— А у меня, братцы, есть сюрприз.
Все замолчали и с интересом посмотрели на Ваську.
— Есть один небольшой магазин, в котором «поддачи» полно и деньжат прилично на ночь остается.
— Как охраняется? — деловито спросил Логацкий.
— Древний старик в шубе у входа дремлет.
— Сигнализация?
— Отсутствует.
— Когда идем?
— Через два часа.
В час ночи Логацкий, Черепнин, Бусел, Костылецкий, Герцович и Карпов вышли из квартиры. Разбились на три группы. Черепнин и Карпов пошли в разведку. Все спокойно. Сторож, несмотря на теплую ночь, укутался в тулуп и, сидя у входа на ящике из-под бутылок, спал. Распределили роли. Сторожа взяли на себя Логацкий и Карпов. Они тихонько приблизились к старику, и Карпов камнем сильно ударил его по голове. Старик без стона упал на землю. Оттащили его за куст и подали сигнал своим. Черепнин, ловко орудуя «фомкой», вскрыл дверь и вместе с Буслом, Герцовичем и Костылецким вошел в магазин. Карпов и Логацкий остались на улице.
Взяли 80 бутылок коньяку, несколько десятков банок растворимого кофе и около трехсот рублей. Соблюдая предосторожность, добрались до квартиры Логацкого и завалились спать.
Утром Люся увидела коньяк и кофе. Тихонько, чтобы не разбудить спящих, припрятала десяток бутылок, несколько банок кофе в платяном шкафу. Она прекрасно понимала, откуда все это, и была уверена, что муж и его друзья, когда воровали, не считали бутылки и банки.
Последующие дни прошли в непрерывных пьянках. Но когда запасы оскудели, мысль, где добыть денег, снова овладела ими. Однажды вечером, во время очередной пьянки, Логацкий, развалясь в кресле, мечтательно произнес:
— Вот бы кассира нашей фабрики потрясти. Представляете, получает в банке эта старая карга около двух десятков тысяч… Выходит на улицу, а мы тут как тут. Старухе по «кумполу» — и деньги наши.
— А охрана? — спросил Бусел и потянулся за стаканом.
— В том-то и дело. Была бы хоть однозарядная пушка, можно было бы шороху навести.
В разговор вмешался Черепнин.
— А я знаю, где оружие достать.
Все моментально оживились. Черепнин продолжил:
— Есть в парке тир, я там пару раз бывал. Пистолеты автоматические, восьмизарядные. Причем малокалиберные.
— Зато с большим шумом их брать надо, — со вздохом проговорил Герцович.
— А это смотря как брать, — ухмыльнулся Черепнин. — Если с головой, то шума никакого.
— Так где этот тир, говоришь? — заинтересовался Логацкий.
— В парке. Может, глянем?
— А что? — поддержал Карпов. — Прогуляемся в парк, подышим свежим воздухом, заодно и на тир со стороны полюбуемся.
Так и сделали. В этот вечер они осмотрели тир снаружи. Решили не торопиться, выяснить, что за охрана, каков распорядок, кто приходит в нерабочее время. Они не только наблюдали. Узнав фамилии некоторых тренеров, по очереди заходили, спрашивали кого-либо из них. А сами изучали обстановку.
Прошла неделя, и план нападения был готов. Вечером собрались у Логацкого. Жена была дома. В ее присутствии о «делах» не говорили. Распили три бутылки коньяку. Люся, которая искала повод уйти из дому, была рада приходу друзей мужа. Она вызвала его в кухню:
— Слушай, твоим друзьям спать негде. Я пойду к родителям, а вы располагайтесь как хотите.
Логацкий был только рад. Правда, по глазам жены он видел, что не к родителям она идет. Но это его не беспокоило. У него уже кое-какие мысли появились и о ней.
— Хорошо, иди. Завтра зайду на работу или позвоню.
Как только захлопнулась за Люсей дверь, Логацкий возвратился в комнату, где гремел магнитофон. Выключил музыку и приказал:
— Всем спать. Выходим в три.
Они пришли к тиру в четыре. Было уже почти светло. Расположились во дворе недалеко и стали ждать. Сегодня дежурил старик. Ровно в шесть откроет он дверь и выйдет подышать свежим воздухом. Все напряженно ждали.
Шесть часов. Прошло еще несколько томительных минут — на порог вышел старик. К нему тихонько начал приближаться Карпов. Чтобы старик не увидел его, Черепнин, Герцович и Костылецкий затеяли между собой возню. Старик повернулся на шум, и в этот момент Карпов большим камнем нанес удар по голове. Старик опустился на землю. Подбежали Логацкий и Бусел. Втроем подхватили сторожа, втащили в помещение. Через минуту к ним присоединились Герцович и Костылецкий. Черепнин остался наблюдать снаружи.
Когда старика тащили в дальнюю комнату, он застонал. Логацкий выскочил наружу, схватил тот же камень и, возвратившись в помещение, ударил старика по голове.
Действовали быстро. Взломали замок пирамиды, взяли 12 пистолетов Марголина. Сложили их в большую хозяйственную сумку, которую прихватил из дому Логацкий, туда же бросили около сотни пачек патронов.
Как и было договорено, разошлись в разные стороны. Логацкий и Карпов повезли оружие на трамвае. На вокзале взяли такси. Доехали до бульвара Шевченко, там пересели в другую машину и приехали к Логацкому. Распили бутылку коньяку и тут же вышли из квартиры. Каждый пошел к себе на работу.
