– Но в книге этикета сказано, что мужчины это делают, дабы защитить женщин.
– Я тебя умоляю, – рассмеялась принцесса, – не будь такой наивной.
– Ваше высочество! – К группе девушек бежала дворцовая служанка, одетая лучше, чем остальные слуги дворца.
«Значит, она имеет более высокий ранг и является чьей-то личной помощницей, – сделала вывод Наташа. И вспомнила: – Это же та служанка принцессы, что вчера искала её!»
– Ваше высочество, я снова вас еле нашла! Не убегайте от меня, вдруг вам понадобится какая-нибудь помощь?! – запричитала девушка, а после посмотрела на Минмэй, вежливо поклонилась и обратилась к своей госпоже: – Вы же не творили опять ничего такого, за что снова придётся краснеть вместо учёбы? Её высочество, благородная супруга снова огорчится и будет злиться на вас!
– Чунта, прекрати скандалить! – надулась третья принцесса. – Я же знаю, что ты меня любишь.
– Ваше высочество, вот поэтому и нужно себя вести прилично и учиться, чтобы ни вас, ни меня не наказывали и ни вы, ни я не расстраивалась, – сразу парировала служанка.
– Минмэй, это моя личная служанка Чунта. Не знаю, помнишь ты её или нет, – улыбнулась третья принцесса, обратившись к своей дальней родственнице.
Законная дочь семьи Гу улыбнулась:
– Немного.
«Чунта… Самый младший ребёнок в семье?»
– А это третья дочь семьи Гу, Гу Минлан, и личная служанка барышни Гу Минмэй, – представила принцесса девушек своей личной помощнице.
Та в ответ снова легонько поклонилась.
– Чунта, если ты не будешь давить на принцессу, а будешь пытаться понимать и поддерживать её, то ты сможешь гораздо больше её к себе расположить и мотивировать на учёбу. А также ты будешь в курсе всех её дел, она не будет от тебя больше убегать, – тихонько шепнула Наташа личной служанке принцессы, когда они снова двинулись в путь и пока Цзиньхуа разговаривала с её сестрой.
Как оказалось, вдовствующая императрица сегодня никого не принимала, да и в принципе не обязана была, она же не приглашала к себе на аудиенцию дочь семьи Гу.
– Её величество сегодня не может вас принять, – во двор перед покоями вдовствующей императрицы, где девушки дождались дозволения войти, вышла одна из её служанок. – Её величество сегодня себя плохо чувствует, она разболелась. У неё слабость, головокружение и сильная мигрень. Её величество велела вам навестить её завтра в это же время, – служанка монаршей вдовствующей особы поклонилась.
Наташа поверхностно знала о церемониальном этикете во дворце, но ей было тяжело привыкнуть к постоянным поклонам и складыванию при этом рук, также как и к предельно вежливому обращению. Из-за отсутствия привычки и того, что она не вращалась в этих кругах, воспитывалась по-другому в современном мире, она постоянно об этом забывала.
– Простите, но у меня тут есть… – Увидев недоумённо поднятые брови служанки вдовствующей императрицы, Наташа сразу поправилась. Сложив руки и легонько поклонившись, она громко произнесла: – Приветствую вдовствующую императрицу. Прошу прощения, что явилась без приглашения, и обязательно приду завтра. Дома я приготовила для вдовствующей императрицы угощение, позвольте третьей принцессе Цзиньхуа передать моё искреннюю почтительную заботу вдовствующей монаршей тётушке.
Наташа хотела предложить варианты, как скорее исцелиться от мигрени, но сразу остановила себя: «Наташа, не надо лишний раз отсвечивать! Ты не врач, а вдруг ей станет хуже от этого, ты же не знаешь, что с ней такое! К тому же тут должна быть целая братия лучших врачей». Поэтому Гу Минмэй произнесла лишь пожелания:
– Желаю скорейшего выздоровления вдовствующей императрице и долгих лет!
Передав деревянный ящичек с роллами третьей принцессе, Наташа улыбнулась ей. Уж в принцессе-то она была немного уверена и немного ей доверяла.
Выйдя из дворца «Небесного благоденствия и спокойствия», Наташа подумала:
«Наташка, вспомни, что тебе здесь четырнадцать! Че-тыр-над-цать! И ты была избалованной! Так веди себя соответственно! Ты не можешь столько знать!»
Гу Минлан и Чунхуа поспешили за ней.
Ли Бэйху увидел спешащую к выходу из дворцового комплекса Гу Минмэй в сопровождении её третьей сестры и личной служанки.
«Она так рано сегодня во дворце?! Что Гу Минмэй здесь делала, к кому приходила? Хоть и потеряла память, всё равно так и осталась очень странной девчонкой, совсем непонятно, что творится у неё в голове и какие цели она преследует… Но сейчас, по крайней мере, она стала добра и искренна с окружающими, больше не причиняет людям боль и проблемы… Может, это сказывается взросление?»
Бэйху последовал за барышней Минмэй, стараясь скрываться между строений, и искал её взгляд. Пересекаясь с ней глазами, он намекал девушке, что ему необходимо с ней поговорить. Бэйху не хотел подходить к ней, боялся спровоцировать слухи. Здесь много лишних глаз, поэтому он не хотел проблем ни для себя, ни для барышни Гу Минмэй. Но дочь семьи Гу только первый раз выглядела встревоженной, после спокойно отворачивалась и планомерно двигалась дальше. Было непонятно, она специально его игнорирует или действительно не замечает.
