Стрелять из лука у Натали получалось очень хорошо для начинающего человека, наверно, сказывались каждодневные тренировки и физкультура. К тому же, ещё с тех пор, как отец увидел тренировки Мэй-эр, Лан-эр и Джу-эр, он тоже начал тренировать дочерей Гу, когда тренировались сыновья и он сам. Правда, брат Гу Му больше занимался книгами, готовясь к единому государственному экзамену, всё время что-то читал у себя в комнате, то сидя, то бродил по комнате в руке с книгой и ещё переписывал. Недавно генерал Гу заставил их держать в вытянутых руках небольшой котёл, наполненный водой, и при этом согнуть расставленные в стороны ноги в коленях. Это было очень тяжко, но пока все упражнения были такими — очень жёсткими и тяжёлыми, заставляя обливаться потом в двести ручьёв. Но девушки филонили, как могли, они не собирались становиться качками. Как поняла Наташа, чтобы заниматься оружием, надо прийти для этого в более-менее подобающую физическую форму и отработать движения до автоматизма.
Ещё девушки подружились с Ци Шуй. Наташа выспросила у неё, почему семья Гу являются её третьими хозяевами. Как оказалось, в первом месте её сразу продала жена хозяина, приревновав к господину и испугавшись, что тот ей заинтересуется; во втором случае вторая барышня семьи случайно обожгла Ци Шуй кипятком руку и её, предварительно ещё и побив за то, что она расстроила молодую госпожу, продали, чтобы не лечить.
Изначально она была привезена в столицу, как государственный раб из захваченного государства Е, вместе с отцом, матерью и младшим братом. Где теперь её семья, куда продана, она не знала. Наташе её стало очень жалко и она отправила обеих личных служанок искать, куда отправили родню Ци Шуй. Мин Мэй запретили выходить из дома, хоть нога вообще не болела, лекарства очень быстро заживляли небольшую царапину. Так было нужно, чтобы поддерживать легенду о её слабости и плохом самочувствии.
Но Наташа не теряла времени даром, Гу Мин Мэй удивляла домашних своими изобретениями, новыми блюдами и напитками. Попаданка изобрела обычную швабру, которых почему-то тут не было, и даже её самоотжимающуюся версию, для этого пришлось долго подбирать и обрабатывать два стебля бамбука, чтобы они могли вставляться друг в друга. Но всё равно, вышло тяжеловато и громоздко, это же не алюминий; сумки, сетки для переноски вещей и тканевые заплечные рюкзаки. Её новые братья Му-эр и Мао-эр ходили на учёбу с большими плотными деревянными ящиками с широким кожаным ремнём на плечо.
Также появились органайзеры для комнат и на кухню, для удобного хранения вещей; Ната создала себе удобные современные подушки пятьдесят×семьдесят, набитые пером и хлопком; изобрела спицы и крючки для вязания, и даже попросила найти и купить ей пряжу, чтобы начать вязать тёплую одежду, чем очень удивила окружающих. Они были очень изумлены, что одежду можно не ткать и шить, а вязать. Пока что они вязали только различные духовные узелки на любой повод. И ещё создала множество небольших удобных приспособлений для жизни, пытаясь воплотить всё, что приходило в голову.
Когда вечером второго дня вернулись Чун Хуа и Ци Шуй, сразу сообщили, что нашли, наконец, родственников второй. Они действовали от лица Гу Мин Мэй с её нефритовым жетоном, подтверждающим личность госпожи, расспрашивая торговца государственными рабами.
Оказалось, что мать, отец и младший брат Ци Шуй сейчас принадлежат поместью Цинь и находятся там. Его владелец — министр обрядов и ритуалов. Они простояли возле чужой усадьбы полдня, но так и не смогли проникнуть внутрь, а наружу никто из семьи Ци Шуй не выходил.
— Знакомая фамилия… — задумчиво произнесла Наташа-Мэй, — Цинь Шу-Хуэй не оттуда случайно?
— Да, барышня, — ответила уставшая Чун Хуа, тихонько колотящая, себя кулачками по ногам.
— Я до завтра что-нибудь придумаю, — задумчиво произнесла молодая госпожа Гу. — Не переживай, я сделаю всё возможное, чтобы ты соединилась со своими близкими, если они действительно там.
Глава 9
Помещение было тёмным, в нём царил полумрак. Много чадящих свечей и маленькое окно с решёткой под потолком освещали серые большие кирпичи стенной кладки и множество инструментов для пыток.
— Ваше… ваше высочествооо!.. Я уже всё… сказааал,… что знаал! Пощадите меня… и мою семью! — умоляюще и испуганно простонал босой мужчина с разбитым лицом, качественно привязанный к деревянному столбу, похожему на крест, вместе с шеей и руками на ширину плеч толстой верёвкой. Его одежда была исподней: белые тонкие штаны и белая рубашка с запахом разукрасились многочисленными прорехами от пыток, следами грязи, пота и крови, опалёнными дырками от раскалённого железного прута. На рубахе на месте груди чёрными чернилами был выведен большой символ 囚, как у всех сидящих здесь в камерах, что означало «заключённые под стражу».
Мужчина потерял сознание.
Наследный принц, сидящий в кресле напротив допрашиваемого, положив ногу на ногу, выпил вина из пиалы и подал знак прекратить порку кнутом, что каждым хаотичным ударом по всему телу и голове рассекал ткань вместе с кожей. Другой стражник плеснул в лицо мужчине ледяной водой из деревянного ведра, стоявшего рядом на полу с подозреваемым в подготовке мятежа.
