Ветров оказался в трудном положении. Он видел: сидящий напротив человек считает, что майору все известно. Выяснять сейчас его подлинную фамилию неуместно. Ветрову ничего иного не оставалось, как вести осторожный, разведывательный опрос.
– А где ваши настоящие документы?
– Здесь же, в Вильнюсе. У одного знакомого.
– У какого знакомого? – задал вопрос Ветров и, не дожидаясь ответа, предложил: – Давайте сделаем проще. Я скажу, чтобы вам дали бумагу, ручку, а вы сами все и опишите. Договорились?
– Давайте, – махнул «Крокет» рукой. – Все равно уже все ясно…
Прошел день. Местные работники уголовного розыска потрудились предостаточно. Они обошли все мастерские, установили и опросили всех лиц, которые могли изготовить этот чемодан.
Как только Ветров вошел в кабинет Лисаускаса, тот с огорчением проговорил:
– Знаешь, места себе не нахожу после твоего вчерашнего звонка. Надо же такой ляпсус допустить! Но что поделаешь: следователь молодой. Документы усыпили его бдительность. Вот что значит нарушить предписания, которые положено выполнять при задержании преступника. Ох и влетело ему от начальника управления!
Лисаускас достал из стола исписанный лист бумаги:
– На. Его повинная.
– Настоящую фамилию установили?
– Чеховский Андрей Иванович. Ранее дважды судимый за карманные кражи.
– Не забудьте теперь проверить, действительно ли он Чеховский.
– Считай, что это сделано. Уже запросы направили куда следует и документы его изъяли. Видишь: он пишет, у кого их оставил. Получим ответы на наши запросы и сообщим нарсуду. Надо же соответствующие изменения вносить в документы.
Ветров, стоя у окна, внимательно прочитал показания Чеховского и задумался.
– Где же все-таки настоящий Крокет? – обратился он к Лисаускасу. – Не верил я его отцу. Не верил! Видно, что человек говорит одно, а думает совершенно о другом. Приеду – возьмемся за него. Вполне возможно, что сынок всю погоду и строит. Ну а как мастера? Ничего утешительного?
– Обработали вчера всех. Нашли четверых, которые в разное время изготавливали чемоданы типа этого. Пригласили сюда. Хотим предъявить на опознание чемодан.
– Хорошо. А когда они будут?
Лисаускас, не отвечая, поднял трубку прямого телефона и, спросив об этом у кого-то из своих сотрудников, коротко сказал:
– Все здесь. Ждут тебя.
– Что ж, тогда пошли.
Ветров в душе сомневался, что удастся найти мастера, и, пока шел вместе с Лисаускасом, думал о Крокете. Каково же было изумление майора, когда первый же человек, приглашенный на опознание, взял в руки чемодан, стоящий в одном ряду с четырьмя другими, и заявил:
– Вот этот я делал.
То был чемодан, который Ветров привез с собой.
– Не ошибаетесь? – спросил Игорь Николаевич.
– Нет, не ошибаюсь, – твердо сказал мастер и пояснил: – Дипломатов штук пять сделал, когда на них только мода пошла. Потом появились в магазинах, и заказывать никто не стал. Этот – с несколькими отделениями – я изготовил только один. Помню даже заказчика… молодой человек.
– Фамилию его не знаете? – спросил Лисаускас.
– Надо поднять журнал регистрации.
– Когда он заказывал этот чемодан? – задал вопрос Ветров.
– Да уж, считайте, где-то около двух лет прошло.
Ветров быстро оформил протокол опознания и коротко допросил мастера. Затем группа из четырех человек на машине Лисаускаса отправилась в мастерскую. По дороге Игорь Николаевич обменивался короткими фразами с молодым оперативником Манюлисом. Шофер лишь изредка вставлял одно-другое слово в общую беседу. Мастер, пожилой человек, видимо, давно уже отвык удивляться и задавать лишние вопросы. Всю дорогу он молчал и только по приезде в мастерскую предложил Ветрову и Манюлису подождать его в маленьком зальчике-комнатке, а сам исчез в боковой двери. Прошло пять, десять минут. Мастер не появлялся. Ветров спросил у Манюлиса:
– Давно работаете в розыске?
– Первый год.
– Нравится?
– Очень. У меня отец тоже работал в уголовном розыске. В прошлом году на пенсию ушел. Так что не подумайте, будто я только романтикой движимый пришел на эту работу.
– А я и не подумал, – улыбнулся Ветров. – Сейчас, брат, молодые люди получают столько информации, что у них есть полная возможность определить, сколько в той или иной профессии и романтики, и сложности. И коль скоро вы пошли на эту работу, значит, взвесили все за и против. Тем более пример отца – налицо…
В этот момент появился мастер. Он нес в руках объемистый журнал.
– Нашел, – мастер открыл журнал. – Вот этот человек заказывал чемодан.
Ветров взял в руки журнал и вполголоса прочитал:
– Шубак Антон Алексеевич. – И про себя подумал: «Наконец то, что надо».
Майор записал все имеющиеся в журнале данные об этом заказчике и, тепло поблагодарив мастера, пожал ему руку. Манюлису кивнул:
– Ну что? В путь?
Опять к Горелову
Севидов советовался с Матвеевым:
– Понимаете, Анатолий Семенович, я думаю, что Ветров сейчас наступил им на хвост. И мы можем пойти на некоторый риск.
