Я не сомневался, моё появление в мире, полном пери, дивов и ифритов, было делом рук хранителя, любителя хорошего коньяка и сигар. Я полагаю, что так началось моё обучение. Интересно, какой будет программа первого урока?
Стараясь не создавать шума, я осторожно спускался по течению горной речки. Идти было легко: потеря высоты была небольшой, а тропа, идущая вдоль реки, выглядела вполне проходимой. Лишь изредка путь преграждали густые кусты ежевики или отвесные скалы, и тогда мне приходилось прыгать по большим валунам, отшлифованным водой и ветрами. Иногда тропа уходила круто вверх, огибая большую скалу, но река всегда была на виду.
И вот, при очередном подъёме, с гребня я увидел внизу дымок догорающего костра, примерно в трёхстах метрах от меня. Тропа, которая уже начинала спускаться к воде, выводила меня прямо к нему.
Я вглядывался в даль, стараясь разглядеть человека, лежащего у костра. Когда я подошёл уже совсем близко, небо вдалеке зажглось ярким пламенем. Не теряя времени, я перешёл на бег и громко крикнул:
— Давид, вставай, твой враг уже близко! — мой голос, усиленный эхом, прозвучал громко, словно глас с небес.
Я указал рукой туда, откуда только что появился, и продолжил:
— Беги, Давид! Ты ещё не готов принять бой!
Мой голос, отражаясь от скал, вибрировал сталью приказа. Молодой человек, похожий на ожившую статую Давида Микеланджело, поднялся с такой лёгкостью, будто земное притяжение для него — лишь формальность.
— Разве уже пора, джинн? — спросил он. — Отдых был недолгим, и мне сейчас не справиться с Голиафом.
Видимо, Давид принял меня за одного из джиннов, которые принесли его в эти горы. Что ж, это даже к лучшему — не придётся тратить драгоценное время на объяснения.
— Видишь зарево, это свет от огненных крыльев демонов. Они прознали о том, куда ты направился, чтобы набраться Божественной силы перед боем, и принесли Голиафа на своих спинах, — мои голосовые связки продолжали извлекать трубный голос, поэтому юноша без колебаний бросился бежать за мной.
— Ты же джинн, почему ты не остановишь демонов и не убьёшь Голиафа? — спросил вдруг Давид.
— Это твоё бремя, Давид, Бог дарует силу только тебе, — не останавливая свой бег, ответил я разгорячённому юноше. — Куда делась твоя храбрость? Ты же сам вызвался побить Голиафа. Верь в Бога, проси его дать тебе силы, и ты победишь филистимлянина, но не сейчас. Ещё не вышел срок брошенному им вызову.
— Почему я должен верить тебе, джинн? Почему я должен бежать от врага, словно овца от льва, вместо того, чтобы сразиться с ним?
— Ты верь не мне, а в силу Бога. Я откроюсь тебе: мне ведомо будущее. Ты убьёшь Голиафа, но не сегодня. Начинай молиться! — в моём голосе уже не было стальных ноток, но это и не требовалось, поскольку Давид и так сосредоточился на молитве.
Мы уже могли видеть, как в брызгах водопада, того самого, где я беседовал с пери, блестелазаря, когда небо с грохотом разверзлось. Сверху, словно брошенные разбуженным великаном, в нас полетели валуны.
Я стал свидетелем настоящего чуда: Давид ловко отбрасывал их, как будто это не гранитные глыбы, а бутафорские камни из папье-маше. Куски горной породы шипели и плавились в его руках, рассыпаясь по склону огненными искрами.
Мы миновали место, где я проснулся на берегу ручья, разбуженный весёлым смехом пери, и вскоре оказались перед скалой. Близость огненных демонов разогнала ночные тени, и мы увидели перед собой пылающие тела крылатых существ. На спине одного из них восседал могучий воин, чьи медные латы отражали отблески пламени.
Путь вперёд был закрыт. Я приказал Давиду:
— Рви камень, будто это живая глина! — В моём голосе снова зазвучала сталь. Давид замер, глядя на свои ладони, будто впервые видел их. — Сила уже в тебе! Разве не чувствуешь, как валуны стали легче охапки сена? Как плавитсякаменьв твоих руках, словно воск под пламенем?
Он вдохнул и с молитвой на устах вонзил пальцы в скалу. Базальт, веками спаянный в монолит, зашипел, покрывшись паутиной трещин. Гранитные пласты проминались под его пальцами, будто глина под руками гончара-великана.
Где-то на планете Земля «U-332», недалёкое будущее
Я снова проснулся внутри капсулы, окутанный разноцветными дымами. Похоже, это уже стало традицией — приходить в себя в этой странной субстанции после каждого удивительного путешествия. Здесь явнорослеживалась какая-то закономерность.
Моя кожа всё ещё горела, будто от жара крыльев огненных ифритов, а в ушах стоял грохот — эхо ударов дубины Голиафа по скале, когда он пытался достать нас с Давидом из узкой расщелины. Мне казалось, я до сих пор слышу обрывки его яростных проклятий.
Что это было? Сон? Галлюцинация, вызванная этими дымами? Или в этом мире сны обретают плоть? Я не сомневался: пери, ифриты, Голиаф — все они казались реальными. Я говорил с ними, касался их, даже вырвал перо из крыла пери. Слишком ярко, слишком… осязаемо, чтобы быть просто игрой моего разума.