У вора украли…
На следующий день вечером произошел скандал. Логацкий обнаружил, что нет одного пистолета. Никто из друзей не приходил. Дома была Люся. Пистолет могла взять только она.
Логацкий, дождавшись жену, с угрозой спросил:
— Где пистолет?
— Какой еще пистолет?
По ее побледневшему лицу понял, что знает, о чем идет разговор. Логацкий схватил Люсю за волосы и с дикой, безудержной яростью начал бить кулаком по голове, спине, груди, по чем попало.
— Говори, сука, говори, куда девала?!
Люсе как-то удалось вырваться из цепких рук мужа, и она, схватив большой столовый нож, отскочила к газовой плите.
— Не подходи, гад, убью!
Ее вид — лицо, измазанное кровью, растрепанные волосы, горящие ненавистью глаза — выражал готовность на все. Логацкий остановился в трех шагах, не решаясь приблизиться. Мысль, которую он вынашивал уже давно, превратилась в желание достать деньги именно в сберкассе, где работала Люся, и чтобы при этом обязательно она стала одной из жертв. Но сейчас было важно выяснить, где пистолет, и Логацкий, несколько поостыв, сказал:
— Пойми ты, дура: если этот пистолет попадет не в те руки, что будет с нами?
Люся молчала. Не могла же она сказать мужу, что сегодня, когда он был на работе, она приводила в квартиру Хоревича. Только теперь ей стало ясно, почему тот стал так торопиться после того, как побывал в ванной. Ведь там как раз и стояла сумка с оружием. Люсю тоже начали мучить сомнения: ведь она, по сути дела, этого Хоревича не знает. Познакомилась случайно несколько дней назад и, чтобы их поменьше видели средь бела дня, пригласила домой. А он, оказывается, глазастый и рукастый. Конечно, Хоревич, только что возвратившийся из заключения, не понесет пистолет в милицию. Ну а если и попадется, то, наверное, скажет, что нашел.
«Надо Петра как-то успокоить», — подумала Люся. Она вытерла кухонным полотенцем лицо, привычным движением поправила волосы и улыбнулась:
— А я, может, хочу убить тебя. Вот уснешь, а я сыграю с тобой такую штуку. Вставлю к ухо и нажму на курок. Тогда узнаешь, как на жену руку поднимать, — спокойно прошла мимо мужа, который даже слегка посторонился, и продолжала: — Да, я взяла пистолет. Он лежал в кухне на табуретке. Я взяла его и выбросила в речку.
— Как выбросила? — удивленно спросил Логацкий. — Что же ты тогда и другие не выбросила?
— Какие другие? Разве в квартире есть еще пистолеты?
Люся решила сделать вид, что она не видела сумку с пистолетами. На ее лице было написано такое неподдельное удивление, что Логацкий поверил и примирительно сказал:
— Ну, ладно, Люська, сотворила ты глупость. Вот я и вспылил. Давай лучше, пока хлопцы придут, по рюмке выпьем. И мир на этом.
Они сели за кухонный стол, разлили в стаканы коньяк, выпили, думая каждый о своем.
В прихожей раздался звонок. Люся, продолжая жевать колбасу, подошла к двери, щелкнула запорами. На пороге увидела Герцовича.
— А, Коля, входи, будешь третьим…
Герцович по натуре был жестоким человеком. Еще с детства среди сверстников снискал печальную славу драчуна. Шли годы, характер Николая еще более ожесточился. В душе тлел уголек зависти ко всем людям, особенно к сверстникам и товарищам по школе. Многие из них уже окончили институты и прочно стояли на ногах. А Николай бросил школу после восьмого класса. Учиться дальше не хотел. Дважды попадал на скамью подсудимых.
— А твой дома? — спросил он.
Люся, хотя была уже выпивши, почувствовала, как от него пахнет перегаром:
— Да. Проходи!
Не успел Герцович поднести ко рту стакан, как снова раздался звонок. Пришел Костылецкий. Когда Люся впервые познакомилась с ним и узнала, что у него двое детей, невольно прониклась к нему уважением. Но потом поняла, что он ничуть не лучше других. А однажды Ростислав со смехом рассказал, как он в четырнадцать лет ударил сзади по голове хромую старушку, схватил ее сумку и убежал. А в ней-то, кроме двух пустых бутылок из-под кефира, ничего не оказалось.
Люся так задумалась, что не заметила, как Костылецкий со слащавой улыбкой потянулся рукой к ее груди.
— Ты что, одна?
— Нет, Петя дома, Гера пришел. Ждут, входи.
— А где Махно? — спросил Логацкий. — Вы же вместе должны прийти?
— Во дворе остался. Дождется Леньку и вместе с ним придет. А Карп еще не приходил?
— Нет еще. Скоро будет.
Люся, не заходя в кухню, громко позвала:
— Петя, иди сюда на минутку.
Петр вышел в коридор, и они вместе прошли в комнату.
— Как я понимаю, у тебя все твои соберутся. Чтобы вам не мешать, я, может, к старикам схожу?
— Если хочешь, то сходи. Только не болтай лишнего. Смотри!
Люся вышла из подъезда и столкнулась с Черепниным и Буслом. Черепнина она боялась, а почему — и сама не знала. Он был самый хитрый и старший по возрасту, никогда ничего о себе не рассказывал, а только слушал. Однажды, когда Люся на минуту осталась в кухне одна, туда вошел Черепнин. Он молча обхватил ее сзади. Люся боялась, что вот-вот войдет муж, и с силой оттолкнула его от себя. А он нахально ухмыльнулся: