– А можно мне тоже такую же? – поинтересовались сёстры Гу и княгиня.
Гу Минмэй пожала плечами:
– Конечно, если хотите. Только нужно попросить служанок, когда они будут их плести, чтобы украшения после окончания работы на шляпках были разные. Не забудьте вознаградить их за старания, тогда они сделают всё качественно.
Чунхуа стремилась вперёд, за своей молодой госпожой, и устало дышала, ведь она к тому же весь путь до храма проделала пешком вместе с солдатами, охраняющими повозку.
– Минмэй, куда ты так быстро, непоседливая дерзкая девчонка?! – вопрошала мать девушки.
Обе сестры тоже старались поспевать, но у них это плохо получалось.
Наконец девушка выдохлась и почувствовала, что сейчас начнёт потеть, поэтому остановилась и стала обмахиваться веером.
Догнавшая её личная служанка тяжело дышала, но, достав ещё веер, тоже обмахивала юную госпожу.
– Чунхуа, не надо, ты себе лучше помоги, – остановила её Минмэй. – Лучше дай мне, пожалуйста, попить.
Солнце зашло за большую тучу, подул лёгкий ветерок, и стало свежее, всё-таки здесь была холмистая местность.
Юная помощница достала из сумки ёмкость, сделанную из куска ствола полого бамбука, и, откупорив пробку, отдала госпоже.
Наташа попила немного воды, промокнула лицо и руки. Попросила Чунхуа сделать то же самое.
– Мэй-эр, несносная девчонка, почему ты такая дикая? – её догнала мать и сёстры.
– Матушка, я же какое-то время росла в деревне, – хитро улыбнулась Наташа, сразу вспомнив нужную информацию. Госпожа Гу тут же сменила гнев на милость, почувствовав свою вину. Сёстры так же сочувственно посмотрели на четвёртую сестру и дальше восхождение уже продолжали медленным шагом, к счастью, было уже недалеко.
28
Немного помолившись, как все, стоя на коленях на подушке перед большой, на вид золотой, статуей Будды и алтарём, сделав три специальных ритуальных поклона в пол, вставая каждый раз на ноги, Наташа попросила у божества здоровья, везения и счастливых событий, не только для себя, но и для новых родителей, братьев и сестёр. Попросить вернуться домой она побоялась, вспомнив поговорку: бойтесь своих желаний. Девушка рассудила так: пока она не понимает и не знает, что вообще происходит и с чем связано её перемещение в другую эпоху, страну и даже впараллельный мир, не стоит кликать беду. Если зачем-то это кому-нибудь было нужно, значит, всё разрешится само собой. Пока её не преследовали, слава богу, трагичные и страшные события, от которых хотелось бы сбежать… и на том спасибо. А в свой мир ей спешить особо и не хотелось, там никто не ждал Наташу, здесь же у неё появилась большая семья и разные весёлые приключения.
Пока её мать, обе сестры и даже личная служанка продолжали настойчиво и долго молиться о чём-то Будде, ставшая не по своей воле заменой Минмэй Наташа вышла из храма, чтобы подышать свежим воздухом, а также полюбоваться на архитектуру, здешние достопримечательности и пейзажи.
Неожиданно, когда она прогуливалась по округе, кто-то сильный резко схватил ничего не подозревающую девушку за правое предплечье, дёрнул в небольшой проём между строениями и закрыл ей рот ладонью.
Наташа совсем не растерялась, наоборот, сразу собралась, а неизвестный, явно не ожидавший значительного отпора от юной безобидной девушки, получил сильный и резкий удар локтем под дых, согнулся и полетел через плечо Гу Минмэй на землю.
– Это я! – сдавленно прохрипел он, стараясь не привлекать чужое, не нужное сейчас внимание и прикрывшись рукой от последовавшего дальше удара, не желая отвечать.
«Второй принц Бэйху?!» – удивлённо подумала девушка.