– Что вы имеете к виду?
– Горелов проходил на завод к Николаеву. Тогда его задержал начальник цеха и передал охране. Я хочу поручить Скалову снова пойти на контакт с Гореловым и попытаться выяснить, что у него общего с Николаевым.
– Вы уверены, что Горелов ничего не знает о той роли, какую сыграл Скалов при задержании квартирных воров?
– Уверен. Горелов в тот вечер остался ждать Краба и, конечно, не знает обстоятельств их задержания. Сейчас все они арестованы. А пока идет следствие, переписка запрещена. Для Скалова подготовлена соответствующая легенда.
– Возможно, возможно, – задумался Матвеев. – Возможно, в этом есть определенный смысл. Как Скалов? Согласен?
– Я с ним говорил. Ждет команды.
– Пригласите его ко мне.
Севидов поднял телефонную трубку, набрал номер Скалова. Через минуту-другую лейтенант был уже в кабинете.
Матвеев хорошо понимал, на какой риск идет Скалов. Узнай что-либо Горелов – и жди чего угодно. Поэтому к инструктажу этого молодого сотрудника заместитель начальника управления отнесся со всей строгостью. Он долго и тщательно готовил Скалова, проигрывая всевозможные ситуации, которые могут возникнуть при встрече с Гореловым.
Скалов, не теряя времени, направился на новое задание. Он забежал домой, накинул на себя одежду, в которой был, когда уходил от Горелова.
Вскоре он входил в квартиру Горелова. Тот был дома. Увидев Скалова, обрадовался:
– Привет! Где пропадал? Я уж решил, что с тобой что-нибудь приключилось.
– А ты угадал. Когда вышел с теми орлами, то не успели мы поравняться с кинотеатром, как нас каждого под ручку и – в машину. Я пытался протестовать. Так где там! С конторой это бесполезно. Привезли в милицию и – на допрос. Только там я понял, что они караулили и этих хлопцев, и меня. Все заставляли сознаться в квартирных кражах. Но ты же сам знаешь, мне нетрудно было доказать, что непричастен. Все равно пришлось в КПЗ поскучать, пока они запросы делали и ответы получали.
– Спрашивали, где остановился?
– Да. И сколько еще раз! Сказал, что ночевал на вокзале.
– А про твои вещи?
– Конечно. Объяснил, что чемодан в дороге украли. А как ты? К тебе не заявлялись?
– Нет. Кроме участкового, пока никто не приходил.
– Участковый про меня ничего не говорил? – подозрительно глядя на Горелова, спросил Скалов.
– Нет, что ты. Он даже и не догадывается о тебе.
– Это хорошо. Ну, давай по маленькой. Бутылку прихватил.
Горелов обрадовался:
– Давай! А то пришел с работы и думал, что придется «Чары Нила» пить. А водочка – это ничего! – приговаривал Горелов, расставляя стаканы.
Скалов подождал, пока хмель ударит в голову Горелова, и заговорил:
– Ты знаешь, со мной в КПЗ сидел один мужик… свой человек. Его за хаты взяли. Дал мне пару хороших наколок. Ему уже не воспользоваться ими. Вот и сделал мне подарок. Есть шикарная квартира. Хозяева выехали за границу.
– А вторая наколка?
– Сейф в конторе колхоза. Нужны только ключи, отмычки. Не знаешь, где достать? Может, мастер есть толковый? Или давай Краба в дело возьмем.
– Краба? Ни за что! – запротестовал Горелов. – Он специально от нас отделался, чтобы в долю не брать. А ты его – на наше дело! Без него обойдемся. Мастер есть. Правда, он и Краба хорошо знает. Но ничего. Предложим пойти с нами. Он – с удовольствием. Я его хорошо знаю. Любит башни… Даже жену на них променял.
– Как променял? – с замиранием сердца спросил Скалов.
– Да так. Когда она потребовала, чтобы по ночам не пропадал, так он ей сразу по боку – и баста. Разошлись как в море корабли.
– А как он – железный человек?
– О чем ты говоришь? Славка! Да ему пасть порви – не заложит. Свой в доску. Берем его.
– Где он живет?
– Здесь – в городе. Я знаю, где он работает. Помнишь, когда слепки делали для Краба?
– Конечно, помню.
– Так вот, я уверен, что ключи ему делал только Ленька. Больше Краб никому не доверяет.
– Я смотрю – и тебе не доверяет, – с деланым опьянением хмыкнул Скалов. – Ты даже фамилии его не знаешь.
– Я не знаю?! – возмутился Горелов и тут же сник. – А ведь правда – не знаю. Не называл, гад, своей фамилии. Хитер, падла. Ну и хрен с ним. Мы с тобой без него обойдемся.
– Ладно… черт с ним – с Крабом! – прервал Скалов совсем окосевшего Горелова. – Давай ложиться спать. Завтра сходим к твоему.
Снова оборотень
Резко зазвонил телефон. Владимир Григорьевич поднял трубку:
– Тростник слушает!
– Владимир Григорьевич, – услышал он голос Севидова, – я тороплюсь на совещание в министерство, а ты побеседуй с инспектором ГАИ, который сейчас зайдет к тебе. Когда приеду, поговорим.
Через несколько минут в кабинет вошел сотрудник Госавтоинспекции и четко представился:
– Инспектор ГАИ младший лейтенант Ефремов!