«Прочь с дороги! Я еду!»
Двигавшийся по осевой джип остановил старший наряда 2-го отдела ДПС ГИБДД Москвы старший лейтенант Денис Сильченко. Его коллеги в этот момент уже беседовали с другим нарушителем — водителем «заблудившейся» «газели», которая каким-то образом попала на резервную полосу.
Джип послушно тормознул. Возможно, если бы на месте Силь-ченко оказался более сговорчивый служивый, никакого продолжения история бы не получила. Но старший лейтенант пошел на принцип. Сильченко потребовал у Гличьян передать ему водительское удостоверение и регистрационные документы. Нарушительница передала гаишнику документы и вышла из машины. Она надеялась замять инцидент и стала объяснять, что спешит, что у нее в салоне дети, в том числе больной ребенок, которого ждет врач… Сильченко был непреклонен.
Из материалов уголовного дела:
«Поняв, что сотрудники милиции до оформления в установленном порядке всех документов не разрешат ей дальнейшее движение, Гличьян, в присутствии посторонних лиц — сотрудников милиции и находившихся рядом граждан, — публично оскорбила Сильченко. После этого она оставила документы, вернулась в свой автомобиль и предприняла попытку уехать без водительского удостоверения и других документов».
Все произошло в какие-то мгновения. Женщина запустила двигатель и включила передачу. В этот момент на пути джипа возник старший лейтенант Сергей Ромашков. Он со стороны наблюдал за происходящим и решил помочь товарищу разрулить ситуацию. Ромашков встал перед джипом и взмахнул регулировочным жезлом. Жест означал одно: прекратить движение. Но Гличьян была неудержима. Позже милиционер вспомнит, что сидевшая за рулем дама жестом показала ему: прочь с дороги, я все равно уеду!
Из материалов уголовного дела:
«Гличьян совершила наезд на Ромашкова, ударив сотрудника милиции передней частью джипа. В результате Ромашков оказался под автомобилем… Продолжая незаконные действия и пытаясь скрыться, Гличьян не остановилась и зацепила задним крылом внедорожника стоявшую на резервной полосе «газель», после чего двинулась дальше и совершила еще одно дорожно-транспортное происшествие, столкнувшись с автомобилем ВАЗ 21113…»
От столкновения «жигули» развернуло на 180 градусов. Лишь после этого внедорожник, под которым все это время находился сбитый сотрудник милиции Ромашков, наконец-то остановился. Позже экспертиза установила, что сбитый милиционер «проехал» под днищем джипа около семи метров.
К внедорожнику бросились милиционеры и находившиеся поблизости свидетели. Для всех было ясно, что попавший под джип Ромашков нуждается в помощи. Но, как следует из допросов очевидцев, сидевшая за рулем женщина заблокировала двери и мешала людям вытащить пострадавшего из-под джипа. В конце концов вместе с подъехавшими сотрудниками милиции и другими водителями удалось приподнять «Тойоту Ленд-Круизер» и вытащить из-под нее находившегося без сознания Ромашкова.
Почему Гличьян мешала оказывать помощь пострадавшему? Уверен, в ее действиях не было умысла. В тот момент она вряд ли руководствовалась логикой. Как и все окружающие, женщина была в шоке. Ее поведение, скорее всего, объяснялось растерянностью, страхом за детей, себя и жизнь сбитого машиной сотрудника милиции…
Многим показалось, что старшему лейтенанту врачи уже не понадобятся. Он не подавал признаков жизни, лежал навзничь на асфальте. К счастью для него и виновницы происшествия, по дороге в больницу в карете «скорой помощи» Ромашков пришел в себя.
«Как бы не просочиться в канализацию…»
ЧП на правительственной трассе получило особый резонанс из-за того, что потерпевшим оказался представитель закона при исполнении обязанностей.
Из материалов уголовного дела:
«Согласно заключению медицинской экспертизы, у С. А. Ромашкова имеются следующие повреждения: сочетанная травма тела, сотрясение головного мозга, множественные кровоподтеки и ссадины головы, туловища, верхних и нижних конечностей, обширная гематома по наружной поверхности левого бедра, забрюшинная гематома слева».
— Многие мои коллеги верят в приметы, — рассказывает следователь по особо важным делам Управления по расследованию экономических и должностных преступлений прокуратуры Москвы Илья Малофеев. — У кого-то есть «счастливая» ручка, у кого-то — особая суровая нитка для сшивания дел… Есть еще и «проклятые» дела. Это дело, несомненно, относится к такой категории. До меня им занимались трое следователей. И каждый в той или иной мере пострадал. Кто-то получил взыскание, у кого-то возникли трения по работе, напряженные отношения с руководством из-за недостаточно грамотного оформления материалов следствия. Получили «на орехи» даже оперативники, не уследившие за шустрой обвиняемой.
