– Да будут небеса моими свидетелями! В моей дочери явно переродился великий учёный или воин! – восхищался генерал Гу.
– Это точно дар небес! – восклицала госпожа Гу.
– Мэй-эр ещё так юна, а уже умна и находчива, – удивлялся старший брат Фэншэн.
Здесь, конечно же, существовали грелки, в основном для рук или в кровать: специальные закрытые железные ёмкости со вложенными внутрь углями; сверху эта ёмкость помещалась в плотный сшитый или вязаный мешочек, надолго сохраняя тепло.
Также с вечера Наташа обсудила с отцом нападение бандитов. Девушка подтвердила князю Гу, что она обо всём догадалась уже очень давно, ещё во время происшествия. Гу Минмэй, конечно, не против, чтобы её использовали в качестве приманки, но хотелось бы при этом оставить свою шкурку в целости и сохранности, а не в дырках.
Накануне поздно вечером Яочуан, быстро и ловко перебравшись через забор в том месте, где находились комната и двор Гу Минмэй, тайно передал ей маленькую круглую керамическую ёмкость с крышкой. В ней была мазь для быстрого заживления ран и предотвращения возникновения шрамов. Наташа даже и забыла, что Ли Бэйху обещал ей это.
– Надо же, молодая госпожа, как о вас заботится его высочество второй принц! – радостно воскликнула юная служанка, в то же время восхищённо посмотрев на слугу принца, что был, оказывается, так ловок и силён. Не только вреден, он ведь даже защитил её во дворце…
«На него тоже можно положиться» – прокрались предательские мысли в голову Чунхуа.
Точно такие же посещали с некоторых пор прекрасную голову юной барышни Гу Минмэй.
– Подумаешь, он обещал. Мелочи какие, – проговорила Минмэй, но на самом деле на её щеках появился смущённый румянец, а в душе разлилась приятная теплота и радость.
– Не знаю, Чунхуа, это уже будет глупо. Да пошёл он в жопу, этот самовлюблённый кретин, – устало проговорила Минмэй.
– Молодая барышня, а если ещё разочек? Вы же всё равно во дворец едете ко вдовствующей императрице, – проныла личная служанка.
– А если я кому-нибудь попадусь? Тебе-то зачем это надо, ты ждёшь не дождёшься, что ли? – усмехнулась Наталья.
– Что вы, барышня Минмэй! Как вы могли такое подумать и сказать?! – Чунхуа обиженно надула губы. – Просто обидно за вас, что всё, что вы делали, было зря. Так переживали, боялись, страдали и мучались.
– Ну и ладно, я сделала всё, что могла, можно сказать. Если он такой… хм… нехороший человек, то пусть… хм… себе дальше обижается, мне-то какое дело? В общем, я извинялась как могла. Чунхуа, если буду продолжать, это будет выглядеть странно и глупо. Я больше не хочу ему ничего готовить и вообще не хочу иметь никакого отношения ко дворцу.
– Барышня Минмэй, мужчина, что во время засухи рыл колодец, разочаровался и бросил это дело, когда до живительной влаги и его спасения от жажды оставался всего лишь один удар лопаты, – проговорила умоляюще личная служанка. – Мы всё равно едем во дворец, а больше не будем этого делать. Главное, мы будем уверены, что сделали всё, что в наших силах.
Наташа закатила глаза и вздохнула:
– Ладно, уговорила. Но только последний раз. Больше я ни знать, ни думать об этом не хочу. Вот стану совершеннолетней, уедем к младшему брату отца на северную границу. Откроем там бизнес всяких новых штук и вещей… будет весело. – «Уж мы покажем кузькину мать кочевникам за всю Русь и иго, хе-хе-хе». – Говорят, там моя кузина, тоже активная и продвинутая девушка.
– Биз… Что, барышня Минмэй? – уточнила Чунхуа.
В итоге, утром встав очень рано и приготовив новые вкусняшки, Наташа в сопровождении своей личной служанки отправилась во дворец на аудиенцию ко вдовствующей императрице.
Чунхуа ехала вместе с молодой госпожой в повозке. Пока Минмэй путешествовала без своих старших или знакомых семьи, других чужих господ, она могла ехать вместе с ней в карете. В руках юная служанка сжимала термоконтейнер из пробки. Внутри лежали приготовленные и новоизобретённые барышней угощения, которые она называла «колесо Куньлунь» и картошка Мэй. Чунхуа не знала, что ими были обыкновенная пицца, разрезанная сейчас на кусочки, и дольки картошки, пожаренные во фритюре, посыпанные солью.
– Хуа-эр, нам нужно будет всё сделать поскорее. Ты же помнишь, что сегодня наша семья приглашена на какие-то игры среди знати… Цзыцзюй.
– Я же вам рассказывала, молодая барышня Минмэй, – сочувствующе произнесла личная помощница.
– Да помню я: кони, клюшки, мяч, ворота, гонг, играют представители дворянских и знатных семей. – Чунхуа довольно улыбнулась, а Наташа подумала: «Сдаётся мне, что это будет обычное конное поло». – Я сейчас не об этом. Если библиотека наследного принца будет закрыта, мы не будем искать доступ внутрь. Понесёмся рысцой ко вдовствующей императрице, а потом домой.
– А обязательно рысцой? – несколько озадаченно посмотрела на неё юная служанка.
