Разговор прервал лейтенант:
— Сэр, срочный вызов от Кугара Боссара.
Через час Кельракис вернулся в каюту, где застал герцога уже заметно повеселевшего. Пустая фляжка валялась на столе.
— Не самые приятные новости, ваше сиятельство. В тюрьме колонии бунт. Но есть и хорошие — мы поселим вас в бывшем президентском дворце. Гораздо лучше стандартного номера в космопорту.
Ювастирион, слегка покачиваясь, поднял бокал:
— Майор, вы — мой ангел-хранитель! К чёрту тюрьмы, давайте лучше обсудим эти... солнечные пляжи как её... Фел... Тьфу ты... Флориды. Его глаза блестели неестественным блеском, а слова слегка заплетались.
Кельракис едва заметно вздохнул.
— Рад служить, ваше сиятельство, — ответил он, мысленно прикидывая, сколько еще бутылок «лекарства» осталось в его тайнике. Эта миссия обещала быть... интересной.
Дар, Ситора, недалёкое будущее
Тусклое освещение едва разгоняло мрак в кабинете Сариуса, создавая зыбкую границу между светом и тьмой. Лишь голубоватый свет проекторов освещал его бледное лицо, искаженное гневом. Перед ним лежали два доклада, которые могли разрушить все его тщательно выстроенные планы.
— Буффало... Тюремный бунт... — прошептал он, сжимая переносицу. — Слишком много совпадений для одного дня.
Его длинные пальцы нервно постукивали по столу, когда он перечитывал строки о «чудесном» спасении всех туристов у водопада и одновременном побеге двух тысяч заключенных. Особое внимание Сариуса привлекла информация о Рональде Трасте — узнике, оставшемся в камере, когда все остальные бежали.
— Это не случайность, — прошипел он. — Это хорошо спланированная операция.
Дверь кабинета тихо открылась, впуская Касиуса. Порученец замер на пороге, почувствовав грозовую атмосферу в комнате.
— Ваше превосходительство, вы звали меня?
Сариус медленно поднял голову. Его глаза, холодные как лед, впились в Касиуса.
— Кельракис. «Разящий». Нужно изменить место посадки. Не могу рисковать жизнью Ювастириона.
Касиус нервно облизнул губы.
— Вы о старом космодроме на мысе Канаверал... Но там сейчас...
— Что?! — голос Сариуса прогремел, как взрыв. — Говори прямо!
— Флорида... не под нашим контролем, — выпалил Касиус, чувствуя, как по спине стекает капля холодного пота. — Мы оставили ее повстанцам, чтобы...
Сариус внезапно рассмеялся. Этот смех звучал страшнее любого крика.
— Ты говоришь мне, что часть моей колонии мне не принадлежит?
Касиус почувствовал, как земля уходит из-под ног.
— Ваше превосходительство, если мы направим крейсеры...
— Я приказываю стереть этот полуостров с лица планеты! — Сариус ударил кулаком по столу. — Три крейсера. Двадцать минут. Или ты хочешь, чтобы я провел аннигиляцию?
Касиус едва сдерживал дрожь. Война с Империей, нарушение Хартии... Но ослушаться архимага значило подписать себе смертный приговор.
Выбравшись из кабинета, он срочно связался с Кельракисом. Голос майора звучал удивительно спокойно:
— Все под контролем, Касиус. Мы уже перенаправляемся на Канаверал. Повстанцы... проявили понимание.
— Как?! — прошептал пораженный Касиус. — Как ты это устроил?
— Старые связи, — усмехнулся Кельракис. — Кугар Боссар из Хранителей помог договориться.
Касиус закрыл глаза, чувствуя, как напряжение покидает его тело. Возможно, катастрофы удастся избежать. Но когда он снова вошел в кабинет архимага с «хорошими новостями», его руки всё ещё дрожали.
Сариус сидел в своем кресле, попивая дарианский коньяк. Его лицо теперь выражало лишь холодное любопытство.
— Ну что, Касиус? Ты принес мне мир... или войну?
Флорида, Земля «U-332», недалёкое будущее
Золотое солнце Флориды нежно ласкало кожу, пальмы шелестели на тёплом ветру, а бирюзовые волны Гольфстрима ласково лизали белоснежный песок. После серых стен Аттики и промозглой тоски на руинах Нью-Йорка этот берег казался раем, уцелевшим в аду.
Иллюзия благополучия. Как мираж в пустыне, она таяла при попытке приблизиться.
Флорида чудом ускользнула от войны, но позолота с её курортов давно облезла. Старики-миллионеры всё ещё сидели на верандах, но вместо мохито пили палёный виски из пластиковых стаканов. Роскошные яхты, которые когда-то сияли, теперь ржавели у причалов, напоминая скелеты древних чудовищ. Пустые бары, заброшенные причалы, отели, где вместо туристов жили лишь воспоминания о былой славе. Конечно, Альянс вёл с Республикой торговлю и даже делился электрической энергией, продуктами питания и самыми необходимыми промышленными товарами. Но это лишь позволяло людям выживать, ведь от былого потока туристов со всего мира не осталось и следа.
Почему же сюда не бежали люди со всей разрушенной Америки? Этому есть простое объяснение. Аннунаки разрешили Республике существовать в обмен на закрытые границы и покорность. Этот курорт теперь являлся декорацией, бутафорским раем для отчётов перед хранителями.
Но сегодня здесь действительно царило счастье.
