Ли Цзылун ничего не ответил на это, лишь, ошеломлённый её дерзостью, поднял бровь, а Минмэй не останавливалась:
– Дворец, как и титулы, мне не нужны! Мне ничего не нужно, я ни на что не рассчитываю и ничего не планирую! Я собираюсь скоро уехать подальше от столицы, чтобы путешествовать, или к дяде на северную границу, или на юг, или ещё куда-то! Прожить всю жизнь в провинции! Мои слова искренние. Третья принцесса Цзиньхуа сказала, что, когда вы примете мои извинения, дадите это знать через послание или человека! Я извинялась, но ответа не получала. Это всё.
Ли Цзылун удивлённо посмотрел на Минмэй, и та с облегчением выдохнула, когда он вернул меч обратно в ножны:
– На границу? Всю жизнь в провинции? Ты уж чересчур преувеличиваешь. Хе.
– Это правда. Буду сражаться там тоже, как моя кузина, – закивала Ната, глядя на принца умоляюще, чтобы он её уже отпустил.
«Сражаться? Девица, привыкшая к роскоши? Ну конечно, так ты честно и признаешься, – подумал Цзылун. – Хорошо, проверим, так ли это. Ведь имеешь на меня и на высокий титул притязания. Власти небось захотелось? Дадим тебе шанс».
– Разотри мне чернила.
Минмэй выпучила глаза, это в её планы не входило.
– А может, я лучше домой пойду? Всё равно не особо помню, как это делается. – Девушка вытянула руки в сторону дверей и мелкими шажками начала туда продвигаться.
Наследный принц ошарашенно и изумлённо посмотрел на поведение девушки, но не мог принять такого оскорбления, к тому же это всё шло вразрез с его логическими догадками и выводами. Ему были необходимы подтверждения, что он прав.
– Я тебя ещё не отпускал! Как смеешь дерзить?!
– Я не собираюсь тебе ничего растирать. Нанималась, что ли? Сам растирай всё, что тебе надо. – Наташа прикусила нижнюю губу. – И вообще, можно было как-то и повежливее с девушкой.
– Это приказ! Я велю растереть мне чернила! – почти закипел от злости Ли Цзылун.
– Спокойно, сразу бы и сказал, не нужно так кричать, я хорошо слышу, – опять заговорила Наташа своим предельно спокойным, негромким и размеренным тоном, от которого наследный принц вновь начал успокаиваться.
Минмэй, с чувством обречённости и скорби, с опущенными плечами, поплелась к наружному углу правого края стола, где стояла тушечница, в то время как наследный принц располагался в кресле по центру столешницы.
36
«Божечки, ну почему в такую рань я должна сидеть здесь и заниматься какой-то ерундой, вместо того чтобы наслаждаться новой жизнью?! Я ему что, в служанки нанималась?! Я вообще-то… теперь тоже из знатной дворянской семьи. Ну конечно, посмотрите, какие мы важные, можем приказывать кому угодно, кроме императора и императрицы, – мысленно ругалась Наташа. – Посмотрите на меня, я весь такой шикарный и клёвый, сдвинутый по фазе тиран с манией величия и преследования!.. Уууууу, даже лицо неприятное такое». – Ната, естественно, молчала, не говоря всё это вслух, но на лице всё равно субтитрами читалось приблизительное содержание её мыслей.
– Тебя что-то не устраивает? – задал вопрос наследный принц своим презрительно-злым тоном, заметив выражение лица девушки.
– Нет, что ты, я… – Наталья хотела вставить крепкое словцо, но сдержалась. – …всю жизнь мечтала заниматься этой… ерундой, – девушка нарочито натянуто улыбнулась, мысленно добавляя: «…у избалованного сумасшедшего говнюка!»
«Она мечтала, что и требовалось доказать, – эти цели она и преследует, – ухмыльнулся Ли Цзылун, пропустив мимо ушей и глаз иронию с сарказмом. – Кто же в здравом уме откажется от внимания наследного принца? Ещё я гениален, мужественен и привлекателен… Только почему Гу Минмэй не пытается меня привлечь и восхищённо не смотрит на меня? Точно, просто смущается», – сразу нашёл оправдание всему тому, что происходит, Цзылун.
Наташа осмотрела красивую, украшенную резьбой нефритовую тушечницу. Начатая чёрная палочка туши уже аккуратно лежала на её бортиках, вода была налита в специальное небольшое углубление, куда уже был опущен малюсенький ковшичек.
«Красиво жить не запретишь», – подумала Наташа, взяла в руки ковшичек и, зачерпнув воды, медленно вылила её в плоский поддон для растирания, засмотревшись, как она растекается по остаткам засохшей туши:
– Интере-е-сненько.
Ли Цзылун, открывший и рассматривавший термоёмкость, недоумевающе посмотрел на девушку, а потом на тушечницу и обратно:
– А ты всё так медленно делаешь?
Минмэй закатила глаза и взяла в руки палочку туши. Наследный принц покачал головой, вернувшись к коробке из пробки:
– Ты смотри, а почему внутри так тепло? Предложи мне свои блюда и поясни, что это, – произнёс Цзылун. – Расскажи, как сделана эта шкатулка.
Наташа с обречённостью на лице миловидной благородной барышни устало посмотрела на молодого человека. Так хотелось прокомментировать про его руки, но девушка сдержалась.
