– Что еще можно добыть об этом Крабе?
– Допросить Пудова, который подделывал ему документы. Многое могут дать показания Николаева, Горелова, мужчины, который вместе с женщиной приезжал на кладбище. Но последнего надо установить.
– Что у нас есть о Николаеве?
Докладывать начал Майский:
– Инструменты, ключи и отмычки, изготовленные им, фонарик с фотообъективом, принадлежащим его сестре. Но ее, до задержания Николаева, допрашивать нельзя. Бесспорный интерес представляют показания Шубака, жены Николаева, Сивакова, который раньше работал с ним. Кроме того, Николаев сам о себе многое рассказал Скалову. При изобличении этого преступника следует иметь в виду и Горелова, которого задерживали на заводе, и, возможно, Пудова.
– Что еще следует предпринять?
– Я считаю, что Николаева можно задерживать и сразу же допрашивать его сестру в связи с фотообъективом, фигурирующим в деле. Необходимо делать очные ставки с Сиваковым.
– Разрешите, Владимир Михайлович? – обратился к полковнику Ветров.
– Да, пожалуйста, Игорь Николаевич.
– Я думаю, что нельзя торопиться с задержанием Николаева. Мы забываем, что номерные знаки, которые обнаружены на машине неизвестного, ранее принадлежали машине Николаева. Поэтому Скалов должен продолжать игру с ним. Тем более, как мне сказал Тростник, ему удалось выбить Николаева из колен на весь субботний день. Тот не смог изготовить ни отмычек, ни каких-либо других инструментов для кражи. А это значит, – улыбнулся Игорь Николаевич, – Скалову не придется вместе с ним совершать преступление. Это – во-первых. Во-вторых, мне кажется, если Краб и пойдет на встречу с неизвестными нам подозреваемыми, то только с Николаевым. И мы не должны терять этот шанс.
Севидов с минуту поразмышлял и, как бы резюмируя предложения, высказанные Ветровым, заключил:
– Решено. С Николаевым продолжаем работать. Что есть по Пудову?
Докладывать начал Тростник:
– Нам известно, что Пудов подделал паспорт Батурину. Паспорт изъят. Батурина допросил следователь Савич. Тот сказал правду и подтвердил, что паспорт – фальсификация Пудова.
– Надо иметь в виду, – вмешался Савич, – что о Пудове говорят и Николаев, и Шубак. И тому и другому надо будет представить Пудова для опознания.
– Что еще есть по этому человеку? – спросил Севидов.
Тростник продолжал:
– По имеющимся оперативным сведениям, он изготовил какие-то документы. Но какие именно – мы пока не знаем.
– Хорошо, – сказал полковник. – На очереди Крокет. Что есть у вас, Игорь Николаевич?
– Первое: Крокет находится на нелегальном положении. Второе: мы не исключаем, что он связан с Крабом и приезжал на кладбище, где похоронены Рогальские. Тогда непонятно, почему он приводил свою спутницу к памятнику супругов Рогальских. Крокет, судя по всему, живет под чужой фамилией. Нам необходимо допросить его отца, установить, где находится его машина. Не знаю, как у вас, товарищи, но чует мое сердце, что Крокет не последняя фигура, и, повторяю, я уверен, что он связан с Крабом.
В этот момент Ветров подумал: не поделиться ли сейчас с сотрудниками тем, о чем он размышляет? Майор уже давно начал догадываться, что Краб и Крокет одно и то же лицо, но доказательств у него пока никаких не было. Прежде чем высказать свое мнение, он всегда взвешивал все за и против. Так было и на сей раз. Подумал, подумал и решил, что говорить о догадке без убедительных доводов – это только вызвать снисходительные улыбки у присутствующих. А коль таких доводов нет – лучше помолчать.
Севидов спросил:
– Что будем делать с Гореловым?
– Я полагаю, что этого пьянчужку еще можно заставить вести нормальный образ жизни. Его необходимо держать под постоянным контролем, и участковый обязан это сделать. Краб вряд ли у него больше появится.
Севидов обратился к следователю Савичу:
– Владимир Николаевич! Какая вам нужна помощь?
– Пока я работал только над экспертизами и допросами потерпевших и второстепенных свидетелей. Теперь вижу, что работы прибавится. Сегодня мне надо передопросить Батурина, а завтра – Шубака. Единственное, что я хотел попросить, – это подключать меня к делу в любое время суток, если сотрудники будут задерживать кого-либо из подозреваемых. Постановления на производство обысков в квартирах Николаева, Крокета, Пудова и Горелова мною заготовлены и санкции прокурора получены.
– Хорошо. Что еще у присутствующих есть?
Все молчали. Тогда заговорил полковник…
Кто дал Крокету номерные знаки
Скалов встретился с Николаевым, как и договаривались. Леонид после работы вышел из проходной. Поздоровались.
– Как дела? – спросил Скалов.
– Хреново. Понимаешь, ничего сделать не смог. Все время около меня то мастер, то начальник цеха крутились. Не будешь же у них на глазах отмычки делать.
– Конечно. Но ничего, не рискуй. Когда будет возможность, тогда и сделаешь. Я все-таки надеюсь, что Краб появится. С ним легче было бы. Горелов как-то мне говорил, что Краб может машину достать.
