Взяли 80 бутылок коньяку, несколько десятков банок растворимого кофе и около трехсот рублей. Соблюдая предосторожность, добрались до квартиры Логацкого и завалились спать.
Утром Люся увидела коньяк и кофе. Тихонько, чтобы не разбудить спящих, припрятала десяток бутылок, несколько банок кофе в платяном шкафу. Она прекрасно понимала, откуда все это, и была уверена, что муж и его друзья, когда воровали, не считали бутылки и банки.
Последующие дни прошли в непрерывных пьянках. Но когда запасы оскудели, мысль, где добыть денег, снова овладела ими. Однажды вечером, во время очередной пьянки, Логацкий, развалясь в кресле, мечтательно произнес:
– Вот бы кассира нашей фабрики потрясти. Представляете, получает в банке эта старая карга около двух десятков тысяч… Выходит на улицу, а мы тут как тут. Старухе по кумполу – и деньги наши.
– А охрана? – спросил Бусел и потянулся за стаканом.
– В том-то и дело. Была бы хоть однозарядная пушка, можно было бы шороху навести.
В разговор вмешался Черепнин:
– А я знаю, где оружие достать.
Все моментально оживились. Черепнин продолжил:
– Есть в парке тир, я там пару раз бывал. Пистолеты автоматические, восьмизарядные. Причем малокалиберные.
– Зато с большим шумом их брать надо, – со вздохом проговорил Герцович.
– А это смотря как брать, – ухмыльнулся Черепнин. – Если с головой, то шума никакого.
– Так где этот тир, говоришь? – заинтересовался Логацкий.
– В парке. Может, глянем?
– А что? – поддержал Карпов. – Прогуляемся в парк, подышим свежим воздухом, заодно и на тир со стороны полюбуемся.
Так и сделали. В этот вечер они осмотрели тир снаружи. Решили не торопиться, выяснить, что за охрана, каков распорядок, кто приходит в нерабочее время. Они не только наблюдали. Узнав фамилии некоторых тренеров, по очереди заходили, спрашивали кого-либо из них. А сами изучали обстановку.
Прошла неделя, и план нападения был готов. Вечером собрались у Логацкого. Жена была дома. В ее присутствии о делах не говорили. Распили три бутылки коньяку. Люся, которая искала повод уйти из дому, была рада приходу друзей мужа. Она вызвала его в кухню:
– Слушай, твоим друзьям спать негде. Я пойду к родителям, а вы располагайтесь как хотите.
Логацкий был только рад. Правда, по глазам жены он видел, что не к родителям она идет. Но это его не беспокоило. У него уже кое-какие мысли появились и о ней.
– Хорошо, иди. Завтра зайду на работу или позвоню.
Как только захлопнулась за Люсей дверь, Логацкий возвратился в комнату, где гремел магнитофон. Выключил музыку и приказал:
– Всем спать. Выходим в три.
Они пришли к тиру в четыре. Было уже почти светло. Расположились во дворе недалеко и стали ждать. Сегодня дежурил старик. Ровно в шесть откроет он дверь и выйдет подышать свежим воздухом. Все напряженно ждали.
Шесть часов. Прошло еще несколько томительных минут – на порог вышел старик. К нему тихонько начал приближаться Карпов. Чтобы старик не увидел его, Черепнин, Герцович и Костылецкий затеяли между собой возню. Старик повернулся на шум, и в этот момент Карпов большим камнем нанес удар по голове. Старик опустился на землю. Подбежали Логацкий и Бусел. Втроем подхватили сторожа, втащили в помещение. Через минуту к ним присоединились Герцович и Костылецкий. Черепнин остался наблюдать снаружи.
Когда старика тащили в дальнюю комнату, он застонал. Логацкий выскочил наружу, схватил тот же камень и, возвратившись в помещение, ударил старика по голове.
Действовали быстро. Взломали замок пирамиды, взяли 12 пистолетов Марголина. Сложили их в большую хозяйственную сумку, которую прихватил из дому Логацкий, туда же бросили около сотни пачек патронов.
Как и было договорено, разошлись в разные стороны. Логацкий и Карпов повезли оружие на трамвае. На вокзале взяли такси. Доехали до бульвара Шевченко, там пересели в другую машину и приехали к Логацкому. Распили бутылку коньяку и тут же вышли из квартиры.
Каждый пошел к себе на работу.
У вора украли…
На следующий день вечером произошел скандал. Логацкий обнаружил, что нет одного пистолета. Никто из друзей не приходил. Дома была Люся. Пистолет могла взять только она.
Логацкий, дождавшись жену, с угрозой спросил:
– Где пистолет?
– Какой еще пистолет?
По ее побледневшему лицу понял, что знает, о чем идет разговор. Логацкий схватил Люсю за волосы и с дикой, безудержной яростью начал бить кулаком по голове, спине, груди, по чем попало.
– Говори, сука, говори, куда девала?!
Люсе как-то удалось вырваться из цепких рук мужа, и она, схватив большой столовый нож, отскочила к газовой плите.
– Не подходи, гад, убью!
Ее вид – лицо, измазанное кровью, растрепанные волосы, горящие ненавистью глаза – выражал готовность на все. Логацкий остановился в трех шагах, не решаясь приблизиться. Мысль, которую он вынашивал уже давно, превратилась в желание достать деньги именно в сберкассе, где работала Люся, и чтобы при этом обязательно она стала одной из жертв. Но сейчас было важно выяснить, где пистолет, и Логацкий, несколько поостыв, сказал:
– Пойми ты, дура: если этот пистолет попадет не в те руки, что будет с нами?
