е имя.
Дверь кают-компании открылась, и все взгляды устремились на вошедшего.
— А вот и наш полковник Касиус! — Кельракис широко улыбнулся, жестом приглашая его к столу. — Думаю, представлять никого не нужно?
Касиус кивнул, окидывая взглядом собравшихся, руки машинально потянулись поправлять китель. Легенды флота. Минксарот. Нарсинтольм. Кирстен. И... незнакомец — Кугар Боссар.
Он занял свободное кресло, стараясь скрыть напряжение.
— Честно говоря, немного неловко оказаться в таком обществе, — улыбнулся Касиус, принимая из рук Кельракиса бокал вина. — Теперь, когда архимаг назначил меня командующим миссией в колонии, мне бы не помешали ваши советы.
— Ким... — Кирстен покачал головой, глядя на его руку. — Ты до сих пор носишь тот перстень.
Касиус машинально коснулся массивного рубина. Дипломная работа. Награда. Казалось, это было в другой жизни.
— «Недопустимые ошибки исследователя при контакте с развивающимися цивилизациями», — тихо произнёс он.
— Отличная работа, — Кирстен улыбнулся. — Надеюсь, ты следуешь тем принципам? Ким, я ведь помню того идеалистичного кадета с горящими глазами.
— Позвольте мне ответить за полковника, — вдруг вмешался Боссар.
Касиус нахмурился. Кто этот человек?
— Однажды мне довелось помогать полковнику. Бунт в колонии, тысячи заключённых на свободе... Другой бы стёр проблемный район с лица планеты. Но Касиус нашёл иное решение.
Боссар рассказал историю про судью, коньяк и океан. Все смеялись. Касиус чувствовал себя как на допросе.
— Браво, Касиус! — Минксарот хлопнул по столу.
— Кстати, куда вас направляют? — спросил Кирстен.
Касиус вздохнул.
— На подавление мятежа. С тремя крейсерами против пяти имперских. — Он посмотрел в глаза адмиралам. — Шансов вернуться нет.
Тишина.
— Двенадцать имперских крейсеров, Ким, двеннадцать, — резко встрял Минксарот. Его скулы напряглись от ярости. — Сариус посылает тебя на смерть. Даже последними данными разведки с тобой не поделился. Ты — разменная монета в его игре.
— Что?! — Касиус вскочил. — Вы говорите о моём начальнике! О главе государства!
— Ким, ты же знаешь, что случилось с Маркусом, — мягким голосом адмирал Кирстен попытался остудить своего бывшего ученика, — и, наверное, догадываешься, кто отдал приказ на его уничтожение?
— Никто не знает, что записано на том оттиске воли лейте... — На полуслове осёкся полковник. Он понял, что сболтнул лишнего.
Нарсинтольм медленно поднялся:
— Интересно... Никто не упоминал кристалл с записью. Но ты сам только что подтвердил, что знаешь об убийстве Маркуса.
Касиус побледнел. В голове пронеслось: «Ловушка».
— Я... я выполнял приказы...
— Как и мы все, — вздохнул Кирстен. — Но есть приказы, которые нельзя исполнять.
В этот момент «Кугар Боссар» вдруг изменился в лице. Его черты поплыли, как во время сильного жара, и...
Касиус отшатнулся. Перед ним сидел человек, которого весь Альянс считал мёртвым.
— Маркус?!
— Да, как видишь, и я тебя прощаю, Касиус, — сказал воскресший хранитель. Его голос звучал спокойно, но в глазах горел огонь. — Но только помоги нам остановить убийцу. Ты правильно понял, Ким — своего босса, великого архимага Сариуса.
Комната закружилась перед глазами Касиуса. Вся его жизнь — служба, присяга, долг — всё это рушилось в одно мгновение.
И тогда он понял.
Понял, что уже сделал выбор, ещё когда отказался бомбить ту колонию.
— Что... что мне делать? — прошептал он.
Маркус улыбнулся.
— Для начала — присядь, выпей вина. У нас есть план.
И Касиус сел. Уже не солдат, не слепой исполнитель приказов.
А человек, нашедший наконец правду.
Глава 29. Совет Десяти Измерений
Фелария, штаб-квартира Совета Десяти Измерений, недалёкое будущее.
Уже месяц предстоящее заседание Совета Десяти Измерений держалось в топе новостей во всех мирах, объединённых в единое информационное пространство. Ведь от того, смогут ли члены Совета прийти к соглашению, зависело будущее Десяти Измерений.
