Из показаний Надежды Мокреевой:
«За время нашего знакомства у меня не представилось случая убедиться в его мужской полноценности. Я не раз предпринимала попытки вступить с ним в интимные отношения, но он «отбивался» и говорил, что мне нельзя из-за беременности. О том, что он испытывает влечение к женщинам, я узнала спустя несколько месяцев. Мать рассказала мне, что Олег просто не давал проходу моим подружкам — девочкам-старшеклассницам. Он постоянно прижимал их в коридоре, хватал, щипал, домогался… После того как мы купили машину, характер наших отношений резко изменился. Олег стал часто уезжать на целую ночь, а когда я спрашивала его, в чем дело, он грубил и начинал разбрасывать вещи. Теперь-то я понимаю, что он уже тогда начал обрабатывать следующую женщину».
Откуда берутся дети?
Женская интуиция в данном случае абсолютно безошибочна. Именно в тот период Мокин познакомился с последней жертвой Ириной и ее дочкой Настей. Как тут не вспомнить набоковского Гумберта?
Из показаний Ирины Мокиной:
«Олег всегда сам мыл мою дочь. Если он купал ее в ванне, то мылся с ней в трусах. Если под душем, то полностью голым… Мне казалось это странным, потому что мой первый муж никогда себе этого не позволял. У нас одна комната на четверых, поэтому мы все спали в одной кровати. Мокин клал Настю спать со своей стороны. Причем требовал, чтобы она ложилась голой. Мотивировал свое требование тем, что нужно закаляться. Из-за этого мы почти каждый день скандалили. Когда он напивался, то делился со мной мечтой: жить с маленькой девочкой, воспитывая ее как дочь, чтобы потом она стала его женой».
Последние полтора года Мокин постоянно «сидел» в Интернете на порнографических сайтах. Как-то жена застала его за просмотром сюжетов с детской порнографией. Он нисколько не смутился и объяснил, что «выполняет секретное поручение ФСБ, ищет каких-то проституток…» Устраиваться жене на работу Мокин не разрешал. Говорил, что «не может сидеть дома с ее ублюдками». Он угрожал увезти дочь, а ее убить или положить в психушку, если Ирина попытается развестись.
Женщина была подавлена и сломлена. К тому же ситуация усложнялась тем, что ребенок, родившийся от «суперагента», оказался неполноценным. Правда, Мок-ина это нисколько не беспокоило. Он занимался только Настей. Растил для себя…
— Позже стало известно, — поясняет Максим Короты-гин, — что в мае ни в какую деревню он не поехал. Мокин отправился с Настей в Геленджик. Сначала они устроились на съемной квартире, затем, когда денег стало меньше, переехали в кемпинг. Через Настю он знакомится с шестнадцатилетней Любой Кмит. Девушка увлекалась компьютерными играми, а у Мокина был ноутбук. С этого все и началось.
Из показаний Любы Кмит:
«Примерно через пять дней я стала встречаться с Олегом. У нас сложились интимные отношения. Он стал моим первым мужчиной в сексуальном смысле и мне очень нравился. Рассказывал, что скрывается от бандитов, которым задолжал 400 тысяч рублей. В середине лета кончились деньги, и мы поехали в Москву. Там Олег продал перекупщикам машину за 26 тысяч рублей, и мы снова вернулись к морю».
Так и жили втроем. И спать ложились вместе. Мокин воплощал в жизнь свои самые смелые мечты. Он и любовью с юной Любой Кмит занимался на глазах семилетнего ребенка. Настя рассказывала на следствии, как «Люба прыгала на папе…» Но наглядной агитацией Мокин не ограничивался. Он просвещал своего ребенка и теоретически.
Из показаний Насти Мокиной:
«Папа показывал на компьютере фильмы, где мужчины и женщины занимались любовью. Я не помню, как такие фильмы называются. У мужчин были видны члены. Папа объяснил, что такие фильмы нужны для тех, кто не знает, как заниматься любовью, и кто хочет ребенка. Мне такое кино не нравилось, и я много раз ему говорила об этом. Но он меня не слушал… Папа не заставлял меня заниматься любовью, а уговаривал. Но, бывало, и заставлял, лишь бы ему лучше было. Хотя я смотрела фильмы, но что нужно делать, чтобы получались дети, я не помню. У меня от этого всего каша в голове».
В Геленджике жили в разных местах, пока не закончились деньги. Мокин продал ноутбук, но и этого надолго не хватило. И в конце августа они автостопом отправились в Москву. Ехали четыре дня, Настя очень устала. Но «папу» это не слишком беспокоило. Он уже имел дальнейший план действий. Они переночевали несколько дней в подъезде дома на Алтуфьевском шоссе и снова отправились в путь.
На это раз им помогала родная сестра Монина Олеся. Он упросил отвезти его с девочками в Смоленскую область. Сестра согласилась и довезла их на своей машине до заброшенной деревни Федюково. Там они несколько дней жили в пустом вагончике. А потом перебрались еще дальше от людей — в давно покинутую людьми деревню Козловка, за пятнадцать километров от ближайшего жилья. Позже Настя вспоминала, что за едой они ходили через два леса и три поля…
«Только вертолетом можно долететь…»
Сестрица Олеся прекрасно понимала, как юридически квалифицируются действия братца. Более того, в недавнем прошлом она работала в милиции. И не где-нибудь, а в Центре временного содержания несовершеннолетних правонарушителей (ЦВСНП), куда в Москве определяют всех бродяжек и бездомных детей. Олег отдал ей документы Кмит — студенческий билет и зачетную книжку. И по возвращении в Москву Олеся поспешила к своим бывшим коллегам. Те без труда выяснили, что светловолосая бродяжка Люба давно уже разыскивается милицией как пропавшая без вести.