– Ничего, заслужил, карма пришла к тебе бумерангом, откуда не ждали. Давно хотелось дать тебе леща.
– Леща? Зачем мне лещ? – удивлённо спросил молодой человек, поднимаясь с земли и отряхиваясь.
– Не обращай внимания, это… сленг деревни, в которой я какое-то время росла, – проговорила Минмэй.
– Барышня Минмэй… хотя да, мы же когда-то договорились, что будем звать друг друга братом и сестрой, – улыбнулся Ли Бэйху. – Сестрица Минмэй, даже не подозревал, что вы умеете так… защищаться… владеете хоть какими-то боевыми искусствами или хотя бы навыками.
«Если брат узнает, что меня побила молодая девчонка, благородная барышня, то он будет насмехаться надо мной вечность… И то, что я не подозревал такого вероломства, а также то, что не хотел причинить вред барышне, которая мне нравится… Эти оправдания не подойдут».
«А вот тебе сюрпризик, нравится? – язвительно подумала девушка. – Лживый… братец».
– Ты, наверное, забыл, что я дочь генерала, – натянуто улыбнулась Гу Минмэй. – Я же вас не поприветствовала. Здравствуйте, господин Лин… Юн… Бэй, – Наташа раздражённо проговорила каждый слог. – Ах нет же, прости. Ты уже не господин Лин. Твои личности и имена так быстро меняются, что я за ними просто не успеваю, – ехидно прищурилась Гу Минмэй и неискренне, вложив всё своё презрение, улыбнулась.
Ли Бэйху попросил о беседе и возможности оправдаться. Минмэй согласилась его выслушать. Наташа ни с кем не хотела иметь в здешних местах конфликтов, по крайней мере, старалась изо всех сил их избежать. Но прощать так быстро второго принца Ли Бэйху она не собиралась. Они нашли тихое место на какой-то явно не популярной невысокой террасе возле небольшой парковой зоны.
Молодой человек объяснял всю сложную ситуацию в их с Гу Минмэй взаимоотношениях до её потери памяти; оправдывался; просил прощения и умолял не разрушать такое замечательное начало дружбы, которой раньше, если бы Минмэй не потеряла память, вообще бы никогда не случилось; требовал второй шанс; изъявлял желание доказать, что он преданный честный человек, а не лицемер и лжец.
Наташа даже представила, как эта сцена выглядела бы в чёрно-белых фильмах немого кино под аккомпанемент пианино, с ускорением и актёрским гротеском: вот он умоляет, сложив руки, встаёт на колени, поднимается и трясёт её за плечи, снова встаёт на колени и целует руки, а Наташа отворачивается, не желая на него смотреть, картинно отталкивает и так далее.
Гу Минмэй рассмеялась от этого представленного ею каламбура и некой специальной актёрской клоунады старых фильмов.
Ли Бэйху недоумённо посмотрел на девушку, подняв бровь:
– Сестра Гу Минмэй, это всё кажется вам смешным?
Наташа сконфуженно напряглась. «Мой смех, наверное, выглядел оскорбительно, – но девушка сохранила самообладание, чтобы иметь возможность сменить настроение пошедшей не в ту сторону беседы. – Всё-таки надо понимать, что многие люди здесь имеют повышенную степень гордости, надо не задеть его честь… Божечки-кошечки. Как там звучит вежливое обращение? Сейчас ему нельзя тыкать, а то ещё больше оскорбится».
– Братец Бэйху, я вовсе не хотела вас обидеть. Не поймите меня превратно. Я рассмеялась не над вами или вашей искренностью. Просто поняла, что эта ситуация оказалась таким глупым недоразумением. А я неверно истолковала ваш поступок и понапридумывала уже себе много плохого. Оказывается, вы, наоборот, хотели, чтобы мы наконец поладили.
«Бли-ин, не хотела я прощать его так быстро. Зачем вообще рассмеялась так не к месту?!»