Гличьян вменялся целый букет статей. Кроме «пустяковых» — в сравнении с остальными — нарушений положений административного кодекса и правил дорожного движения, сидевшей за рулем джипа тридцатичетырехлетней женщине грозил нешуточный срок по статье 318 УК РФ «Применение насилия в отношении представителя власти» и статье 319 УК РФ «Оскорбление представителя власти». Казалось бы, при таком количестве свидетелей и обилии вещественных доказательств никаких сложностей у следствия не возникнет. Но не будем забывать, какие люди приезжают в Москву по Рублевке…
Проблемы появились уже на следующий день после ДТП, когда по указанию заместителя прокурора ЗАО Гличьян доставили в Дорогомиловский районный суд Москвы. На судебном заседании должен был рассматриваться вопрос об избрании меры пресечения в отношении Гличьян. Женщину сопровождали два сотрудника милиции Грабков и Васин. По их показаниям, войдя в здание суда, они пошли узнавать, к какому именно судье им необходимо доставить подследственную. Женщина сказала, что ей надо в дамскую комнату. Когда милиционеры вернулись, Гличьян и след простыл. Как тут не вспомнить братьев Стругацких с их знаменитой фразой об опасности «просочиться в канализацию»?
С этого дня обвиняемая оказалась в бегах. И не просто в бегах. Две вышеуказанные статьи попали в окончательный вариант обвинительного заключения и определили степень вины и наказание. А в самом начале дела рассматривалась даже статья 317 УК РФ «Посягательство на жизнь сотрудника правоохранительного органа». Наказание по ней определяется лишением свободы на срок от двенадцати до двадцати лет либо смертной казнью или пожизненным лишением свободы. Поэтому, учитывая опасность содеянного, Гличьян была объявлена в международный розыск. Ее поисками занялись соответствующие подразделения уголовного розыска.
Кстати, в процессе изучения личности обвиняемой выяснились интересные факты.
Из материалов следствия:
«К делу приобщены сведения о фактах привлечения К. А. Гличьян к административной ответственности за управление автомобилем в состоянии алкогольного опьянения, а также за совершение выезда на сторону проезжей части дороги, предназначенной для встречного движения. Эти сведения содержатся в карточке водителя Гличьян».
Вскоре стало ясно, что благополучно избежавший серьезных травм и повреждений Ромашков вдруг «остыл» в своем желании покарать зло и защитить профессиональную честь сотрудника ГИБДД. Он начал менять показания в пользу… обидчицы.
Ромашков не утверждал, что сам прыгнул под двинувшийся на него джип и, подобно Шварценеггеру, зацепившись за подвеску автомобиля, лихо прокатился под днищем с десяток метров. Он не отрицал, что получил травмы. Но просил о снисхождении в отношении матери двоих детей… Рыцарь жезла и свистка неожиданно заявил, что все показания, которые он давал ранее, сделаны им в состоянии стресса и под воздействием обезболивающих медикаментов, которые мешали объективному восприятию случившегося и не давали возможность сосредоточиться. С его слов выходило, что обвиняемая не видела милиционера, он не делал ей запрещающих знаков жезлом и стоял он вовсе не там, где указывал во время первых допросов. С этого момента следователю пришлось заниматься не сбором доказательств в отношении подозреваемой, а скрупулезно собирать по мелочам факты, опровергающие измененные Ромашковым показания.
Диагноз — «жаба»
Из материалов уголовного дела:
«Доказательствами, подтверждающими ложность измененных показаний Ромашкова и, следовательно, подтверждающими обвинение Гличьян в совершении преступления, являются показания следователя Виноградова, допрашивавшего Ромашкова в больнице в присутствии двух адвокатов через неделю после возбуждения уголовного дела. При допросе Ромашков последовательно, в свободной форме, связно рассказал об известных ему обстоятельствах ДТП. Ромашков ознакомился с записями допроса, со схемой происшествия и, согласившись с ними, подписал протокол. Все исправления, которые следователь внес в протокол, были заверены его подписью. Потерпевший произвел на него впечатление нормального, адекватного человека, способного правильно и последовательно излагать свои мысли».
— Учитывая, что Ромашкову в период реабилитации могли быть назначены препараты специфического воздействия, — рассказывает Илья Малофеев, — мы опросили всех врачей и медсестер, которые контактировали с пострадавшим. Было допрошено почти двадцать человек. И никто не подтвердил, что Ромашкова лечили медицинскими препаратами, которые могли бы затруднить его восприятие, оказывали бы дурманящее или подавляющее действие на психику.
Следователи допросили даже тех, кто находился с Ромашковым в одной палате в период его лечения в НИИ СП имени Склифосовского. Вот свидетельство больного Дудченко: «В больнице Ромашков всегда вел себя нормально, всегда был адекватен, в том числе и после процедур». Такие же показания дали свидетели Виноградов, Макаревич, Пустынникова, Бурова, Евстигнеева, Щет-кина, Леманева, Шестоперова, Матвеева, Крылова и другие.
Чем же объяснить метаморфозы? Может быть, Ромашков через неделю после полученных травм стал мазохистом, и получение травм, гематом и ушибов стало для него приятным событием?