Николаев усмехнулся:
– Конечно, может. Я ему номерные знаки сварганил. Он мне рассказывал, что у него кореш один машину имеет, но не хочет под своими номерами на дело ездить.
– Ты что – сам сделал?
– Нет. Понимаешь, раньше был у меня «москвичок». Надоело с ним возиться, и я продал мужику одному. Однажды иду вечером, а моя бывшая колымага у соседнего дома стоит. Вспомнил, что Краб просил добыть номера. Я достал из кармана плоскогубцы и снял их.
– Леня, куда Краб пропал? В последний раз он немного поспорил с Сашкой, обвинил его, что плохо слепок сделал, и исчез. К тебе не приходил?
– Да не беспокойся ты о нем. Когда ему что-то надо, то сам, кого захочешь, под землей найдет.
Они решили поужинать в ресторане. Когда Николаев пропустил уже несколько рюмок, Скалов спросил:
– Не понимаю, почему Краба все боятся? А сколько гонору! Будто перед ним пацаны сопливые. Никто даже не знает его настоящей фамилии, каждому не доверяет.
– Знаешь, я тоже об этом задумываюсь. Вот возьми меня. Я же от души – все, что мог, делал.
– Говорят, – перебил его Василий, – что он старается обмануть даже тех, с кем кассы берет.
– Это я на себе прочувствовал, – ухмыльнулся Николаев. – Мужик тоже как-то жаловался.
– Леня, а куда он делся?
– Краб, что ли? Черт его знает. Не волнуйся – появится. Я уверен, что скоро придет. А может, послать его подальше?
– Я тоже об этом думаю, но нам машина нужна. А машина, как видишь, – у Краба. Он еще может пригодиться. На дело вместе выедем. Но одурачить себя не дадим. Когда к тебе придет, ты с ним ни о чем не балакай. Договорись о встрече на следующий день, а сам найди меня у Горелова. Вместе с ним поговорим. И если он согласится все поделить поровну, то берем его. Не согласится – сами придумаем что-нибудь.
На этом они и расстались.
Где машина?
Майскому было поручено найти, где же на самом деле находятся «жигули», которые купил себе старый Крокет. Александру пришлось потрудиться в поте лица. Он объездил все деревни, где проживали родственники Крокета, опросил десятки людей, но злополучная машина как в воду канула. Конечно, Майский мог бы пойти к самому Крокету и спросить, где хранятся «жигули». Но тогда приход Майского предупредил бы старика: нетрудно было бы понять, что работники милиции о чем-то догадываются, и если сын использует машину в преступных целях, то почему бы не предпринять защитные меры, чтобы уйти от ответственности.
Да и Крокету-старшему легко будет отделаться от непрошеного посетителя: моя, мол, вещь – кому хочу, тому и даю. И ничего ему не сделаешь.
«Нет, – рассуждал старший лейтенант, – здесь надо придумать что-то другое. А что, если…»
У Майского появилась идея. Он поехал в ГАИ, и вскоре госавтоинспектор Сухоцкий появился у дома Крокета. Старик, как всегда, долго не открывал калитку. Сухоцкий решил, что приехал понапрасну, хотел было отправляться обратно ни с чем, как во дворе показался хозяин. Не торопясь он подошел к калитке и открыл ее.
Сухоцкий представился и спросил, почему машина не прошла технический осмотр.
Крокет растерялся:
– Я ведь думал, что это можно и позже сделать.
– Позже, позже, – проворчал старший лейтенант, – мы же вам две открытки прислали, а вы не являетесь. Нехорошо так, гражданин Крокет. Сегодня пятница. День представления вашей машины на техосмотр – следующий четверг, и не заставляйте меня, пожалуйста, приезжать к вам снова.
Сухоцкий козырнул, сел на мотоцикл, лихо развернулся и укатил. Прошло около часа, и Майский, который издалека наблюдал за домом Крокета, увидел, как последний вышел со двора и направился вдоль улицы. На углу он подошел к висевшему на стене небольшого магазина почтовому ящику и опустил в него письмо. Майский подождал, пока он уйдет, и, приблизившись к ящику, прочитал, когда производится выемка писем. Получалось, что надо ждать полтора часа.
И Александр, купив в магазине триста граммов пряников, стал ждать. Прошло ровно полтора часа, и у почтового ящика остановился «москвич»-пикап. Водитель, молодая девушка, взяла большую сумку и подошла к ящику. Майский был тут как тут. Он подскочил к девушке, представился и попросил:
– Мы сможем взглянуть на адреса писем, которые вы заберете из этого ящика?
– Если я скажу «нет», – улыбнулась девушка, – вы все равно посмотрите.
В ящике оказалось всего три письма. Майский нашел то, на котором стоял обратный адрес Крокета, записал, кому оно адресовано, повертел в руках конверт. Как хотелось ему заглянуть внутрь! Отсюда, конечно, можно извлечь такие факты и фактики, что при других условиях на это и года не хватит. Но что поделаешь! Тайна переписки охраняется законом, и он нехотя бросил письмо в мешок, который держала в руках девушка…
Краб готовится к решительным действиям
Краб понимал, что надо торопиться. Игра в любовь с Борзовой не могла продолжаться долго. Правда, со многими ее странностями можно было до поры до време