Когда я попросил Татьяну Юрьевну рассказать о фигуранте того громкого дела, она спокойно ответила:
— Настоящая мразь. Подпишусь под этим определением в любом документе. Дело даже не в том, что он жестоко убил четырехлетнего ребенка. С точки зрения душегуба, здесь все понятно. Боялся оставлять свидетелей, ведь уже зарезал трех людей… Но ведь перед тем, как убить девочку, он над ней еще и надругался. И рассуждал примерно так: чего жалеть-то, ведь все равно зарежу. Зачем же отказывать себе в «удовольствии»?
Подобная логика прослеживается в мотивации всех поступков Максимова. После окончания школы продолжить образование он не захотел, хотя родители пытались образумить его и помогли бы поступить в институт. Но он пошел в армию. Службу проходил на Сахалине. И не в самых тяжелых условиях — его устроили в комендантский взвод.
Из материалов уголовного дела:
«За время прохождения службы зарекомендовал себя посредственно. Периодически допускал совершение грубых дисциплинарных проступков, чем держал командование части в постоянном напряжении. С командирами и начальниками вел себя развязно, выводов из замечаний не делал, форму одежды не соблюдал. Сослуживцы Авдеев и Гизель-манов назвали его эгоистичным, вспыльчивым, злопамятным».
Промучился Максимов примерно год. После чего решил, что отдал Родине вполне достаточно — большего она не заслуживает, самовольно покинул часть и вернулся домой. Казалось, что тут наконец-то «награда» найдет героя. Но… Несмотря на явное дезертирство, дознаватель комендатуры гарнизона города Москвы вынес постановление об отказе в возбуждении уголовного дела по части 3 статьи 337 УК РФ («Самовольное оставление части или места службы»).
Каким образом Максимов получил заключение медиков «ограниченно годен к военной службе», которое автоматически освобождало его и от уголовного преследования, и от дальнейшего прохождения воинской службы, можно догадаться. Скорее всего, помогли связи матери — ответственной сотрудницы префектуры…
Она вообще постоянно прикрывала его грешки, заботилась, чтобы у сына не переводились карманные деньги, а он жил в свое удовольствие. Жил как сорняк, ни о чем не думая, никого не жалея. Забегая вперед, скажу, что и в дальнейшем любящая мать делала все, чтобы «отмазать» чадо от тюрьмы. Когда Максимов совершил первое преступление — покушение на убийство своей знакомой Галины Птицыной и ее подруги Дианы Вакифовой, — чиновница тут же определила сына в психушку. Дескать, не судите строго, болеет «ребенок». Возможно, не вмешалась бы тогда в ход событий мамаша, не было бы позже кровавой резни, стоившей жизни четырем людям.
Как обманчива внешность! На фотографиях и видеозаписях он выглядит довольно симпатичным парнем. Правильные черты лица, осмысленный взгляд, хорошая фигура. Не какой-то монстр, на чьем лице легко читаются все известные пороки. И в подружках у него недостатка не было. С Птицыной и Кривошеиной, например, он начал встречаться еще до армии. С одной из девушек Максимов даже собирался расписаться. Но едва он отправился служить, как подруги поспешили сжечь мосты — написали, что готовы дружить, но о чувствах просят забыть…
Интересное совпадение. Именно девушки, давшие ему отставку, стали жертвами убийцы. И еще одна подробность — обе подружки характеризуются положительно. Галина Птицына приехала в Москву из Твери, работала в баре и одновременно училась. Другая — Оля Кривошеина — в столицу попала из Кирова, так как в родном городе не могла найти работу. Устроилась танцовщицей в ресторане, сняла квартиру. Позже к Ольге в Москву перебралась мать, пошла работать в булочную рядом с домом. Женщины жили скромно, но дружно и хлебосольно. Часто принимали родственников, приезжавших с малой родины погостить в столице. Но никаких шумных застолий в квартире не происходило. Никто из соседей на Кривошеиных никогда не жаловался.
И еще одно совпадение. Обе подружки, хотя и знали о скверном характере отставного кавалера, не порвали с ним отношения. Наверное, не только из-за мягкости характеров. Скорее всего, они опасались мести со стороны Максимова. Причем мести самой подлой, низкой. Предположение, которое подтверждается дальнейшими трагическими событиями.
Из рассказа на следствии потерпевшей Птицыной:
«После возвращения из армии Максимов нигде не работал и не учился. И у него постоянно не было денег. Он систематически занимал от 500 до 2000 рублей, но никогда не отдавал. У меня старая машина ВАЗ-21099 часто ломалась. Он предлагал привести ее в порядок, несколько раз брал деньги на ремонт. Но ни разу ничего не делал и деньги никогда не возвращал.
Максимов часто бывал в квартире, в которой я жила с подругой Дианой. Иногда оставался ночевать — жаловался на сложные отношения с матерью. Мы не возражали. Потом мы догадались, что он незаметно рылся в наших вещах. Как-то проговорился, что знает, где лежат восемь тысяч долларов, которые я скопила на покупку новой машины».