«Но она же точно видела меня в первый раз…» – подумал Ли Бэйху и решительно подошёл, учтиво кивнув и изящно согнув руку в локте.
– Приветствую, барышня Гу.
Наташа презрительно сощурилась. «Лицемер. Бесстыжий. Без совести», – создав на лице холодную безэмоциональную маску, она сложила перед собой руки и поклонилась.
– Приветствую его высочество второго принца, – произнесла она менторским, предельно вежливым тоном, на какой только была способна.
Сестра Минлан последовала её примеру, но при этом ещё согнула колени, чтобы её поклон был ниже и соответствовал разнице их статусов.
«Мне ясен ответ – барышня Минмэй сильно обиделась на меня и больше мне не верит», – подумал принц Бэйху.
– Хотел бы с вами обсудить кое-что очень важное.
– Прошу его высочество простить меня. Негоже вам тратить на меня своё время. Да и я очень спешу, – таким же тоном ответила Наташа и, развернувшись, быстро пошла прочь.
Чунхуа торопливо шепнула второму принцу:
– Барышня после поедет в храм Цинсан, – и затем припустила за своей молодой госпожой.
27
Минмэй сидела, сложив руки на груди в замок и облокотившись на стену повозки. Так легче было воспринимать толчки деревянной кареты. Она хмуро смотрела перед собой, погрузившись в свои мысли, с выражением обречённого на тяготы этого бренного мира человека:
«Ну почему никто в этом времени до сих пор не придумал рессоры?! Немудрено, что они постоянно жалуются на боль в спине и шее… тут можно вообще весь позвоночник оставить… Бабуля самая хитрая, осталась дома…»
Сейчас Наташа в облике Минмэй, вместе с матерью и обеими сёстрами, направлялась в большой храм Цинсан, что находился в нескольких часах езды от города по довольно ухабистой грунтовке.
«Здесь тоже никто не занимается дорогами!.. Даже не знаю, считать ли эту повозку удобной или нет? Но они смешные и милые. Похожи на деревянные домики на колёсах, даже крыши в них покатые, как на домах, и квадратные окошки на каждой стенке с занавесками и часто с бумажно-реечными ставнями. Вход располагается с торца кареты, чаще со стороны возничего, либо с противоположной, но реже… Ещё бы, ведь здесь часто для карет используются лишь два огромных, чуть ли не с человеческий рост, деревянных колеса, обитых железом, редко четыре, поэтому повозка при движении наклоняется слегка назад. Если выход находится с противоположной стороны возничего, то тогда приходится сидеть спиной по пути следования, а это очень неудобно… Тем более что деревянное сиденье здесь как бы одно, расположено вдоль стенок буквой П».
Когда она вернулась из дворца домой, оказалось, что генерал Гу вместе с двумя своими старшими сыновьями верхом отправились по каким-то делам в военный лагерь – в расположение войска Гу.
«Конечно, наверняка если не галопом, то на конях добираться гораздо удобнее и быстрее… Хотя лошади не могут долго передвигаться вскачь… Зачем мне вообще сдался этот храм, я даже не буддистка?! Что я там буду делать? Помолюсь Богу. Бог всё равно один, не важно, как его называют в разных местах… Главное это всё делать тайно, чтобы никто не услышал и не увидел ничего лишнего».
– Мэй-эр, как ты сидишь? Выпрями спину, – сурово посмотрела на неё госпожа Гу. – Ты в любой ситуации должна выглядеть благородно: изящной и добродетельной.
– Скоро от спины ничего не останется, – вздохнула девушка. – Нечего будет выпрямлять.
Минчжу хохотнула, а Минлан тихонько улыбнулась.
– Гу Минмэй! Как ты смеешь так разговаривать со своей матерью? Почему ты дерзишь мне? – возмутилась княгиня Гу.
– Да я вроде же ничего такого не сказала, – Наташа недоумевающе посмотрела на женщину.
– Как ты смеешь так свободно пререкаться со мной, где твоя дочерняя почтительность?! Где уважение к старшим?! – опять возмущённо проговорила мать Минмэй.
– Первая госпожа, пожалуйста, не сердитесь, сестра Минмэй вас очень любит, просто ещё не совсем поправилась, – попыталась наладить обстановку Лан-эр, эстетично, чисто символически сложив впереди руки и легонько поклонившись.
Старшая дочь семьи Гу сидела как благовоспитанное восковое изваяние.
– Замолчи, лисица. Тебя не спросила, не встревай в разговор, – начала успокаиваться княгиня.
«Госпожа Гу не хотела брать с собой Минчжу, наверное, из-за этого у неё плохое настроение», – подумала Наташа. Ведь это она уговорила взять с ними младшую сестру, приведя довод, что последняя ведь является пятой барышней семьи Гу. Напоминать, что Минчжу к тому же ещё и кровная дочь князя, а все дети наложниц принадлежат главной супруге, Наташа предусмотрительно не стала, чтобы не разбередить старые раны княгини. Она обошла острые камни, подобрав нужные слова, но главная супруга князя всё равно была недовольна сложившейся ситуацией. Хотя, как уже успела её изучить Наташа, госпожа Гу была добрым, уступчивым и иногда нерешительным человеком, просто не хотела с этим мириться и пыталась бороться с самой собой.