— Это, конечно, тоже. Но всё же потому… что такое занятие не слишком доступное по деньгам для бедных людей, — ответила, улыбнувшись, юная личная помощница, уже несколько привыкшая к потери памяти своей молодой госпожи и странным словам. — Они очень полезные, даруют молодость, долголетие, и избавляют тело от паразитов. Тыква вообще сама по себе волшебная. А вот это чесночный арахис, — Чун Хуа выставила на стол другую миску.
— Что такое арахис, я в курсе, — улыбнулась Наталья-Мэй, посмотрев на лежавший в глубокой узкой миске неочищенный арахис в кожуре, явно имеющий чесночный привкус.
— Это маринованные яйца, свинина в кисло-сладком соусе и рисовые пирожные. А это каша, она поможет вам восстановить ваши силы и здоровье. Чем бы человек не болел, он всегда сразу же должен есть кашу, чтобы восстановить свои силы, — продолжила юная служанка. — Я почти всё сама готовила. Ешьте, пока горячая. Вам подуть? Вам почистить арахис?
— Нет, спасибо, дуть не надо, я думаю, справлюсь. А арахис можешь помочь мне почистить, если хочешь, — снова улыбнулась Мин Мэй:
«Ну конечно же, кто бы сомневался, естественно, что их традиционная каша без молока, похожая на компот с добавлением разваренной рисовой крупы», — девушка зачерпнула ложку и слила с неё жидкую массу, что потекла ручьём:
— А это что в ней такое?
— Слива, грецкие орехи и ягоды годжи. Всё, как вы любите, — довольно ответила помощница.
«Ягоды годжи?… Ягоды годжи обычно более крупные, по сравнению с барбарисом, вытянутые и заострённые. Барбарис кислый, а ягоды годжи сладкие. Барбарис после сушки бледнеет и округляется. Также у него меньше семян внутри», — сразу вспомнила нужную информацию о продукте Наташа и улыбнулась:
— Чун Хуа, я потом покажу тебе, как выглядит настоящая рисовая каша.
— Ээ, хорошо, — удивлённо посмотрела на неё личная служанка. — Только я варю кашу уже много лет.
Посидев несколько минут в задумчивости Мин Мэй вдруг заявила:
— Мне необходимо обрести финансовую независимость и верных людей.
— Финансовую независимость⁈ — ещё более ошарашенно посмотрела на неё Чун Хуа. — Барышня, вы хотите зарабатывать деньги? Но этого нельзя делать без разрешения семьи.
— У нас должны быть свои собственные средства на всё, чтобы мы могли распоряжаться ими единолично и ни у кого ничего не просить. Я слышала, что только о большом бизнесе нужно сообщать правительству и получать разрешение, а я ещё не решила, чем буду заниматься. Также, мне нужны люди, которые будут помогать мне и при этом будут верны…
Но сейчас,… мне необходимо как-то уметь защитить себя… Нужны небольшие мягкие мешочки из кож, что не будут пропускать жидкость, с пробкой, а не на завязках. Ещё сок, выдавленный из свежего имбиря, а также вода, немного проваренная с большим количеством красного перца.
— Молодая госпожа, и что вы с этим всем будете делать⁈ — изумлённо и непонимающе вперила глаза в Наталью-Мэй, личная помощница. — Вы снова что-то новое изобрели?
— Угу, перцовый баллончик, — рассмеялась обновлённая барышня.
— Перцовый бал… бол… болон… бал-лончик? — в непонимании выговорила новое слово Чун Хуа.
Мин Мэй проворно перелезла через довольно высокое окно внутрь помещения, а после взяла из рук Чун Хуа небольшой свёрток с едой.
Когда она тихонько постучала по оконной раме, Мин Лан аж подпрыгнула от панического страха. Ведь она находилась в храме предков, наедине с памятными табличками предков. На улице темнело, лишь свет свечей освещал просторную пустующую залу, и ей изначально показалось, что пришли духи усопших, чьи имена, статус и звания были выгравированы на вертикальных чёрных прямоугольных деревянных табличках. После повторного стука и шёпота сестры, она сильно удивилась.
— Барышня-я, как я могу оставить вас одну? — заунывно причитала личная служанка молодой госпожи семьи Гу.
— Я вообще-то буду не одна, — прошипела Наталья-Мэй. — Лучше сторожи мой двор, пусть все думают, что я легла спать… Кстати, ты обещала растолочь имбирь, — после этих слов девушка закрыла окно.
— Сестра, что ты здесь делаешь? — недоумённо спросила Мин Лан.
— Я принесла тебе еды, а также хочу составить компанию, — ответила Мин Мэй.
— Что ты, не стоит, я же наказана! — несколько обеспокоенно, но тихо проговорила третья сестра. — К тому же ты ранена.
— Ещё как стоит. Я тоже виновата, ты не должна одна страдать. Тут, наверняка, ночью тебе одной будет страшно, — улыбнулась четвёртая сестра, — вместе всё-таки не такой стресс будет. А нога, что нога? Царапина. Заживёт, как на соб… Ты как тут? Поешь, — сразу сообразив, что не стоит так говорить, сменила тему Наталья.
— Мэй-эр, мне нельзя есть до утра, я должна сначала подумать о своих проступках и вымолить прощение у предков, — Мин Лан отвернулась от свёртка. — Сейчас духи предков увидят и рассердятся на нас.
Мин Мэй скептически-непонимающе на неё поглядела, подняв бровь, и вложив ей куль в руки, развернула:
— Лан-эр, ешь говорю, пока тёплое, а то голова закружится. Посмотри, тощая какая. Специально в свёртке принесла, чтобы с корзинкой не светиться. И в тыковку компота налила.
