История наделила его уникальной привилегией — устанавливать окончательную истину. Ирония в том, что с развитием цивилизации эта привилегия стала ненужной. Обычные суды — уголовные, гражданские, военные — прекрасно справлялись сами, опираясь на законы Империи или Альянса. Даже международные скандалы или процессы против высокопоставленных чиновников редко доходили до его кабинета. Великие державы научились беречь хрупкий мир, и эта мудрость невольно отнимала у судьи возможность применить свой исключительный дар.
Его участие требовалось лишь в редких случаях — когда дело затрагивало интересы обеих великих держав: Империи и Альянса Свободных Миров. Например, если преступление, совершённое в Альянсе, влияло на Империю, требовалось решение, устраивающее обе стороны. Ювастирион выступал третейским судьёй и выносил окончательный вердикт. Его слово считалось законом.
Но мир менялся. Теперь он нуждался в дипломатах, а не в военных. Без конфликтов работа для судьи просто исчезала. Парадокс заключался в том, что тот, кто призван улаживать споры, мечтал о противостоянии. Пока, однако, дипломаты побеждали. Даже накалённые страсти вокруг сангиния пока только намекали на возможный конфликт. Такими темпами институт судей высшей инстанции скоро уйдёт в небытие. Герцог негодовал.
— Рексилинор, где тебя носит, бездельник, — герцог пнул смотревшую на него бутылку, слегка поморщился от боли и прокричал. — Где мой дарианский коньяк? Рексилинор! Неси ещё бутыль... Пройдоха.
Герцог попробовал встать, но закружилась голова, и он грузно опустился в кресло. Он взял в руки пустой бокал и силой швырнул туда, где, по его мнению, находился слуга. Бросок не получился, и снаряд полетел совсем не туда, а прямиком на мягкие подушки дивана. Сегодня посуда явно издевалась над судьёй. Не хотела разбиваться. Ну никак.
Одной из обязанностей судьи последней инстанции являлось подтверждение истинности оттисков мысли — своеобразных «слепков» памяти, используемых как доказательства. Его печать на оттиске означала, что информация достоверна и не может быть оспорена. Именно поэтому его суд называли судом последней инстанции.
Но вызвать Ювастириона мог не каждый. Это право имели только великие: великий архимаг, великий император и хранители. Представьте, насколько серьёзным должно быть дело, чтобы вовлечь в него таких влиятельных фигур.
Пока таких дел не случалось, Ювастирион жил на планете Фелария. Густой аромат экзотических цветов здесь висел в воздухе, а над головой играли фиолетовые и золотые всполохи. Его роскошное поместье окружали сады, где каждое утро слышалось пение редких птиц, а под ногами мягко стелился мох. Его огромное жалование позволяло купить всё, что только продавалось в мирах десяти измерений. Дома? Пожалуйста, хоть целыми кварталами. Женщин? Можешь купить их всех. Но всё это давно наскучило. Единственное, от чего он никогда не отказывался, — это вино.
Ювастирион чувствовал пустоту. Его руки, привыкшие к тяжести судейского молотка, теперь лишь перелистывали страницы книг или сжимали холодный бокал. Он скучал по напряжённой тишине зала суда, по своему властному голосу, решающему судьбы миров.
Он знал, что рано или поздно его снова призовут. Но пока ему оставалось лишь ждать, наблюдая, как закаты окрашивают небо Феларии в багровые тона, и мечтать о дне, когда мантия снова ляжет на его плечи, а перстень засияет, как в былые времена.
Сообщение от слуги Рексилинора застало Ювастириона врасплох. Судья, с куском телятины в руке, замер на мгновение, а затем жирный кусок мяса смачно упал ему на колени.
— Что?! Ах ты... Тухлая говядина! — воскликнул он, вытирая руки салфеткой. — Ты сказал, господин Сариус? Святые угодники, Рексилинор, ты только сейчас сообщаешь, что через двадцать минут у меня сеанс связи с великим архимагом? Кажется, ты слишком много времени проводишь с красотками на пляже. Может, стоит урезать твоё жалование? Или ты хотя бы позаботился о безопасной зоне для конфиденциальной связи?
— Ваше сиятельство, — с поклоном ответил слуга, — для вашего разговора подготовлен зал с бассейном. Ни одна душа не помешает вашей беседе.
— Ладно, — буркнул Ювастирион. — Подай туда коньяк и сигары. И вызови модуль. После разговора я отправлюсь в офис. Пусть подготовят мантию и мой походный бар. В прошлый раз от дарианского коньяка у меня голова раскалывалась.
«Этот бездельник Рексилинор, — подумал судья, — выбрал самое неподходящее место для серьёзного разговора. Как я буду выглядеть в пляжном костюме рядом с мантией архимага? Нет, этот слуга явно напрашивается на выговор. Да и я, кажется, слишком расслабился. Надеюсь, Сариус звонит не просто поболтать. Какое-нибудь сложное дело сейчас было бы кстати. А то я, кажется, теряю хватку от безделья».
Голографическая фигура Сариуса появилась перед ним почти сразу.
— Ваше сиятельство, — начал архимаг без предисловий, — я осмелился прервать ваш отдых ради чрезвычайно важного дела. Оно требует вашего незамедлительного участия. Прошу отнестись к нему со всей ответственностью, присущей вам. Дело очень деликатное и касается лично меня.
