– Да кто ты такая, чтобы иметь смелость обзывать моего господина?! – возмутился в ответ Яочуан. – Теперь ты знаешь, кто он такой, так что прикрой свой грязный рот, мерзавка.
– Что?! – опешила девочка от такой наглости.
– Хгх, разговаривать с тобой ещё, – фыркнул молодой человек. – Теперь наконец твоя сумасбродная и… не очень адекватная, не очень…
– Чего?! – У Чунхуа увеличились в два раза глаза.
– Не очень умная, – закончил фразу Яочуан, чётко выговаривая каждое слово, смело глядя юной нахалке в лицо и легонько постукивая подушечкой указательного пальца себе по виску.
– Что ты себе позволяешь?! – опешила от такой наглости Чунхуа.
– Мой господин может позволять себе всё, что хочет, а я его личный помощник, – язвительно ухмыльнувшись, произнёс юноша. – Правая рука.
– Да ты… Д-да ты! – Чунхуа ткнула в него трясущимся от возмущения пальцем, не зная, как задеть нахального молодого человека.
– Что, ты тоже двух слов связать не можешь? У тебя тоже шум ветра в голове? – ехидно рассмеялся тот.
Молодая горничная подбежала к юноше и толкнула его обеими ладонями. Она была слишком слаба из-за юного возраста и малого роста, поэтому слуга второго принца лишь посмеялся над ней. Тогда Чунхуа сорвала с его пояса нефритовую подвеску и отбежала, поддразнивающе тряся её в воздухе.
– Отдай немедленно, дрянная нахалка! – возмутился молодой человек и бросился к личной помощнице Гу Минмэй.
Теперь была очередь Чунхуа властвовать и язвить, резво бегая между колоннами и по небольшой близлежащей территории, ловко уворачиваясь от слуги второго принца:
– Что, ножки короткие, догнать не можешь? Бедняжка! – язвительно смеясь, трясла она нефритовым кулоном. Кто-кто, а юная служанка Гу Минмэй была очень способная в беге и скорости реакции. – Больше неповадно тебе будет обижать мою замечательную барышню. Вот как брошу сейчас его в колодец!
– Только посмей! Я тебе голову оторву! – злился молодой человек.
Неожиданно Чунхуа, не заметив внезапно подошедших людей, столкнулась с какой-то важной матроной.
– Это просто возмутительно! Что вы здесь делаете?! Как вы посмели здесь себя так вести?! – возмущённо заругалась она.
Яочуан и Чунхуа быстро упали на колени и, сложив руки, поклонились:
– Простите! Простите!
– Кто ты такая?! – обратилась она к юной девушке. – Вас сейчас же нужно наказать за ваш проступок! – продолжала возмущаться пожилая матрона. – Немедленно дайте им двадцать палок каждому!
– Уважаемая Гань Чжун, простите, – начал торопливо говорить Яочуан. – Вы же знаете, что я личный слуга второго принца. Доложите о моём проступке хозяину и позвольте ему меня самолично наказать. Вдруг ему понадобится моя помощь, а вы случайно что-нибудь повредите мне. Кто будет за это отвечать?
– Ты смеешь мне ставить условия и угрожать? – возмутилась женщина в возрасте.
– Уважаемая госпожа Гань, эта юная девушка – личная служанка главной дочери семьи Гу. Она не была ни разу во дворце, она не знает правил дворца, и это я виноват в этой ситуации. Зная эти правила, я исполнился высокомерия и не подумал о запрете, из-за унылого ожидания начал игру. Простите, пожалуйста, нас сегодня в этот праздник. Не стоит наказанием кликать на дворец неблагополучие из-за нас. Это будет плохой знак. Мы не сможем вынести такой вины. Сообщите нашим господам, они обязательно нас накажут, вам не обязательно это делать лично самой. Я знаю, что у вас очень много забот и без этого. Простите нас ещё раз, этого больше никогда не повторится. – Молодой человек после этих слов дал себе пощёчину.
Личная служанка Минмэй пообещала то же самое и поклонилась, также ударив себя по лицу, причём несколько раз.
Чунхуа не ожидала, что молодой человек не расскажет о её поступке и возьмёт всю вину на себя. Он, конечно, отчасти и виноват, но мог сам выйти сухим из воды и подставить её. Девушка восхищённо и благодарно посмотрела на юношу.
– Ладно, – смилостивилась влиятельная матрона. – В честь праздника Цинмин. Но я доложу всё вашим господам и потребую вас хорошо наказать.
– Благодарю! Благодарю за милость! – воскликнули двое слуг.
Пожилая матрона зашла в церемониальную залу.
– Кто это? – испуганно спросила Чунхуа.
– Главная придворная дама, – вздохнув, ответил Яочуан. – Распорядительница внутреннего двора. Подчиняется вдовствующей императрице.
Пока все по очереди совершали церемониальный ритуал поклонения предкам, держа свечи благовония, в смежную небольшую комнатку слуги дворца принесли палочки, блюда с закусками и то ли нефритовые, то ли керамические небольшие чашечки для питья, больше похожие на рюмки с ножкой.
Собравшихся попросили пройти в залу на небольшое поминальное угощение. Принц Ли Бэйху виновато поглядывал на Наташу, ему не терпелось оправдаться. Когда уже почти все были там внутри, какая-то пожилая женщина неожиданно попросила ненадолго остаться господина и госпожу Гу, а также второго принца. Она сообщила, что их личные слуги снаружи вели себя непочтительно, вульгарно и развязно, невоспитанно и дерзко.
