ереспрашивал своего молодого коллегу. «Интересно, сколько ему лет? Наверно, не старше Миши Осипова».
– Игорь Николаевич, уже установлено, что Логацкий убил Осипова? – закончив, спросил Мейжанис.
– Да, только он был не один. Их целая группа. На свободе пока Логацкий и еще один. Но тот под нашим контролем. Используем его как приманку для Логацкого. Так говорите, что машины у Станкявичуса нет?
– Все сено в его сарае шестами проткнули.
– А может, он где-нибудь в лесу или у родственников спрятал?
– Проверили.
– Очевидцев, которые видели Логацкого в деревне, нет?
– Троих установили. Нашли и людей, которые видели во дворе машину. Но когда и как вышла – никто не знает. Станкявичус говорит, что Логацкий пришел к нему поздно ночью и уехал на машине в третьем часу.
– Сигналов о том, что кто-то купил машину без оформления документов, не поступило?
– Нет.
– Вы не съездите со мной к этому Станкявичусу?
– Пожалуйста, но только смысла нет. Он если и врет, то, пока мы не докопаемся до истины, не признается.
– Вы знаете, я, пока ехал сюда, пришел к убеждению, что Логацкий к Станкявичусу не возвращался. Посудите сами, зачем это ему надо? За машину он деньги получил. Они ему и нужны были. Станкявичус, видимо, понял, что Исаев надул его, а чтобы не остаться в долгу, спрятал машину. А для нас с вами придумал сказку… В общем, я хочу сам побывать у этого покупателя.
План меняется
Ночью неожиданно пришел Белькевич. Майский уже задремал, когда послышался голос Левы. Он будил Карпова.
– Чего ты по ночам шляешься? Только уснул, а ты кулаком под бок, – проснувшись, раздраженно спросил тот.
– Не ворчи, дело есть. На час ночи Петька разговор заказал, вот я и пришел.
– А сейчас сколько?
– Десять минут первого. Вставай и пошли.
– Сашку будем будить?
– Как хочешь.
– Ну, толкни его.
Белькевич подошел к постели Майского и тронул его рукой:
– Сашка, Сашка, протри глаза, вставай.
Как и положено в таких случаях, Майский заворочался, что-то пробурчал и открыл глаза:
– Чего тебе?
– Мы идем на переговорный пункт. Петька разговор заказал. Если хочешь, идем с нами.
– Сперва разбудил, а потом спрашиваешь «если хочешь», – недовольно проворчал Александр и начал одеваться. – Жалостливый какой нашелся. Будил бы – и все.
В назначенное время были на переговорном пункте. И сразу же в динамике послышался голос оператора: Белькевича приглашали для разговора с Таллином в пятую кабину. Пошел Карпов, а Майский с Белькевичем повернули к выходу. Вскоре Карпов присоединился к ним. Он сообщил, что всех взяли. Только Петька сумел удрать.
– Сказал, чтобы через пять дней я был в Одессе. В шесть вечера он будет у почтамта. Там и встретимся. Предупредил, чтобы я у тебя, Лева, не находился, потому что могут заглянуть.
– Да, хреновые дела, – растерянно бросил Белькевич. – Что делать будем?
– Знаете что, – оживился Карпов. – Давайте завтра же рванем все. Ты же, Лева, сам говорил, что хочешь выступить. Возьми отпуск за свой счет, и прогуляемся вместе.
– Нет, завтра уехать мы не успеем. Мне надо, во-первых, что-то женке придумать, а во-вторых, срываться просто так с работы нельзя, нужно директора уговорить, заявление написать. Вы пока зашейтесь и сидите у Артура, а я с утра начну действовать. Когда все вопросы утрясу, приду.
– А как мы отсюда уедем? – спросил Майский.
– Ерунда, – махнул рукой Лева. – Можем теплоходом, можем поездом.
– Правда, сразу в Одессу нельзя, – задумчиво проговорил Карпов. – Ты, Лева, займись билетами. Одолжи денег у кого-нибудь, потом вышлем. Черт с ним, бери билеты на теплоход. Пару деньков прокантуемся.
– Конечно, – поддержал Майский. – У меня в Одессе дружок есть, надо будет только адрес его выяснить.
Письмо покупателю
В Калининграде Логацкий задерживаться не стал. В тот же день выехал в Таллин. После телефонного разговора с Карповым смело направился в гостиницу. Устроился по паспорту Станкявичуса. Но сон упорно не шел. Ворочаясь с боку на бок, Логацкий думал:
«Что со мной происходит? Деньги есть, оружие – тоже. Что же беспокоит? Бегаешь из города в город, ни сна, ни покоя. А может, это от одиночества? Вот встречу Карпова, Леву – станет веселее. Одесса – город большой, приезжих навалом, можно будет легко прижиться».
Логацкий спустился вниз, купил в газетном киоске конверт, бумагу. В буфете ресторана взял бутылку коньяку, колбасы полкило, хлеба. Возвратившись в номер, выпил, закусил и сел писать письмо.
«Уважаемый Ионас! Ты уже, конечно, понял, что произошло на самом деле. Я возвращаю твой паспорт и хочу дать хороший совет. Денег своих ты уже, конечно, не вернешь, но не спеши идти в милицию. У тебя еще есть шанс оставить себе машину. Спросишь, каким образом? Спрячь машину и выжди год-два. Потом купишь разбитую или старую машину и таким образом заимеешь документы или достанешь номерные знаки. В вашей глуши можно сто лет ездить, и никто не спросит. Советую подумать, у тебя не все потеряно».
