– Да когда мне хочется кому-нибудь влупить по чердаку, так я сам себя ребенком чувствую. Ребенок живет во мне. Понимаешь?.. И руки чешутся. Так как же не заступиться за невинное существо!
– Ишь ты! У тебя уже свои приемы выработались?
– А у тебя что – нет?
– Да вроде тоже есть.
Пришелец снова взялся за колбасу, и разговор прервался. Скалов сидел, играя полное безразличие, а в голове – волнующий вопрос: «Кто этот длинноволосый? Не зря же он приперся ночью сюда. Горелов относится к нему с большим уважением. Значит, это не простой забулдыга, пришедший распить бутылку водки. Да и вопрос, который он задал, тоже свидетельствует, что неспроста эта патлатая образина появилась здесь. А что, если он хочет меня на дело взять? Как мне тогда с нашими связаться?»
Пришелец опять первым прервал затянувшееся молчание. Он посмотрел на Скалова, затем на Горелова.
– Ну вот что, братва, дело есть. Если хотите, то через три-четыре часа здесь будет как в раю.
– Конечно, хотим! – радостно воскликнул Горелов и спросил: – А что для этого надо?
– Ничего, натянуть шкары, взять потемнее рубашки и пойти со мной.
– Куда? – спросил Скалов.
– Есть у меня на примете магазинчик один. Час ходу до него. Час на работу и час назад. Итого три часа, и мы можем месяц красиво жить.
– А что за магазин? – деловито поинтересовался Василий.
– Продовольственный. Пару косых там найдем, да выпить и закусон прихватим. Так что если нет возражений, то в путь.
Скалов был в трудном положении. С одной стороны, он прекрасно понимал, что сейчас пришелец его проверяет и отказаться от предложения – значит, сразу же подорвать к себе доверие. Но, с другой стороны, не выходить же ему с этой шайкой на воровство. Василий решил, что надо идти. По дороге попробует позвонить по «ноль-два» и предупредить оперативных работников. Затягивая потуже шнурки на ботинках, он спросил:
– В магазине сигнализация или сторож?
– Старик с дубальтовкой. Спит, как хорек. Вот ты и покажешь, какой у тебя кулак. Дашь ему по чердаку, чтоб ставни захлопнулись, и все тут.
Затем Горелов и с ним ночной гость начали собираться в дорогу, вскоре они уже шли по улице. Василий попытался на минуту отстать от своих попутчиков. Но не тут-то было! Стоило ему приостановиться вроде бы по своим делам за углом, недалеко от телефона-автомата, как ушедшие вперед Горелов и его знакомый сразу же возвратились. Скалову ничего не оставалось, как продолжать путь. В голове роем пронеслись тревожные мысли: «Скоро уже магазин, что делать?» Скалов мысленно перебрал десятки вариантов, как сообщить своим, но выхода из создавшегося положения не находил. Единственное, что он твердо решил, – это ни при каких обстоятельствах не допустить кражи. Вскоре они остановились. Незнакомец кивнул на освещенное ночным фонарем небольшое каменное здание и вполголоса проговорил:
– Вот! Видишь? Сторож сидит с той стороны, за углом, рядом с телефонной будкой. Если дождь идет – прячется в нее. – И выждав немного, он продолжил: – Ты, Славка, иди первым, мы – за тобой. Старайся не шуметь. Сторож наверняка спит. Как подойдешь, сразу бей вот этим. – И он протянул Скалову фомку. «Обрушить бы на головы этих дегенератов подобную штучку!» – подумал Василий. Он почему-то вспомнил когда-то прочитанное в «Крокодиле» выражение: «Если руки чешутся – это к родительскому собранию».
– Постойте здесь! А я пройдусь посмотрю, как он там, да заодно и сориентируюсь.
– Чего ориентироваться! – возразил Горелов. – Завернешь за угол, а он там, как куропатка, спит…
– Завернешь, завернешь! – резко перебил Скалов. – А если он не спит или в будке сидит? Видишь, дождь вот-вот пойдет? Пока я замахнусь, он в меня из двух стволов лупанет… Постойте здесь. Я сейчас. – И Василий, не ожидая ответа, пошел в сторону магазина.
Он шел по противоположной стороне и, скосив глаза, искал сторожа. За углом магазина никого не было. Наконец Скалов увидел, кого искал. Сторож, укрываясь от накрапывающего дождика, спрятался в телефонную кабину. Его позиция была удобной. Прежде чем добраться до старика, надо открыть дверцу кабины. Скалов вздохнул с облегчением. Он прошел до следующего угла, повернул налево и бегом бросился к стоявшим невдалеке будкам телефонов-автоматов. Быстро набрал номер квартирного телефона Ветрова. Не прошло и минуты, как лейтенант возвращался обратно. «Друзья» были в напряжении.
– Ну что? – спросил Горелов.
– Хреново! Старик сидит в телефонной будке. Попробуй подойди. Надо подождать, пока выйдет. Давайте обойдем квартал. Оттуда хорошо видно.
Они быстро сделали крюк и вскоре заняли позицию на другом углу. Было хорошо видно, как сторож сидел в телефонной кабине и курил.
– Не спит, гад! – проворчал Горелов. – Сколько он там сидеть будет?
– Пока дождь не кончится, – ответил Скалов и поднял воротник куртки.
И действительно, по листьям деревьев уже зашумел дождь. Неожиданно к магазину подъехала милицейская автомашина. Из нее вышли два милиционера и начали разговаривать со сторожем.
