— Подъём! Быстро! — мой голос сорвался на крик, когда я тряс девушек за плечи.
— Марсель, ничего же не видно, — сонно возразила Мелинарис, протирая глаза.
— Ты когда-нибудь продиралась через пояс астероидов? — спросил я, продолжая её тормошить. — Если полежишь еще немного, то скоро испытаешь те же ощущения.
Эти слова заставили её проснуться. Мелинарис нехотя встала и, шатаясь, всё же забросила рюкзак на плечи. Хетиве уговаривать не пришлось. Она всё сама понимала.
Каждая минута промедления могла стоить нам жизни. Когда просыпаются горы, они не прощают ошибок.
Не дожидаясь восхода Сириусов, наша троица двинулась в путь. Мы не могли жечь факела. Только белый снег. Он искрился, отражая свет ярких звёзд, и освещал нам путь. Наши глаза довольно быстро привыкли к темноте, и дорогу мы прекрасно видели.
Мы шли по плотному насту — ноги уверенно держали поверхность, не проваливаясь в снег. Удивительно, но недостаток кислорода, несмотря на высоту, совсем не сказывался на нашем состоянии. Скоро рассвело. Но мы успели. Проскочили бутылочное горлышко. Как и вчера, как только поднялись на седловину, мы заметили наших преследователей. В отличие от нас, они разожгли костёр и, судя по всему, только собирались завтракать. Они явно не торопились. Они не могли нас не видеть, и их неторопливость, признаюсь, немного напрягала.
Тем хуже для них. У нас будет больше времени подготовиться к встрече с ними.
С перевала перед нами открылась долина, зажатая между трёх горных исполинов. Казалось, будто три черкеса в белоснежных папахах расстелили между собой ярко-зелёную бурку. В её складках сверкали, как серебряные чеканные чаши, горные озёра. Воздух дрожал от зноя, и чудилось, что вот-вот появится их сестра с дымящимися лепёшками на деревянном подносе. Домбайская долина — ни дать ни взять, что рука сама тянулась к кинжалу на поясе.
Завершала эту идиллию небольшая деревня, состоящая из аккуратных каменных домов. С высоты перевала они напоминали кусочки сахара, рассыпанные на зелёной скатерти у подножия высокой горы. Её белоснежный пик пламенел под лучами Сириуса, оповещая округу о начале нового дня.
Горная погода играла с нами в дурные прятки. Пока мы на спуске петляли по змейке серпантина, Сириусы трижды прятались за свинцовыми тучами, будто дразнили нас. Каждый раз небо обрушивалось ледяными иглами дождя, превращая тропу в скользкую ловушку.
Я цеплялся пальцами за скалы, мышцы ног горели от постоянного напряжения. Чёртовы горы. Чёртова планета. Я проклинал Маркуса за этот «отпуск», аннунаков за их жадность, архимага за его коварство. Себя...
Но стоило взглянуть на Мелинарис, стиснувшую зубы и упрямо шагающую вперед, как злость отступала: «Терпи, боец. Если она не сдается, то и ты не имеешь права».
А потом случалось чудо. Тучи расступались, обнажая ослепительный диск Большого Сириуса. Его лучи, словно жидкое золото, разливались по нашим спинам, мгновенно согревая промокшие тела. Мы переглядывались — и на наших лицах расцветали улыбки.
Тепло.
Жизнь снова нам улыбалась.
Ещё поборемся.
Мы на ходу жевали холодное мясо, с каждым шагом удаляясь от перевала. Каждая минута без остановки — лишние метры между нами и погоней. Пусть теряют время у костров они — мы выбрали скорость.
Ноги сами находили дорогу среди мокрых валунов, пока я прикидывал в уме: до деревни — часа четыре хорошим темпом. Успеем до темноты. Там и горячая еда, и крыша над головой, и — главное — время подготовить «гостеприимный» прием.
Мои плечи распрямились — отрыв рос, а вместе с ним и надежда. Если у них нет крыльев, они нас не догонят раньше завтрашнего дня. Целых двенадцать часов на то, чтобы превратить деревню в крепость. О, мы устроим им такое «радушие».
Долина встретила нас буйством жизни. Под ногами вилась тропа, обнимая холмы, где паслись невиданные стада. Мохнатые великаны, похожие на яков, мирно жевали траву рядом с юркими «козами». Видимо, после гибели людей скот расплодился вволю — теперь эти просторы принадлежали только животным. Дети Хаоса стерли с лица земли хозяев, но не тронули их четвероногую скотину. Что ж, природа не любит пустоты. Она быстро её заполнила.
— Это илу, — пояснила Хетиве, указывая на более мелких животных, похожих на наших коз. — А этих крупных наш народ называет клуаату. У них очень тёплая и прочная шерсть, а ещё они дают питательное молоко. Без этих животных племя хранителей не смогло бы пережить суровые зимы. Клуаату считаются священными — говорят, они помнят даже первородных. Убивать их, а тем более есть их мясо — большой грех.
— А илу можно есть? — не удержался я от вопроса. Эти мирно пасущиеся «козочки» выглядели очень аппетитно. Два дня изнурительного перехода через горы без горячей еды давали о себе знать. — Ведь природа не обеднеет, если я возьму одного из них? Посмотри, сколько их тут!