— Светиться? — непонимающе уточнила третья сестра.
— О-хо-хох, как же с вами тяжело, — Ната легонько потёрла лоб пальцами, — ну это означает, что заметят корзинку сразу, как яркий фонарь из общей серой массы.
— Чудно говоришь в последнее время, Мэй-эр, но в твоих словах есть какая-то логика, и аналогия интересная, — легонько улыбнулась Мин Лан. — И как только такие вещи тебе приходят в голову?
Через некоторое время в раму снова кто-то постучался, и девушки, вздрогнув, обернулись на окно.
— Наверное, Хуа что-то хочет сказать, — тихо проговорила Мэй-Наташа, и подойдя к окну, открыла створку.
Но там оказалась не её личная служанка.
— Дайте же руки, — прошипела Мин Джу. — Тяжело перелезать с такой ношей.
Пятая сестра сунула им в ладони тканевой свёрток и небольшой глиняный кувшин без ручки, больше похожий на высокий горшок или немного сужающийся бочонок. Его горлышко было накрыто обрывком красной ткани и замотано на горлышке тонкой верёвкой из мешковины. Обычно в таких здесь храниться вино, а под тканью должна быть приклеена пробка.
— Ты что здесь делаешь? — настороженно спросила у Мин Джу Наташа. — Мы с Лан-эр провинились, а ты ни во что не влезала.
— Тоже с вами хочу, за компанию, — улыбнулась пятая сестра. — Я тоже там присутствовала. Вино принесла и поесть.
— И нас после этого ещё больше накажут, — проговорила Мин Лан. — Просто так распивать вино в зале предков нам нельзя.
— И что тогда делать? — лицо Мин Джу стало тоскливым и опечаленным.
— Давайте тогда поставим на алтарь, — предложила Наталья-Мэй.
— Если ставить на алтарь, надо сначала угостить предков, разлив чашу, — опасливо проговорила третья сестра. — И кто это будет делать? — она настороженно оглядела младших сестёр.
— Ты, — указала на неё пальцем Мин Джу. — Ты же старшая из нас.
— Я⁈ — испугалась Мин Лан. — Не я принесла сюда вино, чтобы пить. Я н-не могу. Разве мы имеем право на такое⁈
— Божечки, разве это не ваши… наши родственники? — усмехнулась Наталья.
Она открыла кувшин, налила в три малые пиалы, что принесла Джу-эр, и дала их девушкам в руки:
— Помяните предков.
Три девушки встали на колени, и взяв пиалы пальцами обеих ладоней, вытянули руки вперёд, поклонились. После выпили. Ната снова налила вино в пиалу, подошла к алтарю, и как было здесь принято, медленно вылила из чаши вино на пол, прочертив линию. Затем поставила кувшин на алтарный стол. Пламя на свечах в комнате неожиданно заколыхалось, а Лан-эр с Джу-эр, тихонько взвыв, прилипли к друг другу резко, как магниты.
— Вы что? Это просто я слишком быстро прошла по комнате, — по-доброму улыбнулась Мин Мэй-Наташа, — одежды и рукава широкие, произошло колебание воздуха, вы что не учили физ… ну да. Вообщем, ничего страшного, это не духи, — она махнула рукой в успокаивающем жесте.
В голову Чун Хуа неожиданно попал маленький камешек, когда юная служанка толкла во дворе своей барышни в каменной ступке каменным пестом имбирь, измочаливая его мякоть в кашицу.
Девушка резко повернула голову в ту сторону, откуда прилетел объект, и осмотрелась. Ей снова в голову, не больно, но неприятно, попал небольшой камешек. Услышав смешок, Чун Хуа потёрла место удара и гневно посмотрела на вершину каменного забора. Там, недалеко от дерева, сидел Яочуан и тихо смеялся. Вскоре рядом с ним на заборе появился второй принц Ли Ху, и они оба, словно птицы, спланировали во двор, приземлившись на ноги.
— Ваше высочество, — поклонилась личная служанка барышни Мин Мэй, — Что вы здесь делаете? Как вас не заметила охрана? — сразу после этого она сурово погрозила кулаком его личному помощнику.
— Мои люди отвлекли их немного. Не называй меня по титулу. Просто хочу узнать, как себя чувствует твоя барышня, — приветливо проговорил Ли Бэй Ху. — Ещё принёс ей небольшой подарок, чтобы порадовать и подбодрить. Она может выйти сюда ненадолго? — в его глазах сверкнула нежность, когда он говорил о Мэй-эр.
Во двор вышла Ци Шуй. Чун Хуа приложила указательный палец к губам, многозначительно на неё посмотрев, и подозвала жестом руки к себе.
— Это его высочество второй принц, только никому, это тайна, — прошептала она новой личной служанке на ухо.
— Приветствую ваше… — начало было Ци Шуй и сразу испуганно поклонилась. Но Чун Хуа сразу закрыла ей рот ладонью и отрицательно покачала головой:
— Сходи, посмотри в округе, никто ли не следил здесь.
— Господин, барышни нет в своём дворе, — ответила Чун Хуа второму принцу. — Она сейчас находится в зале предков.
— Её всё-таки наказали, несмотря на травму? — удивлённо с беспокойством спросил молодой человек.
— Нет, наказали лишь только третью дочь семьи, — снова вежливо и тихо ответила личная служанка Мин Мэй. — А наша барышня решила составить ей компанию, считая, что часть вины лежит на ней, и чтобы её старшей сестре не было там страшно и одиноко. Поэтому… пролезла в храм предков… через окно, поскольку он заперт старшими на замок, — смутилась своего рассказа Чун Хуа, но всё-таки решила рассказать так, как считала их хорошими друзьями со своей молодой госпожой.