– Значит, я могу рассчитывать на то, что вы меня теперь правильно поняли, конфликт и недопонимание между нами исчерпаны?
– Брат Бэйху, это, конечно, верно, но, понимаете… Осталась некая доля скепсиса и недоверия после такого обмана, – Наталья изобразила нерешительность и смущение. – Не могу просто так взять и начать вам безоговорочно доверять и не бояться вас. Хоть вы, конечно, может быть, тот человек, который вызывает доверие, но теперь осталось некое неприятное послевкусие. Вы меня понимаете? – спросила Наташа, видя, что второй принц задумчиво молчит.
– Да, конечно. Барышня Гу Минмэй, я постараюсь сделать всё возможное, чтобы вновь вернуть ваше доверие и расположение к себе, – улыбнулся Ли Бэйху.
Тут Наташу окликнули, и она повернулась на голос.
– Мэй-эр, что ты там делаешь?! – к ней спешили госпожа Гу, личная служанка и сёстры.
Девушка снова развернулась ко второму принцу, но рядом уже никого не было. Даже сложилось ощущение, что этот разговор ей привиделся.
«Доверие, говоришь? И уже слинял? Интересно, за свою или мою репутацию беспокоишься? – усмехнулась Ната. – Сбежал или спрятался?»
– Что ты здесь делаешь одна? – заинтересованно спросила мать. – Ты здесь с кем-то разговаривала?
– Мм, гуляю, любуюсь красотами и ар… орнаментами и зданиями. Ничего не помню, поэтому это для меня как в первый раз, – ответила Гу Минмэй.
– Но ты же здесь вроде с кем-то разговаривала, – госпожа Гу придирчиво оглядела окрестности, Чунхуа и сёстры с любопытством тоже.
– Нет, – с лёгкостью махнула рукой Наташа. – Это я, впечатлённая такими красотами, пыталась сочинить стихи.
– Хватит заниматься глупостями. Пойдём скорее, – Гу Баожэй схватила дочь за руку и, поторапливая, буквально поволокла за собой.
– Матушка, куда мы так спешим? Что-то случилось? – удивилась Минмэй.
– Я договорилась о времени. Нас уже ждёт известный даосский монах Шэньнань, – ответила госпожа Гу. – Я попросила у него для нас защитные амулеты. Скоро пройдёт благоприятное время, нам нужно поторопиться. Он успеет нам погадать ещё.
«Ну конечно же, куда без даосов… И без их защитных амулетов в виде бумажек с колдовскими печатями и надписями, – скептически подумала Наташа. – Прямо как у нас язычество с православием, а у них даосизм, тоже своё язычество, с буддизмом и позже с христианством-католицизмом… Хм, может, он знает, зачем я здесь и когда вернусь домой?»
– Можно, наставник Шэньнань? – вежливо и покорно спросила госпожа, когда они подошли к нужным дверям. – Это супруга князя Гу, Гу Баожэй.
– Входите, – разрешил тот спокойным и тихим голосом.
– Вы останетесь здесь, – обратилась матушка к двум сводным сёстрам Минмэй.
– Пусть все зайдут, – так же спокойно и тихо распорядился даосский монах. Когда ещё один монах, наверное его помощник, открыл двери, Наташа увидела пожилого наставника Шэньнаня, что посетил этот храм. Он был одет в фиолетовое верхнее платье и широкую фиолетовую накидку с широченными рукавами; на голове он носил сюань-гуань – одну из церемониальных шапок чиновников с жёстким каркасом, из чёрной полупрозрачной материи и такими же жёсткими полосками ткани, торчащими в стороны. Его лицо украшала жидкая белая длинная бородка. Старец размеренно и спокойно пил чай, жестом руки пригласив гостей за стол с другой стороны. Матушка, Минлан и Минчжу сложили в мольбе руки и, войдя, вежливо кивнули Шэньнаню.