На конверте написал адрес Станкявичуса.
«Отправлю из какого-нибудь города», – решил и лег спать.
Машина в могиле…
Станкявичуса увидели во дворе. Хмуро ответил на приветствие и нехотя пригласил прибывших в дом. Беседу вел Ветров. Станкявичус отвечал сухо и односложно. Всем своим видом и поведением он старался показать, как ему надоели эти беседы.
– Скажите, сколько меня будут мучить? Откуда я знал, что он мошенник? На лбу не написано.
Чувствовалось, что Станкявичус недоговаривает.
– Товарищ Станкявичус, я хочу еще раз предупредить, что тот человек, которого вы знаете как Исаева, опасный преступник, совершивший несколько тяжких преступлений, и ваши показания ему на руку.
– Я сказал правду и больше ничего добавить не могу.
Ветров предъявил хозяину ордер на обыск, попросил Мейжаниса пригласить понятых. Осматривая сарай во дворе, майор надеялся найти хотя бы маленькую зацепку, которая могла привести к истине. У него даже мелькнула мысль, не разобрал ли Станкявичус машину на части.
Прошел час, второй. Ветров и помогавший ему Мейжанис облазили каждый метр огромного сарая, перерывая сено, перекладывая с места на место хозяйственные принадлежности. Ничего. Перешли во второй сарай. Он был больше первого, но внутри все было так же, как и в первом. Вдоль дальней стены до самого потолка наложено сено. Слева, у короткой стены, тоже пахучее сено, но его гораздо меньше.
Понятые, несколько смущенные тем, что им приходится присутствовать при такой неприятной процедуре у своего односельчанина, остались стоять у двери. Ветров взял двухметровый шест, проткнул сено. Почувствовал, как шест уперся во что-то плотное. Вскрыли – куча песка.
– Зачем вам песок в сарае? – удивился майор.
– Зимой пригодится. Тропинку посыпать у крыльца, у колодца. Вот и запасаемся, – спокойно ответил хозяин.
Майор продолжал осмотр. Но если раньше он шестом протыкал сено на уровне полутора метров и выше, то теперь становился на колени и у самого земляного пола метр за метром проверял стог. И снова шест уперся во что-то твердое. Игорь Николаевич кивнул Мейжанису головой. Когда разобрали сено, перед ошарашенными понятыми появилась «Волга». Она стояла в яме, прикрытая сверху сеном.
– Что же вы машину, как в могиле, прячете?
Станкявичус, опустив голову, молчал. Пока Ветров оформлял протокол обыска, Мейжанис сбегал к председателю колхоза и возвратился на тракторе «Беларусь». Вскоре машина была извлечена из ямы и вытащена из сарая.
Станкявичус, стыдливо пряча глаза, показал письмо Логацкого.
– А паспорт вам он прислал?
– Да. В этом же конверте.
Ветров взглянул на почтовый штемпель: Москва.
В Москве Логацкого искать нечего
Ветров, доложив Севидову о результатах командировки в Литву, заглянул к Савичу. После взаимных приветствий попросил:
– Володя, дай мне, пожалуйста, протоколы допросов. Хочу прочитать их.
– Как прочитаешь, принеси. – Савич протянул пухлую папку. – После обеда у меня четыре допроса.
Не успел Ветров просмотреть и десяток листов дела, как зашел Севидов.
– Телеграмма из Москвы. Прочтите.
Игорь Николаевич взял в руки бумагу.
«Произведенной проверкой установлено, что гражданин Станкявичус действительно прибыл в Москву самолетом из Таллина. Местонахождение его в настоящее время неизвестно. Розыск Логацкого продолжаем».
– Возвращая паспорт, Логацкий правильно рассчитал, что Станкявичус начнет колебаться. А это – еще несколько дней отсрочки. Конечно, искать сейчас Логацкого в Москве бесполезно. Он давно уже где-то далеко. Вся надежда на Майского, – рассуждал Севидов.
– Как он там?
– Нормально. Сегодня вечером связь с Тростником.
– Владимир Михайлович, что говорит Исаев?
– А что он скажет? Попал как кур во щи. Что приказывал Логацкий, то и делал.
– Как его здоровье?
– Идет на поправку. Удачно отделался.
– А как ведет себя жена Логацкого?
– Сейчас нормально. Говорит, что поняла все. Кстати, Хоревич взял пистолет во время очередного Люсиного романа.
– Любвеобильная особа, ничего не скажешь, – улыбнулся Ветров. – А родители ее как на все реагируют?
– Гимн милиции готовы петь, но выводов для себя не сделали. Горбатого могила исправит. Как ругались, так и продолжают, обвиняя друг друга во всех грехах. Ладно, знакомьтесь с делом, а я – на селектор.
Ветров продолжал чтение протоколов допроса. Исаев, Станкявичус, Стефанович, жены арестованных, сами преступники – сколько общего в их рассуждениях, взглядах на жизнь.
Откинувшись на спинку стула, Ветров задумался: «Логацкому остается одно: идти на соединение с Карповым и его друзьями. Сидеть здесь и ждать результатов нечего. Надо проситься к Майскому. Там и должно все закончиться…»
– Быстрей бы, – вздохнул Майский. – Надоел мне этот Карпов, ох как надоел! С такой мразью возиться. Сегодня стоим на верхней палубе, а мимо девушка проходит. Он, гад, говорит мне: «Схватить бы ее – и вниз, к машинам поближе, чтоб крика слышно не было, а потом – за борт». – Майский помолчал немного и спросил: – Как в Одессе, еще не нашли мне квартиры?