После того как я принял душ и сел в кресло, выбирая завтрак из всплывшего передо мной списка блюд, мой взгляд упал на журнальный столик. Там лежала моя бейсболка, а на ней — большое перо!
— Ёшки-бабаёжки! — воскликнул я, осознавая, что всё произошедшее со мной в горах оказалось не сном, а явью. — Вот это да! И это вы называете скучной жизнью?
Я тут же начал искать в местном интернете информацию о Давиде и Голиафе. Местная Википедия дословно повторяла то, что в моём мире написано в Библии, в первой книге Царств, семнадцатой главе.
— Фух, всё в порядке, — подумал я. — Значит, я не повлиял на ход истории.
Но моя радость быстро сменилась недоумением. Когда я ввёл в поиск запрос о скульптуре Давида, сеть выдала статью с интригующей фразой:
«… В глазах Давида читается уверенность в своей победе над Голиафом, которую в горах Востока вдохнул в него джинн, ведающий будущее».
— Ха-ха, ну и рисковый мужик этот хранитель Маркус, — сказал я вслух в пустоту. — Бросить «зелёного» ученика в такой судьбоносный для истории момент!
— А я джинн, ведающий будущее, — раздался голос Маркуса за моей спиной. — Помнишь, я рассказывал о законе повторяемости и многовариантности параллельных миров? Именно так он и работает. Ты не мог сделать ничего, что бы кардинально изменило мир.
— А как же слова в статье про «Давида» Микеланджело? — спросил я внезапно появившегося хранителя. — Там говорится о джинне, ведающем будущее. История всё же изменилась, ведь в моей вселенной таких слов в этой статье нет.
— Мой друг, история лишь слегка отклонилась, чтобы обойти препятствие, — ответил Маркус, уже выбравший наш завтрак. — Это как человек, который обходит лужу, но продолжает идти в том же направлении.
— А если бы я не разбудил Давида? — не сдавался я. — Голиаф бы убил его, или Давид убил бы Голиафа, но уже не близ Иерусалима. Это бы существенно изменило историю!
— Нет, нет, мой друг, — покачал головой Маркус. — Ничего кардинально бы не поменялось. Не ты, так кто-то другой сделал бы это. Например, с горы скатился бы камень и ударил Давида в пятку, как в том сне Навуходоносора: камень ударил в ногу колосса.
— А зачем ты мне устроил такое приключение? — спросил я, с удовольствием пробуя фаршированные блины, которые Маркус выбрал на завтрак.
— Чтобы показать, как работает закон повторяемости и многовариантности параллельных вселенных. Твой опыт познания физического мира сковывает твой разум. Я показал тебе мир магии.Он существует.
— Хорошо, с законом ты меня убедил, — сказал я, не желая сдаваться просто так. — А если бы я, засмотревшись на красоту пери, лишился рассудка? Ведь такой вариант тоже мог случиться.
— Ты помнишь, почему за тобой охотится архимаг? — улыбнулся Маркус. — Ты не по зубам ни пери, ни ифритам, тем более Голиафу.
— Откуда такая уверенность?
— Разве ты забыл, что я джинн, ведающий будущее? — ответил хранитель, раскуривая сигару от огонька, появившегося на кончике его мизинца.
— Надеюсь, в следующий раз я не проснусь в сказочном мире верхом на Змее Горыныче, — пошутил я.
Маркус усмехнулся:
— Да, есть и такие миры. Честно говоря, я не большой любитель там бывать. Но, знаешь, прекрасную принцессу тебе всё-таки придётся спасать. Как ни крути!
— Подожди, что?
— Черёд дойдёт и до этого, — успокоил он, словно говорил о чём-то обыденном. — А пока, мой друг, нас ждёт увлекательное путешествие в логово рептилоидов.
— Рептилоидов? Час от часу не легче! — я проворчал больше для вида, но в голове уже крутилась мысль: не слишком ли резко Маркус начал моё обучение?
— Да, Марсель, — кивнул он. — После завтрака к тебе зайдёт твой личный визажист. Тебе нужно подготовиться к поездке в Нью-Йорк.
Следом за Маркусом, который исчез так же внезапно, как и появился, через портал в стене вошёл Илон Маркс. Собственной персоной. После встречи с Давидом меня уже трудно чем-то удивить. Я никогда не испытывал особого пиетета к знаменитостям. Максимум, на что они могли рассчитывать, — это моё уважение. Ведь если человек стал известным, значит, он приложил немало усилий, чтобы этого добиться. А это уже само по себе заслуживает уважения.
— Илон Маркс, — представился человек, очень известный в моём мире. — Я вижу, вы меня узнали?
— X Social, X Space, Tezla, чипы в мозг… Конечно, узнал.
— Именно благодаря этим чипам я сейчас здесь, разговариваю с вами, а не с теми, кто живёт на руинах одной несчастной страны, — произнёс Маркс, и его облик внезапно изменился, превратившись в Джулию Робертсон. Вот тут я удивился. — Теперь я специалист широкого профиля и буду учить вас искусству перевоплощения.
— Илон, скажите, что вы не плод моего воображения, а реальность. Как такое возможно?
— Вы слышали о рептилоидах? — неожиданно спросил он.
И в этот момент произошло нечто невероятное. На моих глазах Джулия Робертсон превратилась в мерзкое существо с чешуйчатой кожей и вертикальными зрачками.