— Неужели нашёлся кто-то, кто рискнул задеть интересы столь великого сановника? — с едва заметной ухмылкой ответил Ювастирион. — Вы же меня знаете, ваше превосходительство! Для вас я готов осудить кого угодно — хоть чёрта, хоть ангела. Расскажите, в чём суть дела.
— Всё просто, — продолжил Сариус. — Мне нужно, чтобы вы отправились на одну из колоний Альянса и вынесли вердикт о аннигиляции обычного преступника. Но это не главное. Мне крайне важно, чтобы вы подтвердили подлинность оттиска мысли. Я предоставлю его вам лично при нашей встрече в Даре. Завтра за вами на Феларию прибудет мой личный крейсер «Разящий». Майор космофлота Кельракис доставит вас в столицу с комфортом.
— Если я обнаружу в памяти подсудимого доказательства его вины, — уверенно заявил Ювастирион, — то проведу процедуру аннигиляции лично, прямо в зале суда. Что касается оттиска — это мелочь, но раз того требуют законы, я с удовольствием проведу экспертизу.
— Отлично, — кивнул Сариус. — И ещё одно, мой друг. Прошу вас о строжайшей конфиденциальности. В рамках закона, конечно.
— Ваше превосходительство, — с лёгкой усмешкой ответил судья, — любая экспертиза, проведённая моим мозгом, автоматически фиксируется в базе Совета Десяти Измерений. Это неизбежно.
— Не беспокойтесь, дружище, — успокоил его архимаг. — Подлинность оттисков не вызывает сомнений. Мы оба знаем устав Совета. Если вы согласны взяться за работу, ожидайте прибытия майора Кельракиса. Оплата уже перечислена на ваш счёт. Вы не будете обижены её размером. С нетерпением жду нашей встречи. И, пожалуйста, не берите с собой свой коньяк. Уверяю, на этот раз голова болеть не будет!
Связь прервалась, и Ювастирион, наконец, позволил себе улыбнуться. Дело. Настоящее дело. Его пальцы сами собой потянулись к перстню с печатью истины, который он давно не надевал.
— Рексилинор! — крикнул он. — Готовь мантию. Похоже, я снова в игре.
Глава 21. Новый боец сопротивления
Нью-Йорк, Земля «U-332», недалёкое будущее
— Блестящая работа, дорогая! — Джей вскочил со стула, едва Валери переступила порог. Глаза его горели азартом. — Веди нас к пациенту. Наш отряд ждёт нового русского бойца. Как он, готов?
— Мистер Джей! — Валери упёрла руки в боки. — Я только вчера сняла бинты! У вас что, совсем людей не осталось? Дайте ему хотя бы пару дней прийти в себя. Вы все мужики — бесчувственные дубовые чурбаны!
— Времени нет, Валери, — лицо Джея стало каменным. Он резко подошёл ближе. — Мы тут не в покер играем. Мир на кону. Проиграть — значит навсегда остаться крысами в этих катакомбах.
Помолчав, добавил уже мягче:
— Да и плохо ты знаешь этих русских. Они как танки — помяли, поцарапали, а он всё равно едет. Веди нас.
Валери закатила глаза, но кивнула. В глубине души она знала — Джей прав.
Воспоминание ударило неожиданно: тот день, когда она впервые увидела Марселя. Разорванная взрывом грудь, осколки в бёдрах... Она тогда мысленно уже готовила смертельный укол, чтобы прекратить мучения.
Но он выжил. Выжил вопреки всему, восстанавливаясь с какой-то звериной скоростью. «Вот почему вас боятся — Русские идут!» — пронеслось в голове.
Ирония судьбы — те, кого изображали варварами, оказались человечнее «цивилизованных» предателей, продавших Землю пришельцам.
— Ладно, идёмте, — сдалась она. — Только вы ему сразу про «великую миссию» не грузите, а? Пусть хоть чаю попьёт спокойно.
Завтра она возвращалась в ад. Шпионить под носом у «райских», притворяясь одной из них. Но сейчас она ловила себя на мысли: «Интересно, этот русский... Он правда такой, как про них говорят?»
Маркус явно знал что-то, чего не знала она. Ну что ж... Посмотрим.
Уже почти год прошёл с тех пор, как закончилась опустошительная гражданская война. Тогда штаты «синей стены», не признав победу «красного» президента, вступили в бессмысленное противостояние. Это привело к краху демократии и экономическому кризису.
Теперь стало очевидно, кто был истинным виновником этого хаоса. Аннунаки — инопланетная раса, которая раньше скрытно колонизировала планету, теперь открыто заявила о своих правах на неё. Они ссылались на необходимость остановить бессмысленную бойню, но все знали: их цель — полный контроль.
Большинство сторонников демократов, известных как «синие», безропотно приняли требования аннунаков. Их организмы уже много лет контролировались инопланетными программами, и у них просто не было выбора. «Красные», напротив, состояли в основном из простых людей — тех, кто создавал экономическую мощь страны. Они были гораздо меньше подвержены чипизации, часто просто потому, что не могли себе этого позволить.
Аннунаки, искусно разделяя общество на два враждующих лагеря, добились своего. Противоречия между «синими» и «красными» переросли в полное неприятие друг друга. Война стала неизбежной, и с её началом шанс сохранить страну и её независимость был утрачен навсегда.