– Да, лопнуло дело, – тихо проговорил друг Горелова. – Невезучка. Надо сматываться. Не хватало, чтобы нас засекли здесь.
Они молча прошли несколько кварталов. Скалов спросил у своего нового знакомого:
– Слушай, как тебя зовут?
– Зови Крабом.
– Краб так Краб. Что делать будем дальше?
– Завтра повторим, – ответил Краб и, помолчав, добавил: – А сейчас, братва, давай разойдемся. Нечего кодлой шляться, первая же патрулька остановится.
Он выходил из этого подъезда
Майский пригласил Николаеву к семнадцати часам. Но она явилась с большим опозданием и, извинившись, объяснила причину:
– Только села в трамвай на привокзальной площади, как тут же подошел Николаев. Мне даже страшно стало. Не знает ли он, что вы приезжали ко мне?
– О чем он спрашивал?
– Спросил, чего в город приехала. Я ответила, что по делам службы. Начал набиваться в провожатые… Еле-еле отцепилась.
– Как же это вам удалось?
– К черту послала! Пересела в другой трамвай и уехала.
– Татьяна Мироновна, я хочу просить вас помочь найти друга Краба. Помните, вы рассказывали, что видели, как он входил в дом по улице Волгоградской?
– Конечно, помню. Я даже могу показать этот дом. И подъезд тоже.
– Великолепно! Я как раз и хотел попросить об этом.
Они вышли из помещения. У подъезда их уже ждала выпрошенная Майским у Севидова «Волга». Улица Волгоградская сравнительно небольшая, и Николаева быстро нашла нужный дом.
– Вот он. А вот подъезд – второй справа. Сюда и входил.
Майский заранее навел справки, какое домоуправление обслуживает эту улицу, и назвал шоферу адрес. Когда машина остановилась у здания, где размещалось домоуправление, он попросил Николаеву подождать, а сам направился внутрь. Управляющий домами быстро нашел книгу, где имелись сведения о жильцах заинтересовавшего Майского дома. Через несколько минут Александр держал список всех молодых мужчин, проживающих во втором подъезде. Его беспокоило только одно: а что, если этот человек там не проживает? Николаева могла его видеть, когда он шел к кому-либо из своих знакомых. Тогда поиск намного усложнится.
Старший лейтенант возвратился к машине и, пока они ехали обратно к тому дому, предложил Николаевой свой план действий. Он был прост: Татьяне Мироновне требовалось побыть недалеко от подъезда, понаблюдать за людьми, входящими в подъезд. А вдруг появится и он. Николаева не возражала. Майский набросал Ветрову записку и, вручив ее шоферу, отпустил машину. Они прошлись вдоль дома и повернули обратно. И тут Николаева впилась глазами в мужчину, переходившего улицу:
– Вот он! Смотрите, через дорогу шагает.
Майский взял Николаеву под руку и остановился.
– Не ошибаетесь, Татьяна Мироновна?
– Нет, что вы! Я его хорошо запомнила.
– Вы подождите меня за углом. Я скоро приду.
Майский не торопясь направился за мужчиной. Тот вошел во второй подъезд. Майский – за ним. Мужчина поднялся на третий этаж и своим ключом открыл дверь. Оперативнику не составило большого труда пройти на этаж выше и по дороге взглянуть на номер квартиры…
Через несколько минут Майский уже подходил к Николаевой.
– Все в порядке, Татьяна Мироновна. Нам остается решить еще один вопрос.
– Я не против, – улыбнулась молодая женщина.
Они подошли к стоянке такси и минут через двадцать были уже в управлении. В кабинете Майский пригласил Николаеву присесть, а сам зашел в кабинет Ветрова.
– Игорь Николаевич! Друг Краба установлен.
– Кто он?
– А вот кто. Мужлин Степан Михайлович, двадцати девяти лет. Записал его адрес. Пожалуйста!
Ветров, разглядывая запись в протянутом листке, задумчиво проговорил:
– Думаю, через него сможем выйти на этого Краба. Где Николаева?
– У меня в кабинете. Я хочу показать ей изъятые с места происшествия чемодан и инструменты. Как вы на это смотрите?
– А что? Пожалуй, ты прав. Возьми ключ, открой шкаф. Я тоже зайду к тебе, только Савича позову.
Николаева долго рассматривала содержимое чемодана. При виде финского ножа невольно содрогнулась:
– Бандиты! Не для забавы носят.
– Татьяна Мироновна, – попросил Савич, – посмотрите внимательно. Нет ли среди этих предметов знакомых вам? – и заметив ее удивленный взгляд, уточнил: – Может, вы что-либо из этого видели у своего бывшего мужа или его друзей?
Николаева внимательно рассматривала все, что лежало в чемодане.
– Нет, таких штучек у него не видела. Вот только…
Женщина замолчала, словно не решаясь говорить дальше. Эта заминка не прошла мимо внимания Савича, Ветрова и Майского. Савич спросил:
– Что вас смущает, Татьяна Мироновна?
– Знаете, глядя вот на эту штуку, – она взяла в руки фонарь с фотообъективом, – я вспомнила, что как-то сестра Николаева при мне спросила у него, почему он разобрал фотоаппарат и объектив забрал. Он рассмеялся и ответил: фотоаппарат уже на свалку надо выбросить, а объектив ему еще послужит для доброго дела. Но, может, не надо тот разговор связывать с этим фонарем?..