Наташа покосилась на Ли Бэйху, тот в ответ на неё.
– Простите служанку барышни Гу, главная придворная дама Гань, – произнёс второй принц. – Во всём наверняка виноват мой личный помощник Яочуан. Я обязательно хорошо накажу его.
«Мне не нужны его подачки», – мысленно фыркнула Наталья и обратилась к пожилой матроне:
– Уважаемая госпожа Гань, если вы посчитали, что моя служанка ведёт себя действительно так, значит, это правда. Но примите, пожалуйста, во внимание, что она первый раз во дворце, так же как и я. В смысле, помню только этот раз, – добавила девушка. – Мы обязательно обучим мою служанку правильным манерам, – Минмэй вежливо кивнула высокопоставленной служащей дворца.
Та в ответ удовлетворённо покивала, её губ коснулась лёгкая одобрительная улыбка:
– Приятно осознавать, что вас наконец посетило благоразумие, юная барышня Гу. Прошу меня простить, – она легко кивнула всем присутствующим и, развернувшись, удалилась прочь, так же грациозно, как и пришла, будто восковая статуя.
«Главная придворная дама? Да уж, у них ведь тут даже среди слуг есть различия в статусах и ранге, – подумала Наташа. – Многие высокопоставленные слуги дворца могут сравниться в статусе с влиятельными семьями, а некоторые служанки после службы покидают дворец в двадцать пять лет и могут выйти замуж за генерала или даже высокопоставленного чиновника… Даже с приданым от императрицы или благородных супруг. К тому же многие служанки дворца и происходят из хороших семей, из бедных дворянских семей, семей чиновников и генералов».
Помещение было небольшим, но уютным и светлым, как всегда, с высоким сводом, оклеенными бумагой стенами между резными рейками, многочисленными высокими напольными светильниками и подсвечниками. Низкие небольшие деревянные столики на одного-двух человек со сплошными, по всей ширине стола, немного выпуклыми резными ножками стояли ровными рядами боком ко входу. Здесь всё выглядело очень минималистично, свободно и чисто. Перед столами лежали толстые квадратные сиденья с деревянным основанием, невысокой узорчатой деревянной спинкой и мягкой подушкой. У императора с императрицей, вдовствующей императрицы и благородной супруги мебель выглядела чуть крупнее и вычурнее. Их столики были расположены на небольшом возвышении и так, что они находились напротив всех остальных в этом помещении и могли видеть каждого присутствующего здесь человека. Это напомнило Наташе учебные классы или какое-то заседание совета.
На столах в керамической и в нефритовой посуде лежали различные закуски. Здесь было немного сухофруктов, миндаля и жареных каштанов, разноцветных мягких пирожных-пряников с начинкой, ещё несколько небольших плошек с очищенными фруктами: кумкват, мангостан, манго, шелковица; и закусками в виде нарезанных дольками кусочков мяса и печени, ростками фасоли. Сначала всем присутствующим подали зелёный чай. У него был очень насыщенный приятный аромат, также присутствовали нотки мяты.
«Действительно аромат, а не то, что продают у нас сейчас в чайных пакетиках или в коробках чая, – подумала Наташа. – Помню, как я читала статью незадолго до рокового случая, китайской чайной традиции больше пяти тысяч лет. Увлечение китайцев чаем сродни увлечению французов вином, – по-доброму мысленно посмеялась девушка. – Кстати, сколько раз гостила в детстве и подростковом возрасте в наших деревнях, там всегда тоже сначала угощали чаем, а потом давали еду».
После чая принесли кувшинчик с вином, пиалу с рисом, пиалу с каким-то китайским блюдом, судя по виду, из курицы и овощей, а также небольшие плошки с солёными, пряными и острыми овощами. Пока Наташа рассматривала окружающую обстановку и пробовала диковинную пищу, старшие вели размеренный, неторопливый и какой-то не особо понятный диалог, потому что Наташа не прислушивалась к ним.
В переднем ряду перед властвующими особами находились министр Гу с супругой, делившие один стол; министр Се с супругой, также находившиеся за одним столом; вдовствующая госпожа Гу за своим столиком; наследный принц Ли Цзылун и второй принц Ли Бэйху за своими отдельными столами. Во втором ряду расположились отдельно третья принцесса Цзиньхуа; Минмэй вместе с сестрой Минлан; младший сын семьи Се с супругой и отдельно старший сын семьи Се.
Оторвавшись от всего этого удивительного великолепия и изумительного ощущения чувства присутствия и даже растворения в другой эпохе и народе, Наташа осмотрела окружающих людей и прислушалась к их разговору. Девушка в полной мере с наслаждением ощутила себя в новом мире, в новой оболочке и также почувствовала удивительный другой мир вокруг себя. На лице Минмэй все, кто бы посмотрел сейчас на неё, могли увидеть дурацкую довольную и искреннюю улыбку. Как раз это выражение лица и заметил наследный принц одновременно со вторым. Наташа поняла это, когда столкнулась с ними взглядами; именно в этот момент они аккуратно и незаметно повернулись с любопытством взглянуть на девушку. Минмэй сразу же привела своё лицо в подобающий вид и отвернулась.