Несколько секунд помолчав, Сунь Хуэйчан решился заговорить:
– Ваше высочество, вам не удалось захватить ни одного преступника для допроса? – произнёс он сетующим тоном, но в его глазах читалась попытка незаметно уколоть или умалить способности принца.
– К сожалению, так сложились обстоятельства, – вежливо произнёс Ли Бэйху. И тут же вспомнил, как Яочуан подошёл к нему, когда второй принц вышел из зарослей, и шепнул, что бандиты, которых изловили, сразу приняли яд, раскусив капсулы, которые скрывали под языками, и умерли.
«Нельзя, чтобы кто-то из присутствующих об этом знал… иначе все мгновенно поймут, что это были не просто грабители, а поднимать панику и шумиху не стоит».
– Как жаль, – опять учтиво и сочувствующе произнёс Хуэйчан и, недолго помолчав, снова заговорил, обратившись к госпоже Гу.
– Княгиня Гу, – Хуэйчан вежливо сложил руки и учтиво кивнул матери Гу Минмэй. – Надеюсь, моя повозка доставляет вам хоть немного комфорта? Простите за неудобства, я понимаю, что моя скромная карета недостойна вашей светлости. Если бы я знал, что судьба будет настолько благосклонна, что хоть и вынужденно, но одарит меня вашей компанией, я бы сделал свою повозку более удобной и не такой аскетичной. К сожалению, мне даже нечем вас угостить.
Бэйху с холодком неодобрительно посмотрел на благородного юношу. Наташу чуть не выворотило от этой притворной вежливой сладости, и она, легонько скривившись, громко усмехнулась.
Все недоумённо посмотрели на Минмэй.
«Или она всё-таки осталась прежней, лишь притворяется?» – пролетели мысли в голове молодого господина Суня.
Мать, слегка укоряюще посмотрев на дочь, повернулась к Сунь Хуэйчану.
– Что вы, молодой господин Сунь, у вас чудесная повозка и искреннее доброе сердце. – Женщина вежливо улыбнулась. – Вы так отзывчивы, что сразу пришли к нам на помощь, благодарю.
«Попробовал бы я отказать в помощи и содействии», – мысленно усмехнулся юноша из семьи Сунь.
«Боже мой, куда я попала? Концентрация светлостей, высочеств, господинов и благородных барышень на один квадратный метр просто бьёт все немыслимые рекорды. Обязательно разговаривать настолько приторно и настолько льстиво-неискренно?» – с отвращением подумала Наташа и, вздохнув, спокойно произнесла, продолжая меланхолично смотреть в пол:
– Господин Сунь просто проезжал мимо. Если бы на его месте был другой человек, мы бы были в другой повозке. В это время из храма возвращается очень много людей… И, как бы это грубо ни звучало, не важно, как бы внутри ни желали вести себя люди, внешне никто из них не посмел бы отказать второму принцу и княгине Гу, а также признаться в своих настоящих эмоциях. Давайте будем честными. Молодой господин Сунь, вы ведь с этим согласны? Думаю, все присутствующие понимают, о чём я говорю.
Второй принц одобрительно улыбнулся, а госпожа Гу сжала губы:
«Если она продолжит и дальше так дерзко вести себя в присутствии благородных молодых людей, тяжело нам с отцом будет выдать её замуж в достойную нас благовоспитанную богатую семью».
– На что вы намекаете, барышня Гу?! – наигранно удивившись, обратился к Наташе молодой господин Сунь. – Наши семьи в хороших отношениях, но я бы никому никогда не отказал в помощи!
– Так же, как тогда, когда смотрели с безучастием на то, как я погибаю? – произнесла Наташа таким же спокойным и добрым тоном светского человека, который обсуждает сейчас, что приготовить на ужин.
Ли Бэйху выдал короткий смешок и заинтересованно посмотрел на Хуэйчана, которого сейчас, словно на охоте, загоняют в ловушку. Мать молча и пристально следила за эмоциями и мимикой присутствующих в карете, чтобы сделать свои выводы.
– Княжна Гу Минмэй, как я мог?! Ведь на вас никто тогда не нападал, а прикасаться к вам я не имел права, чтобы не запятнать вашу благородную репутацию добродетельной и доброй барышни, – сразу нашёлся, что ответить, сын семьи Сунь, и все присутствующие согласились с его доводом.
– Не льстите мне, молодой господин Сунь, – вздохнув, снисходительно улыбнулась Минмэй. – Я этого не люблю. Пусть я почти ничего не помню, но очень наслышана о своём характере в прошлом от множества лиц.
Молодые люди оторопело посмотрели на девушку, что слишком искренна в своих словах.
– Барышня Гу Минмэй, вы излишне прямолинейны, – улыбнулся Бэйху, в его глазах появился загадочный пылающий огонёк.
– Гу Минмэй, прекрати говорить ерунду! Не будь излишне груба с нашим спасителем, – пригрозила госпожа Гу и вежливо улыбнулась сыну семьи Сунь. – Простите её несдержанность. Мэй-эр ещё слишком юна и пережила сейчас большой страх, была на волоске от смерти. Это просто чудесно, что вы так скоро появились на дороге и нам не пришлось надолго оставаться в столь ужасном и страшном месте.
– Извините меня, конечно, но нашим спасителем является второй принц Ли Бэйху. Не обижаете ли вы его этими словами? – намекающе проговорила Наташа. – Не обижайтесь, ваше высочество, моя мать имела в виду совсем другое, когда это говорила.