«Хороший» мальчик
Были и другие мелочи, характеризующие «мальчика из хорошей семьи». Птицына рассказывала, что Максимов время от времени вытаскивал у нее из кошелька по 200–400 рублей. Думал, она не заметит… Девушка, конечно, все замечала. Ведь ей-то каждая копейка доставалась нелегким трудом. Но поднимать шум она не захотела, потому что слишком хорошо знала натуру вора.
Он не превратился в альфонса только потому, что подобным образом вел себя и в родном доме. Маминым кошельком Максимов пользовался так же, как кошельком подруг. И не только кошельком.
Еще в начале знакомства Максимова с Ольгой Кривошеиной в квартиру девушки ворвалась его разъяренная мамаша: «Мой сын украл из дома все золото!» Не стесняясь в выражениях, дама кричала, что сын все тратит на прихоти девушки и она собирается заявить об этом в милицию. Кривошеина пыталась объяснить, что сама одалживает деньги кавалеру. Но мамаша и слышать ничего не хотела.
Максимов крал из дома не только ювелирные изделия. Он таскал бытовую технику, другие вещи, которые можно продать. У сестры убитой Кривошеиной под предлогом ремонта он забрал системный блок компьютера. Обещал все сделать и привезти обратно. Но не вернул ни блок, ни деньги…
Трудно сказать, на какие средства жил будущий убийца: пил, кутил, ходил по клубам и кабакам, просаживал тысячи в игральных автоматах. Подобный образ жизни предполагает большое количество свободных денег. А его мать, по ее собственному утверждению, выдавала сыну 200–300 рублей «на карман».
Можно предположить, что нам известны не все его «подвиги». Не случайно он скрывал номер своего сотового телефона, постоянно менял sim-карты, включал переадресацию. Впрочем, стоит ли строить догадки? В материалах уголовного дела, которым занималась следователь по особо важным делам Управления по расследованию бандитизма и убийств прокуратуры города Москвы Татьяна Гизатуллина, доказательств преступлений Максимова хватает.
…В один из ноябрьских дней 2004 года Максимов позвонил Птицыной. Девушка собиралась за покупками.
Максимов, который давно уже задумал завладеть сбережениями подруги, напросился в компаньоны. Галина не стала отказывать. Почему бы и нет? Встретились, поехали на рынок. Максимов честно отрабатывал свой «хлеб» — помогал нести сумки, загружал съестное в багажник. Через пару часов вернулись домой к Птицыной. У Дианы, с которой они снимали квартиру, болела голова. И девушка сразу же ушла к себе в комнату отдыхать.
Галина же приготовила обед. Они поели, послушали музыку, поболтали… Девушка стала собираться на работу — ей пора было идти в бар. Но гость и не думал никуда уходить. У него уже был четкий план. Он лишь уточнил, заснула ли Диана, потому что первой он собирался расправиться с Птицыной.
Убедившись, что Галина занимается макияжем, Максимов незаметно привел в негодность телефон в комнате — вырвал из его корпуса шнур. То же самое проделал с телефоном, стоявшим в кухне. Теперь нужно было выбрать оружие убийства. Он заглянул в ящик кухонного стола и увидел большой разделочный нож. Именно такой ему и нужен…
Выбирая орудие преступления, Максимов не учел важного момента. Внешне нож выглядел вполне внушительно, но его качество… Это и спасло жизни девушек. Когда Максимов подошел сзади к Птицыной и нанес удар в спину на уровне сердца, лезвие неожиданно обломилось. Рана причиняла девушке сильную боль, но оказалась не смертельной. Галина смогла даже позвать на помощь.
Из свидетельских показаний Птицыной:
«Я почувствовала удар в спину. Было очень больно, я выгнулась, ноги подкосились. Максимов одной рукой стал меня душить, а другой придавил рот: «Тише, тише!» После этого я потеряла сознание…»
Девушка очнулась на полу. Максимов бил ее руками и ногами, стараясь попасть в голову. От болевого шока и отчаяния она забыла о страхе и закричала:
— Помогите! Диана, Диана!
Из второй комнаты выбежала проснувшаяся Диана. Увидев лежащую на полу Галину, она тоже закричала:
— Отпусти, что ты делаешь!
Что еще она кричала, Диана не помнила. Просила не бить Галю, требовала, чтобы он убирался из квартиры. Никто из девушек не понимал, на краю какой бездны они находились…
Крики отпугнули преступника. Максимов выскочил из комнаты, и Диана подумала, что он собирается уходить. Но неожиданно Максимов выскочил из кухни с другим ножом в руке. На этот раз он бросился на Диану и приставил к ее горлу лезвие.
Что это был за нож, разглядеть она не успела. Да и не смогла бы при всем желании. Позже выяснилось, что в спешке преступник вновь ошибся с выбором оружия. Он схватил первый попавшийся нож, оказавшийся столовым. Таким «оружием» сложно нанести рану… Воспользовавшись небольшой передышкой, раненная в спину Птицына отползла в сторону, и Диана увидела растекшуюся на полу кровь. Галина нашла в себе силы и спросила:
— Это все из-за денег?
Максимов скрывать мотивов поступка не собирался:
— Да, деньги давай, иначе ей не жить!
Можно лишь догадываться, что в это мгновенье испытала Диана: лезвие ножа упиралось ей в шею рядом с сонной артерией, на полу стонала истекавшая кровью подруга.