Люся молчала. Не могла же она сказать мужу, что сегодня, когда он был на работе, она приводила в квартиру Хоревича. Только теперь ей стало ясно, почему он стал так торопиться после того, как побывал в ванной. Ведь там как раз и стояла сумка с оружием. Люсю тоже начали мучить сомнения: ведь она, по сути дела, этого Хоревича не знает. Познакомилась случайно несколько дней назад и, чтобы их поменьше видели средь бела дня, пригласила домой. А он, оказывается, глазастый и рукастый. Конечно, Хоревич, только что возвратившийся из заключения, не понесет пистолет в милицию. Ну а если и попадется, то, наверное, скажет, что нашел.
«Надо Петра как-то успокоить», – подумала Люся. Она вытерла кухонным полотенцем лицо, привычным движением поправила волосы и улыбнулась:
– А я, может, хочу убить тебя. Вот уснешь, а я сыграю с тобой такую штуку. Вставлю в ухо и нажму на курок. Тогда узнаешь, как на жену руку поднимать. – Спокойно прошла мимо мужа, который даже слегка посторонился, и продолжила: – Да, я взяла пистолет. Он лежал в кухне на табуретке. Я взяла его и выбросила в речку.
– Как выбросила? – удивленно спросил Логацкий. – Что же ты тогда и другие не выбросила?
– Какие другие? Разве в квартире есть еще пистолеты?
Люся решила сделать вид, что она не видела сумку с пистолетами. На ее лице было написано такое неподдельное удивление, что Логацкий поверил и примирительно сказал:
– Ну ладно, Люська, сотворила ты глупость. Вот я и вспылил. Давай лучше, пока хлопцы придут, по рюмке выпьем. И мир на этом.
Они сели за кухонный стол, разлили в стаканы коньяк, выпили, думая каждый о своем.
В прихожей раздался звонок. Люся, продолжая жевать колбасу, подошла к двери, щелкнула запорами. На пороге увидела Герцовича:
– А, Коля, входи, будешь третьим…
Герцович по натуре был жестоким человеком. Еще с детства среди сверстников снискал печальную славу драчуна. Шли годы, характер Николая еще более ожесточился. В душе тлел уголек зависти ко всем людям, особенно к сверстникам и товарищам по школе. Многие из них уже окончили институты и прочно стояли на ногах. А Николай бросил школу после восьмого класса. Учиться дальше не хотел. Дважды попадал на скамью подсудимых.
– А твой дома? – спросил он.
Люся, хотя была уже выпивши, почувствовала, как от него пахнет перегаром:
– Да. Проходи!
Не успел Герцович поднести ко рту стакан, как снова раздался звонок. Пришел Костылецкий. Когда Люся впервые познакомилась с ним и узнала, что у него двое детей, невольно прониклась к нему уважением. Но потом поняла, что он ничуть не лучше других. А однажды Ростислав со смехом рассказал, как он в четырнадцать лет ударил сзади по голове хромую старушку, схватил ее сумку и убежал, А в ней-то, кроме двух пустых бутылок из-под кефира, ничего не оказалось.
Люся так задумалась, что не заметила, как Костылецкий со слащавой улыбкой потянулся рукой к ее груди.
– Ты что, одна?
– Нет, Петя дома, Гера пришел. Ждут, входи.
– А где Махно? – спросил Логацкий. – Вы же вместе должны прийти?
– Во дворе остался. Дождется Леньку и вместе с ним придет. А Карп еще не приходил?
– Нет еще. Скоро будет.
Люся, не заходя в кухню, громко позвала:
– Петя, иди сюда на минутку.
Петр вышел в коридор, и они вместе прошли в комнату.
– Как я понимаю, у тебя все твои соберутся. Чтобы вам не мешать, я, может, к старикам схожу?
– Если хочешь, то сходи. Только не болтай лишнего!
Люся вышла из подъезда и столкнулась с Черепниным и Буслом. Черепнина она боялась, а почему – и сама не знала. Он был самый хитрый и старший по возрасту, никогда ничего о себе не рассказывал, а только слушал. Однажды, когда Люся на минуту осталась в кухне одна, туда вошел Черепнин. Он молча обхватил ее сзади. Люся боялась, что вот-вот войдет муж, и с силой оттолкнула его от себя. А он нахально ухмыльнулся:
– Что девчонку из себя корчишь?
Только тогда увидела Люся, какие у него страшные зубы и дикий, налитый злобой взгляд. Что она знала о нем, кроме того, что сидел вместе с мужем?
«Интересно, кого они ждут еще? – подумала она. – Наверное, Карпа, больше некого».
Люся чувствовала: муж и его друзья что-то затевают. Но ей какое дело до этого? Главное, что Петр не мешает ей жить. Правда, в последнее время он стал невыносимым. Люсю что-то томило. Но что? Может, ждала, когда Петра посадят? Скорее всего, это было именно так. Знала: рано или поздно конец наступит. Почему-то опять вспомнился Черепнин, злой, дикий и свирепый. Очень он был похож на Махно. Не случайно такую кличку дали.
Но уже через минуту Люся забыла и о муже, и о его друзьях. Быстрым шагом она шла по улице. Из автомата позвонила Альберту Григорьевичу. Еще раньше они договорились прокатиться в лес.