Прибытие «Разящего» ожидалось только через три дня, и Маркус, устало улыбнувшись, объявил Марселю и Хлое отпуск. Тем более что удержать влюблённую парочку от поцелуев на жарких пляжах Флориды было невозможно.
— Бегите, — сказал он. — Пока я не передумал.
И они бежали — на пляж, к солнцу, к морю, друг к другу.
Последние месяцы измотали их, особенно Хлою. Она, всегда такая собранная и холодная, теперь таяла под взглядом этого северного парня с упрямым подбородком и тёплыми глазами.
А Марсель?
Его язык немел каждый раз, когда звенел её смех.
Они идеально подходили друг другу — две части единого целого.
Ничто не могло погасить этот пожар чувств.
Как и в той другой реальности, где другой Марсель любил другую девушку — Мелинарис, — эти двое не могли не влюбиться.
Будто сама Вселенная соединила их.
Их симпатия вспыхнула с неотвратимостью рока — будто сама вселенная свела их вместе.
О таких капризах судьбы знал не только хранитель. Неслучайно за обоими Марселями велась охота. Кому-то из них было суждено совершить нечто великое. Но замысел провидения невозможно разгадать ни формулами магов, ни гороскопами астрологов.
Марсель медленно сыпал песок на её ноги, золотые крупинки скользили по коже и просачивались сквозь пальцы.
— Все военные уставы мира запрещают мне говорить это… — начал он, голос дрогнул. — Но я больше не могу молчать.
Хлоя замерла, чувствуя, как сердце бьётся где-то в горле.
— В этом мире, где всё рушится за секунду… Я не уверен, что у меня будет ещё один шанс. Он поднял глаза, и в них горело что-то нерушимое. — Хлоя. Я люблю тебя.
Она не ответила.
Вместо этого вскочила, махнула рукой в сторону пляжа.
Там, вдалеке, шли двое — братья-близнецы, их тени растягивались по песку.
— Они нас видели? Ну конечно, — пробормотал он, но улыбка сама растянула его губы. — Даже в раю покоя нет.
Хлоя рассмеялась, и её смех смешался с шумом прибоя.
— Неважно, — Хлоя повернулась, и в её глазах искрилось море. — Повтори.
И он повторил. На этот раз вслух.
Что ждёт завтра? Неясно. Зато сегодня — ослепительное солнце, шёпот волн и это странное щемящее чувство под рёбрами. Пока достаточно.
Море стирает следы на песке, как время однажды сотрёт этот момент. Но не сейчас.
Глава 24. Уроки старого Тейлу
Планета Трон, недалёкое будущее
Я очнулся в клубах цветного тумана — и сразу понял: будет беда.
Тело напряглось, спина покрылась ледяным потом. Эти дымы... Сколько раз они швыряли меня в неизвестность? В первый раз я проснулся в стеклянной капсуле, во второй — в сказочном мире, где жили пери и джинны. А потом... Потом они забросили нас сюда, на Трон. Планету, где в первый же день мы едва не стали обедом для саблезубых тварей.
Но тогда же эти же дымы спасли нас от гибели при взрыве антиграва. Может, зря я их проклинаю?
Туман медленно рассеивался, открывая грубые каменные стены пещеры. Сердце колотилось, как перепёлка в ладони ловца, во рту пересохло. Что-то было не так. Слишком тихо.
Я впился пальцами в звериную шкуру под собой. В нос ударил резкий запах шерсти и дыма. Где-то со свода пещеры капала вода. Вокруг — ни души.
— Мелинарис... — прохрипел я, сжимая мех.
Её веснушки, зелёные глаза, привычка крутить локон, когда задумывалась... Всё исчезло. Проклятье!
Я вжался в стену, пытаясь заглушить панику. Где она? Жива ли?
Полгода. Целых полгода мы жили как в раю. Просыпались под шёпот океана, засыпали в объятиях друг друга. Слишком сладко. Слишком... подозрительно.
И тогда появилась она. Хетиве.
Стройная, как лань, с глазами полными страсти. Говорила о страдающем народе, о борьбе, о справедливости... А я, дурак, повёлся на её печальный взгляд.
И вот я здесь. Один.
Я вскочил на ноги, прислушался. Тишина. Только звук капающей воды да потрескивание огня в очаге.
Следы. Должно быть хоть что-то, хоть намёк о том, где её искать?
Рука инстинктивно потянулась к карману — к её амулету, плоскому камешку с дырочкой, который она называла «кусочком нашего рая». Пусто.
Я стиснул зубы и осмотрелся.
Пещера выглядела вполне обжитой. В углу пылал очаг, в котле булькало мясо в густом соусе. На каменном «столе» — чайник с душистым отваром, миска фруктов, грубая лепёшка.
На скале висела меховая шуба, унты, рукавицы.
Кто-то ждал меня. Друг или враг? Я не знал. Но одно понимал точно — Мелинарис где-то рядом. И я найду её, даже если придётся перевернуть весь мир.
Огонь в очаге трещал, отбрасывая на стены дрожащие тени. Других источников света не было — только узкая щель в своде пещеры, сквозь которую пробивался дневной свет. Он рассекал дым, превращаясь в тонкий светящийся столб.
Но странное дело — пещера мне показалась равномерно освещённой. Только присмотревшись внимательнее, я понял, что светятся сами стены. Неярко, едва уловимо, но камень отдавал холодным бело-голубым сиянием, будто пропитанный лунным светом. Я провёл ладонью по шершавой поверхности — холодно. Что за чертовщина?