– Что за взгляд, что за выражение лица в мою сторону? – зло возмутился Ли Цзылун.
Ничего не ответив, Минмэй подошла и с таким же выражением лица достала две небольшие пиалы из недр ящика, со стуком опустив их перед наследным принцем.
– Гу Минмэй, у тебя явно большие проблемы с припоминанием правил этикета и учтивости в соответствии со статусами, – сурово посмотрел на неё молодой человек.
Никак не откомментировав сказанное Ли Цзылуном, Наталья коротко пояснила, что всё это такое, и гордо вернулась к тушечнице. Она старалась, чтобы общение не скатывалось в подчинённое состояние.
«Прямо себя почувствовала повидавшей жизнь шаблонной совдеповской официанткой из столовой», – мысленно усмехнулась девушка.
– Как тебе на ум вдруг стали приходить такие идеи блюд и вещей? – с интересом посмотрел на неё Цзылун. – У тебя ещё много в запасе подобных изобретений?
Минмэй лишь пожала плечами и, поставив торцом палочку туши, стала методично, аккуратно и без сильного нажатия круговыми движениями тереть её о дно тушечницы:
«Не очень удобное методичное занятие… Подожди-ка, как там надо по правилам этикета, чтобы эстетично смотрелось?» – Наташа поменяла руку, держащую палочку туши, после поменяла её обратно на правую.
– Хм… – девушка немного закатала рукава и в попытке выглядеть элегантно, как она наблюдала за другими, подпёрла локоть правой рабочей руки ладонью левой.
– Малявка, ты меня специально раздражаешь?! – прорычал Ли Цзылун. – И не смей молчать! У тебя слишком дерзкое, неучтивое поведение и взгляд такой же! – отругал её наследный принц, взяв в руки неизвестный документ. – Ты после этого ещё какого-то прощения ждёшь? Не вижу искренности в твоём порыве.
Документ Наташе сначала показался двумя красивыми картонками размером с шоколадку с приклеенной бумажной надписью на одной из них. Но когда первый принц развернул его, потянув в стороны за картон, внутри оказался лист бумаги, сложенный гармошкой.
– Хорошо, что у тебя… учтивое. А я несчастная необразованная девушка, что потеряла бо`льшую часть своих воспоминаний, – произнесла язвительно Наташа, а Цзылун в тщетной попытке приручить непочтительную особу сверкнул на неё колючими гневными глазами.
– Тушь готова? – отрывисто спросил он.
Тушь превращалась в тягучую маслянистую жидкость.
– Как видишь, готовится. А сколько надо? – ответила осмелевшая Минмэй, увидев, что молодой человек впустую разоряется, но ничего не делает, поэтому, может, уже наконец выгонит её побыстрее. – Сколько туши я должна растереть, чтобы уже получить прощение?
– Для начала ты не так должна отвечать наследному принцу, не должна так дерзко разговаривать и смотреть, – сердито напомнил Ли Цзылун.
– А наследный принц не человек, что ли? Ему что, обычное человеческое общение не нужно? – язвительно улыбнулась Наташа.
Цзылун задумчиво посмотрел на девушку и отведал её новые блюда:
– Мм! Это очень вкусно.
– Наслаждайтесь. – «Тем более что другого такого шанса вам больше не представится», – наигранно улыбнулась Минмэй. – Может, я уже пойду, чтобы не нарушать твою идиллию?
Но первый принц ничего не ответил, воцарилась тишина, Минмэй перестала тереть чернила.
Чунхуа нервно ходила перед входом из стороны в сторону, поглядывая на сурового стражника, досадливо и рассерженно прикусив нижнюю губу. Он не очень был похож на живого человека, глядя вдаль как замороженный.
Но несколько попыток пробраться внутрь в такие моменты задумчивости молодого человека закончились крахом и ушибленным плечом.
– Ты что, припадочная? Жди смирно, тебе сказали, иначе мне придётся тебя связать, – это всё, что вырвалось из его сурового рта за это время.
Почитав немного и отложив в сторону прочитанные документы, Ли Цзылун взял кисть со специальной нефритовой подставки в виде островерхих гор, макнул в тушь и начал что-то очень быстро писать, периодически обмакивая в чернильницу.
Наташа даже засмотрелась, как ловко на расстеленном заранее и закреплённом бумажном листе возникали иероглифы.
– Знаешь, какая казнь мне нравится больше всего? – начал говорить Цзылун, не отрываясь от того, что писал. – Казнь тысячи порезов.
Наталья скептически посмотрела на молодого человека. «Зачем-то пытается меня запугать? Иначе для чего такое рассказывать девушке, которую считает дерзкой. Да можешь не стараться, я тут больше не появлюсь… сумасшедший садист».
– Знаешь, что это? – Он посмотрел на Минмэй, чтобы заметить реакцию. – Это когда от плоти преступника отрезают куски, пока он не умрёт.
Наталья, чтобы сохранить свою выдержку, скептически подняла бровью.
– Ещё есть довольно чудесное изобретение. – Ли Цзылун снова углубился в работу, тайно подглядывая за девушкой. – Наискось срезают бамбук на чуть разную вышину. После привязывают над ним человека. – Цзылун повернулся и пристально посмотрел Минмэй в глаза: – Бамбук быстро растёт.
– Впечатляюще. Очень… кровожадно и жестоко, – произнесла девушка. – Сразу видно, что у этого государства будет «достойный» правитель.