Мужчина устало снова поднял голову, вода потекла по его распущенным спутанным длинным чёрным волосам.
— У тебя у последнего остались целые пальцы, — произнёс Цзы Лун. — Даю тебе время попрощаться с ними… пока они здоровые. Тебе следует обо всём об этом ещё раз подумать. Стоит рассказать мне всё, когда я вернусь вечером, тогда твои мучения прекратятся. Учти, меня не трогают ни стенания, ни мольбы, ни запах крови, — холодное безэмоциональное лицо наследного принца посетила злобная усмешка, от которой содрогнулся бывший министр доходов Гунь Гэ.
Наташа рассудила, что изначально нужно доподлинно узнать: служат ли родственники её личной служанки в поместье министра Цинь. Чтобы это выяснить, единственным вариантом являлось то, что Ци Шуй сама должна увидеть их воочию, так как только она лично знала, как выглядят её близкие… К тому же, можно представить, как давно она по ним скучает.
У Натальи был принцип, которого девушка всегда старалась придерживаться: если ты хочешь что-то сделать, делай это качественно. Такой принцип касался любых её дел и начинаний.
К родителям с подобным вопросом не подойдёшь, первый брат занят учёбой, его нельзя отвлекать. Самой туда идти, как Ната уже поняла, было бы слишком вызывающе и неуместно.
— Мао-эр, тебе не нужно отдать какую-нибудь книгу вашему с Му-эр другу Цинь Шу-Хуэю? — спросила Мэй-Наталья улыбнувшись, подойдя к брату. — Ну, может, ты просто очень хочешь его навестить? Вот прям вижу по твоим глазам, что есть какие-то дела в поместье министра обрядов и ритуалов.
Тренировавшийся во дворе с копьём Гу Мао опешил от таких неожиданных слов.
Мин Мэй объяснила ситуацию второму брату Фэнг Мао и попросила его сходить с её личной служанкой в усадьбу Цинь.
— Мэй-эр, сестра, я не против помочь в столь благородном деле, но если пойду с твоей личной служанкой, то окружающие могут решить, что у нас с ней роман.
— Ци Шуй может переодеться в мужчину, — предложила Мэй-Наташа.
— А если это выплывёт наружу? Позора не оберёмся. Зачем так всё усложнять? — ответил второй брат, — Просто пойдём вместе с тобой и ты возьмёшь с собой личную служанку. Мы с детства знаем Шу-Хуэя. Я скажу, что взял тебя, чтобы, пока я хожу по делу, ты могла прогуляться, тогда это будет уместно.
Решительно зайдя в кабинет своей библиотеки, Ли Цзы Лун на мгновение замер, глядя на стол. Он вспомнил, как здесь раньше каждый день появлялись неожиданные ящики со вкусными новыми блюдами, изобретёнными Гу Мин Мэй… теперь было пусто. Тряхнув головой, выбрасывая из неё непрошенные, почему-то всплывшие в памяти, никому не нужные, по крайней мере сейчас, воспоминания, прошёл за свой стол.
— Ваше высочество, даже под пытками они отрицают попытку организации мятежа, — проговорил Нин Сян. — Назвали лишь пару имён и всё. Мы уже провели обыски в домах этих чиновников, взяли их под стражу, но ничего особого не нашли.
Наследный принц хмыкнул:
— Конечно, ведь это грозит казнью обоим кланам до седьмого колена… Никого не оставят в живых, даже их слуг и собак. Сейчас все члены их семей арестованы и заперты в камерах департамента наказания… Кто-то уже всё узнал и активно подтирает следы. Один почти сдался,… только целые пальцы закончились. Ну ничего, я это так не оставлю, добьюсь от них нужного мне ответа, я это умею.
— Но это не первая партия железа и пороха, что они привезли с столицу, — сказал личный страж.
— В тайном хранилище поместья министра доходов и высокого военного чиновника было найдено не так много… Мы слишком рано… неудачно их поймали. Ветер сильный, а дождя мало. Они пытаются отвертеться. Я уверен, что за всем этим стоит министр Се, — раздумчиво произнёс Ли Лун. — Хорошо их охраняйте, никого к ним не пропускать. Запрещаю кого-либо пропускать в тюрьму департамента наказаний без моего ведома, кроме стражников, что там работают.
— Вы думаете, они скоро сдадутся? Всё-таки на кону их жизни и жизни родственников, — ответил Нин Сян.
— Одну смерть можно снести, один голод невозможно терпеть… Лишить их еды. Давайте только солёную воду, — распорядился наследный принц.
Пока Гу Мао, Гу Мэй и Ци Шуй ехали в карете, Натали увлечённо осматривала окружающий мир сквозь освобождённое от легонько отодвинутого в сторону края шторки пространство. Она не только рассматривала улицу и дома, но также запоминала дорогу. Внутри повозки Мин Мэй была полна жизни, а на улице, дабы подстраховаться, становилась болезненной и трепетной хилой красавицей.
Также, за время дороги она успела узнать у второго брата, что означает имя их с Му-эром друга детства. Оказалось, что имя Шу-Хуэй бьёт все границы пафосности, оно переводилось как: тот, кто обладает большим умом и распространяет счастье своими знаниями.