Сестра догадывалась, чем все это грозит брату, и решила помочь: родная кровь как-никак… Вместе с бывшим сослуживцем, заместителем начальника по режиму ЦВСНП Гониковым, родственником и уроженцем тех мест Алексеем и водителем Ильиным Олеся поехала в Козловку. Машину оставили в деревне Никольское у их матери, так как дороги до Козловки не существовало. Шесть часов ехали на телеге, пока не увидели гнилые разрушенные избы деревни.
Отыскали дом, в котором жил отшельник со своим малолетним гаремом, забрали Любу и двинулись назад. Девушка всю дорогу вздыхала и говорила, что «мама ее убьет». После недолгого пребывания в ЦВСНП и оформления соответствующих документов бродяжку отправили домой к родителям. Что же касается Насти, то о ней сердобольная сестра не позаботилась. Олеся даже не удосужилась сообщить родной матери девочки о том, где находится пропавшая дочь.
Трудно сказать, чем бы закончилась вся эта история, если бы не местный житель — дядя Мокина. К нему обратились охотники: в заброшенной Козловке они видели мужика с маленьким ребенком. Родственник смекнул, кем может быть мужик, и показал охотникам фото племянника. Те сразу опознали Мокина. В тот же день дядя позвонил в Москву Ирине и сообщил, что ее дочь живет у них в Козловке вместе с Олегом.
— В каком состоянии находится девочка? — вспоминает следователь Максим Коротыгин. — Выдержит ли долгую дорогу, здорова ли она? Вызывал беспокойство и похититель. Что у него на уме? Вдруг он захочет оказать сопротивление, причинит вред ребенку? После консультаций было принято решение использовать для эвакуации девочки служебный вертолет ГУВД Москвы. Ранним утром мы вылетели в Смоленскую область.
Пилот летел почти на бреющем полете. Сотрудники милиции и прокуратуры хотели застать похитителя врасплох. Но подобраться скрытно все же не удалось. В том краю не то что вертолет редкость, и автомобили-то местные жители видят не часто. Приземлились в полукилометре, переоделись, чтобы походить на охотников, двинулись в сторону Козловки.
— Догадаться, в каком из домов прячется Мокин, было нетрудно, — говорит Максим Витальевич. — Единственная более-менее сохранившаяся изба с затянутыми полиэтиленом проемами окон. Мы подошли к дому: «Хозяин, выходи!» Он долго не появлялся, а когда вышел, нисколько не удивился. Вел себя так, словно мы его напрасно потревожили. Играл в интеллигента, говорил негромким голосом: «Зачем наручники, я же не бандит?» Потом появилась девочка. К счастью, живая и здоровая, только исхудавшая и покусанная мошкой. Первое время она говорила заученными фразами. Теми, которые вложил в нее «папа» Олег. И только позже, после того как с ней поработали психологи, девочка стала давать показания. Их вполне хватило, чтобы суд вынес решение: педофил и мошенник приговорен к девяти годам лишения свободы. Решение суда вступило в законную силу весной 2007 года.
Глава двадцать четвертая«У МЕНЯ МОЗГИ В КРОВИ»
Так заявил на следствии главарь банды.
Запрограммирован на убийство
Если попытаться дать характеристику главарю банды одним-единственным словом, то это слово было бы — «душегуб». И не только потому, что он совершил убийства шестерых человек, в том числе четырнадцатилетней девушки. Хитрый, расчетливый, безжалостный уголовник по кличке Патрон калечил жизнь всем, кого мог втянуть в сферу своих интересов. Он, как раковая опухоль, распространял вокруг себя метастазы патологической жестокости и лжи.
За всю свою жизнь он проработал лишь четыре дня. И можно не сомневаться, что работал из рук вон плохо. У него, как говорят в таких случаях, было стойкое отвращение к честному труду. Что касается нечестных способов добывания средств, то здесь ему равных не было. И деньги у него водились всегда. Даже выйдя на свободу после десятилетнего отбытия наказания, он не особенно нуждался в средствах. Во всяком случае, сразу же нанял водителя с машиной, гулял в ресторанах, заказывал проституток. Одним словом, развлекался в соответствии со своими представлениями о полноценном «отдыхе»…
В пятьдесят два года Трофимов имел уже целый букет судимостей, в том числе за грабежи, мошенничество, незаконное хранение оружия и убийство. Его признали особо опасным рецидивистом, что не помешало ему чудесным образом найти лазейку и получить в конце декабря 2003 года условно-досрочное освобождение.
Последний срок он отбывал во Владимирской области, где был известен под кличкой Патрон. Кстати, до авторитета он все же не дотянул. По мнению оперативников, хорошо изучивших его личность, Трофимов был слишком хитер и осторожен, чтобы