешь. Я все-таки надеюсь, что Краб появится. С ним легче было бы. Горелов как-то мне говорил, что Краб может машину достать.
Николаев усмехнулся:
— Конечно, может. Я ему номерные знаки сварганил. Он мне рассказывал, что у него кореш один машину имеет, но не хочет под своими номерами на дело ездить.
— Ты что — сам сделал?
— Нет. Понимаешь, раньше был у меня «Москвичок». Надоело с ним возиться, и я продал мужику одному. Однажды иду вечером, а моя бывшая колымага у соседнего дома стоит. Вспомнил, что Краб просил добыть номера. Я достал из кармана плоскогубцы и снял их.
— Леня, куда Краб пропал? В последний раз он немного поспорил с Сашкой, обвинил его, что плохо слепок сделал, и исчез. К тебе не приходил?
— Да не беспокойся ты о нем. Когда ему что-то надо, то сам, кого захочешь, под землей найдет.
Они решили поужинать в ресторане. Когда Николаев пропустил уже несколько рюмок, Скалов спросил:
— Не понимаю, почему Краба все боятся? А сколько гонору! Будто перед ним пацаны сопливые. Никто даже не знает его настоящей фамилии, каждому не доверяет.
— Знаешь, я тоже об этом задумываюсь. Вот, возьми меня. Я же от души — все, что мог, делал.
— Говорят, — перебил его Василий, — что он старается обмануть даже тех, с кем кассы берет.
— Это я на себе прочувствовал, — ухмыльнулся Николаев. — Мужик тоже как-то жаловался.
— Леня, а куда он делся?
— Краб, что ли? Черт его знает. Не волнуйся — появится. Я уверен, что скоро придет. А может, послать его подальше?
— Я тоже об этом думаю, но нам машина нужна. А машина, как видишь, — у Краба. Он еще может пригодиться. На дело вместе выедем. Но одурачить себя не дадим. Когда к тебе придет, ты с ним ни о чем не балакай. Договорись о встрече на следующий день, а сам найди меня у Горелова. Вместе с ним поговорим. И если он согласится все поделить поровну, то берем его. Не согласится — сами придумаем что-нибудь.
На этом они и расстались.
Где машина?
Майскому было поручено найти, где же на самом деле находятся «Жигули», которые купил себе старый Крокет. Александру пришлось потрудиться в поте лица. Он объездил все деревни, где проживали родственники Крокета, опросил десятки людей, но злополучная машина — как в воду канула. Конечно, Майский мог бы пойти к самому Крокету и спросить, где хранятся «Жигули». Но тогда приход Майского предупредил бы старика: не трудно было бы понять, что работники милиции о чем-то догадываются, и если сын использует машину в преступных целях, то почему бы не предпринять защитные меры, чтобы уйти от ответственности.
Да и Крокету-старшему легко будет отделаться от непрошеного посетителя: моя, мол, вещь — кому хочу, тому и даю. И ничего ему не сделаешь.