– Чунхуа, я имею в виду, побыстрее. Не хочу терять время и быть надолго связанной с этим местом, – улыбнулась молодая госпожа.
– А-а-а, понятно. Мне тоже дворец не особо нравится, – вздохнула личная помощница.
Когда девушки уже вылезли из повозки, отправившись во дворец, им сразу же повстречалась главная придворная дама Гань Чжун. Женщина среднего возраста была словно статуя из гранита, складывалось ощущение, что даже все её морщинки и складки на коже тоже были выточены из камня. Хоть кисти её рук уже были сложены на линии талии, она всё равно легонько раздвинула локти в стороны, чтобы это выглядело учтиво, и поздоровалась, слегка склонив голову:
– Княжна Гу.
После она окинула строгим, высокомерным и укоряющим взглядом юную служанку молодой госпожи. Наташа, очнувшись от всей этой мрачной картины, торопливо и вежливо поздоровалась в ответ. Чунхуа же испуганно опустила глаза, торопливо сложив руки так же, как и Гань Чжун, слегка согнув колени, поприветствовала главную придворную даму.
– Барышня Гу, вы направляетесь во дворец «Небесного благоденствия и спокойствия»? – перевела та взгляд своих словно безжизненных глаз на Наташу.
– Да. Вчера вдовствующая императрица попросила меня прийти сегодня, – Гу Минмэй растянула губы в дежурной улыбке.
– Тогда позвольте составлю вам компанию и провожу вас? Я тоже направляюсь туда. – Произнесла она всё это безапелляционным тоном, не допускающим возражения.
Как-то было бы странно спорить с мраморной статуей, поэтому Наташа снова улыбнулась и кивнула, двинувшись в сторону дворца вдовствующей императрицы вслед за главной придворной дамой.
«Это явно знак свыше, что мне не стоит испытывать свою удачу», – подумала Наташа.
– Барышня, когда, вы говорите, хотите отправиться на северную границу? – испуганно прошептала ей личная служанка.
– Дочь правого министра, князя и генерала Гу, Гу Минмэй, приветствует вдовствующую императрицу! – Наташа сложила перед собой руки и поклонилась. – Желаю вам долгих лет и процветания!
Гань Чжун, наблюдая за действиями Наташи, скептически и отрицательно покачала головой, что вызвало, в свою очередь, у второй некоторую оторопь.
«Кто его знает, чуть что не так – и сразу голову с плеч долой либо палками насмерть забьют, а может, и ещё что хуже. Не очень гостеприимное место», – подумала девушка.
Чунхуа осталась ожидать молодую барышню снаружи, боясь даже приближаться ко входу.
– Гу Минмэй! Как здорово, что ты сегодня навестила меня, – обрадовалась величественная особа. – Присаживайся, – царственная женщина простёрла руку в сторону кресла.
Ну как кресла, это был диван, разделённый посередине квадратным столиком, который стоял прямо на нём. Поскольку почти всё мягкое здесь было ровное, тем более сидушки, он не падал. Этот столик можно было снять, и – та-дам! – лёгким движением рук кресла превращаются в диванчик или тахту.
На этом же диване, во втором кресле, сидела вдовствующая императрица.
– Благодарю, – улыбнулась Минмэй и осторожно села. Только грациозно расположиться, как это делает госпожа Гу, у неё не особо получилось.
Гань Чжун снова сурово и скептически покачала головой.
Наташа еле удержалась от того, чтобы не втянуть шею в плечи:
«Божечки-кошечки, убраться бы отсюда поскорее… Хотя, если так подумать, ничего же плохого не происходит».
– Почему ты такая напуганная, что-то случилось? – взволнованно поинтересовалась царственная особа.
Служанки принесли чай, который был настолько белый, что напоминал просто горячую дымящуюся воду, и закуски.
– Попробуй, это очень хороший чай из белого лотоса, – улыбнулась вдовствующая императрица. – Для кожи хорошо и успокаивает.
– Спасибо, – проговорила Наташа, чувствуя себя здесь совсем не уютно и явно не в своей тарелке… а в чужой, а ещё вдобавок словно над ней были занесены чьи-то огромные вилка и нож. – Ваше высочество, вы велели прийти к вам через неделю, я не имею понятия, в какое точно время и стоит ли вас так утруждать. Мне не хотелось бы мешать вам и доставлять неудобства.
– Ты что, считаешь, что я не могу тебя обучить заново манерам? – изумлённо посмотрела на неё царственная особа. Наталья сразу вспомнила фразу «я бы не посмела», но не смогла её произнести.
– Что вы, как можно. Я же представляю, сколько у вас забот, что даже головные боли мучают, – ответила Минмэй. – Есть люди, которые могут мне помочь, конечно, не так хорошо, как вы, но не заставляя вас испытывать трудности.
– Думаешь? – Величественная женщина посмотрела на главную придворную даму, намекая на неё, но Наташа только мспуганно распахнула глаза. «Не-не-не, воу-воу, полегче, это не то, что мне нужно. Как заставить её вообще меня сюда больше не приглашать?»
– Ты такое почтительное, нежное и милое дитя, – вдовствующая императрица взяла кисть Наташи и нежно погладила.
Гань Чжун с поклоном передала вдовствующей императрице две книги с синими обложками, сшитые жёсткой нитью.