– Простите, ваше высочество, – напряжённо улыбнулась княгиня Гу. – Наша семья вечно будет искренно благодарна вам за спасение наших жизней.
– Прошу меня простить, ваше высочество, я не хотел присвоить себе заслуги второго принца, – испуганно и трусливо сложил трясущиеся от волнения руки и поклонился Сунь Хуэйчан. – Княгиня Гу, я всего лишь подвожу вас до города в повозке семьи Сунь, потому что оказался рядом в тот момент.
«Шах и мат, – победоносно усмехнулась Наташа. – Что и требовалось доказать… Сразу поджал свой павлиний хвост».
– Не переживайте, госпожа Гу, я понял все слова правильно, – улыбнулся принц Ли Бэйху, еле скрывая своё довольство.
«Она поставила его при всех на место. Видно, сестра Минмэй обижается на старшего сына семьи Сунь… Значит, у меня есть шанс».
Аккуратная, удобная, светлая и уютная комната была расцвечена и украшена нежными пастельными сочетаниями цветов. В красивых вазах стояли свежие красивые букеты, там и тут возвышались прямоугольные прекрасные ширмы с вышивкой, дорогие подсвечники и нежного цвета вышитые лампы. На тканях штор, ширм, скатерти, чехлов на стульях, постельного белья и других были нежные неброские узоры.
Хоть помещение выглядело очень светлым и ярким, прямых солнечных лучей нигде не наблюдалось. Солнце просвечивало через тонкую паутинку бумаги на стенах, даже окна открывались снизу вверх так, чтобы солнце не попадало внутрь.
В центре комнаты, за круглым столом на стуле, напоминающем круглую тумбу, стенки которой состояли из шести лакированных резных ножек, сидела молодая очаровательная и даже прекрасная девушка шестнадцати лет. Её кожа была белоснежной и гладкой, как дорогой нефрит, даже скорее бледной и малокровной от недостатка солнца, шея – тонкой и изящной, лицо – благородным и одухотворённым, черты – мягкими. Хоть дева и вышивала, но её утончённо-вычурная поза с излишне прямой спиной, нежным и хрупким телом, а также движения выдавали в ней благородную барышню из обеспеченной семьи.
– Барышня Вэй Циньжань, вы уже целую корзину мешочков сшили и вышили, – сочувствующе проговорила служанка молодой госпожи, пытаясь замотивировать её на дальнейшие более активные действия. – Пора бы уже подарить хотя бы один. Иначе он ведь так и не узнает о ваших чувствах.
– Жулин, – барышня взволнованно вдохнула и сжала пальцами кусочек атласного шёлка, – ты же знаешь, как нелегко мне его часто видеть. Но он обещал на мне жениться.
– Когда же это произойдёт, молодая барышня Циньжань? Вам уже шестнадцать, – ответила Жулин. – Когда он пришлёт свадебные дары и заключит договор помолвки с вашими родителями? Вдруг какая-нибудь подлая падшая девка уже окрутила его! – Служанка была преисполнена ярости и готова драться за свою госпожу.
Молодая госпожа отвязала с пояса шёлковый шнурок, на котором висела небольшая, немного топорно сделанная деревянная рыбка. Посмотрев на неё, Вэй Циньжань вспомнила давнюю трогательную историю.
Очень давно, когда ей было всего четыре с половиной года, они посетили поместье двоюродной кузины её матери на праздник… Там она встретила ЕГО. Уже позже Вэй Циньжань всё узнала про того мальчика: и кто он, и как зовут, и что он старше её на четыре года.
Тогда она убежала в дальний сад, потому что её дальняя кузина и другие девочки обижали Циньжань. Там она, рыдая, чуть не упала в пруд, но её спас тот самый мальчик, ставший объектом её любви. После он успокоил маленькую девочку, сказав, что поколотит тех противных детей. Когда он заканчивал вырезать ножом эту рыбку, что взял из дома, они периодически перебрасывались словами. На прощание он подарил ей свою поделку и сказал, чтобы она больше не плакала, он женится на ней в будущем и будет всегда защищать.
Лицо Циньжань изменилось, как по волшебству, стало злобным; сдвинув брови, она с силой сжала в руке рыбку и процедила сквозь почти сомкнутые губы:
– Никому не позволю забрать его у меня, убью любую. Ты права, пора начать что-то делать. Скорее всего, человек его положения имеет множество забот и проблем… вот и не нашёл пока времени. Женитьба – это ведь серьёзное дело. Ах… я готова с ним разделить его тяготы…
– Барышня Вэй Циньжань, тогда вам стоит начать почаще посещать поместье семьи князя Гу, – злорадно и хитро улыбнулась служанка Жулин. – Вам необходимо почаще общаться с вашей дальней тётей.
– Но эта подлая гадина Минмэй всегда издевается надо мной и говорит колкости, – скривила лицо молодая госпожа Вэй.
– Барышня Вэй, вы же слышали, что эта лицемерная и гадкая девица потеряла память… – намекнула личная служанка. – Теперь вам будет гораздо легче с ней справиться. Толкуют, что законная дочь семьи Гу изменилась, даже снова стала безграмотной… Не переживайте, если что, я не дам вас в обиду. Но княгиня Гу может вам помочь.
– Ва-ше высо-чес-тво! – прерывисто, нервно-плачущим голосом проговорил мужчина, стоя посреди комнаты на коленях. Он сложил в мольбе руки и тряс ими перед собой.