— Их нежнейшее мясо, приправленное горными травами... Ммм... Вкуснотища-а-а. Уверяю, когда попробуете — назовёте эту деревню самым уютным местом на планете, — ответила Хетиве. Похоже, ей тоже надоело жевать сушёную рыбу и холодное копчёное мясо. — Кинь мне верёвку, я возьму вот этого красавца! А ну-ка, красавчик, иди сюда.
Как я и предполагал, мы добрались до деревни ещё до заката. Однако в горах темнеет быстро, и как только Сириус скроется за хребтом, долину окутает ночная тьма. Поэтому мы не стали терять времени и сразу приступили к поискам подходящего жилья. Оно нашлось быстро.
Хетиве, хорошо знавшая эти места, повела нас к дому вождя. Он стоял на небольшом плоском каменном плато у берега шумного горного ручья. Вода, сбегая с края плато, образовывала живописный водопад. Он ниспадал прямо в озеро невероятной красоты. Сквозь прозрачную толщу воды виден был каждый камешек на дне. В лучах заходящих Сириусов водная рябь озера горела огнём. Красота! Аж дух перехватывало. Позже Хетиве рассказала нам, что его называют «Кровавая слеза». Воистину точное название. Жуткое. До дрожи!
Дом оказался крепким и уютным. Даже домашняя утварь осталась нетронутой. Всё выглядело так, будто кровавого набега детей хаоса и не было. Даже пыли нигде не видно. Подозрительно. Возможно, история, которую нам рассказала спасённая дикарка, не совсем соответствовала действительности. Скажу прямо — она сильно приукрашена. Наверное, хотела вызвать в нас жалость, чтобы завлечь Мелинарис сюда. В надежде, что маг — дочь хранителя — поможет возродить планету. Только сама Мелинарис по-прежнему в это не верила. Или хотела, чтобы нам так казалось.
Жилище напоминало альпийское шале или кавказскую саклю — кому что ближе. Мне, как россиянину, была понятнее сакля, ведь Кавказ — это часть России.
Обитатели деревни вели вполне цивилизованный образ жизни. Конечно, глупо было бы ожидать здесь увидеть холодильник или телевизор, но ванная комната в доме всё же имелась. Не та, что рисует воображение современного горожанина. Этой комнате, нет, зале место во дворце царицы или, на худой конец, богатой матроны.
Первой это открытие оценила Мелинарис. Она с радостью окунулась в тёплую воду, которая наполняла искусно высеченный в мраморе бассейн в обрамлении скульптур купающихся нимф. Мне вдруг вспомнились пери в горах Средней Азии. Как-то всё взаимосвязано. Неспроста.
— Марсель, вода тёплая! — воскликнула Мелинарис, с головой погружаясь в парящую воду. — Слушай, я бы осталась здесь жить! Это настоящая идиллия — тихий, уютный уголок среди исполинских скал и ледников.
— Дорогая, не стоит задерживаться в воде надолго, — предупредил я Мелинарис, прежде чем уйти помогать Хетиве с илу. — Горячая вода идёт из недр планеты, и мы не знаем, какие микроэлементы в ней содержатся. Не увлекайся. Нам ещё нужно обдумать, как будем отбиваться от племени Хаоса.
Моя помощь туземке не потребовалась. К тому времени, как я оставил Мелинарис одну принимать геотермальную ванну, Хетиве уже освежевала илу и замариновала мясо в травах и специях, которые обнаружила в хозяйской кладовой.
Кухня выглядела вполне обычно для человеческого глаза. Я сразу же обратил внимание на аккуратную каменную печь с жаровней. Мой скромный вклад в приготовление царского ужина на сегодня заключался в разведении огня и превращении дров, найденных в дровнике, в угли.
Ужин получился поистине великолепным. Я всегда считал себя мастером приготовления мяса на огне, но Хетиве превзошла меня. Даже небольшого количества мяса — около четырёхсот-пятисот граммов — хватило бы, чтобы восполнить энергию, потраченную во время перехода. Однако я не мог остановиться — настолько вкусным оказалось это нежное мясо. Ммм. Объедение.
Было ли это заслугой исключительных вкусовых качеств илу? Или всё дело в горных травах, которые придали мясу неповторимый аромат? А может, Хетиве владела тайными знаниями местной магии, которые словно околдовали меня и Мелинарис?
После ужина я хотел заняться устройством ловушек и прочих военных хитростей, но то ли усталость, то ли сытный ужин ввели меня в сонное состояние. Мои веки слипались, и я медленно погружался в объятия Морфея. Я пытался встрепенуться, прогнать одолевающую меня дрёму, но… Сопротивляться… сну... не получалось... Совсем... И никто... Не остановил...
Глава 20. Хлоя
Нью-Йорк, Земля «U-332», недалёкое будущее
Марсель проснулся от звука чего-то металлического, упавшего на керамический пол. Открыв глаза, он увидел знакомое лицо той самой доброй самаритянки, которая оставила ему пузырёк с чудо-капсулами, позволившими ему выбраться из темницы.
Было ли всё это на самом деле? Возможно, ему просто приснилось. Не было никакого правозащитника, огромных охранников, солдат, чьи тела разрывала пулемётная очередь. Он никогда не видел панно с Рональдом Трастом, не ломал ноготь, пытаясь сдвинуть тяжёлый люк, взрыв не сотрясал стены. Возможно, он выдумал даже её — ту, что приходила к нему во снах.
Вдруг в его голове мелькнула мысль: «Ноготь! Сломанный ноготь! Я могу это легко проверить, стоит только посмотреть на руку».