Противоречия между основными игроками, вызванные стремительно сокращающимися запасами сангиния, давно стали взрывоопасной смесью, готовой вспыхнуть в любой момент из-за неосторожного слова или даже простого подозрения. Шансы на возобновление опустошительной войны всех против всех были велики, если не сказать больше — война стала почти неизбежной.
Две великие противоборствующие державы прекрасно понимали, что начавшийся конфликт не только опустошит планеты и галактики, но и уничтожит целые вселенные. Уровень технологий уничтожения себе подобных, достиг невиданных высот. Планеты превращались в пыль по щелчку, стирая память о некогда великих цивилизациях.
Но куда страшнее — не успеть, отстать и проиграть в этой бессмысленной гонке за минерал. Отстать — значит навсегда потерять шанс. Борьба за ресурс, способный разрывать ткань реальности, не оставляла права на ошибку. Кто доберётся до него первым — получит ключи к бесконечным мирам.
Тридцать дней назад по стандартному календарю Десяти Измерений состоялся консультативный Совет. На нём Департамент Хранителей озвучил подозрения, что офицер космофлота Альянса организовал акт ядерного саботажа на сангиниевой шахте одной из колониальных планет Альянса, а также, что гораздо страшнее, убийство хранителя.
Смерть пропойцы Ювастириона, случившаяся в такой неподходящий момент, стала для архимага тяжёлым ударом в самое уязвимое место. Артефакт, хранивший оттиск воли несчастного лейтенанта Шандора, подтверждал, что Альянс ведёт нечестную игру вокруг шахт, добывающих стратегически важный минерал. Всё говорило о том, что хранителя Маркуса убрали специально.
Информационные дроны жужжали вокруг, их объективы настойчиво ловили каждое движение Архимага Сариуса. Глава Альянса Свободных Миров шёл к Дворцу Совета Десяти Измерений, и — чёрт возьми — он улыбался. Спокойно, почти беззаботно, будто смерть судьи его ничуть не тревожила. Ни тени сомнения, ни намёка на напряжение — только спокойная уверенность. Но за этим фасадом кипела холодная, расчётливая мысль.
«Жаль, что пришлось ими жертвовать, но что поделаешь... Выбора у меня не было. Никакого. Мир — хищник, и чтобы удержать его в узде, иногда нужно бросить ему кость. Даже если эта кость — твоё собственное ребро.
Репутация? Пусть. Пусть шепчутся, пусть обвиняют — лишь бы не догадались, кто на самом деле дёргает за нитки. Император уже потирает руки, предвкушая мой крах. Но если я паду, падёт и Альянс, а вместе с ним — будущее Дара. Этого не случится. Не сейчас. Не при мне.
Значит, так: жертвуем пешку, делаем вид, что сдаём позиции. Пусть думают, что одержали победу. Насытятся, успокоятся… А я тем временем перегруппирую силы. Главное — сохранить власть. Всё остальное приложится».
Двери зала Совета распахнулись, и Сариус вошел, как хозяин, хотя формально считался обвиняемым. Он знал каждую трещинку на этих мраморных плитах, каждый взгляд, который сейчас устремится на него. И, конечно, каждый грязный приём, который попытаются провернуть противники.
«Пусть пробуют», — думал он, медленно проходя между рядами. Все карты уже давно розданы, все ходы просчитаны на десять шагов вперёд. Они думали, что пришли судить его? Как мило. На самом деле он уже давно вёл эту партию — и сейчас как раз собирался поставить мат.
Архимаг усмехнулся, глядя на императора. Этот грубый солдафон с его прямолинейной тактикой? Всегда можно найти общий язык, если подобрать правильную цену.
А комиссар Филакас? Ха! Рядом с покойным Маркусом он выглядел жалким.
«Будь на его месте Маркус, пришлось бы туго. Он единственный мыслил на моём уровне, видел ходы наперёд. Но теперь...»
Архимаг сжал пальцы в замок. Положение вовсе не безнадёжное, а даже многообещающее.
Толпа в зале Совета буквально замерла, когда появился Сариус. Инфодроны тут же нацелились на него, превращая этот момент в грандиозное космическое шоу. Миллиарды зрителей по всем измерениям затаили дыхание — сегодня архимаг либо спасёт ситуацию, либо окончательно погубит себя.
Комиссар Филакас уже загнал его в угол своими вопросами о смерти Маркуса. Но Сариус, вместо того чтобы оправдываться, бросил вызов — потребовал созыва полного Совета со всеми галактическими лидерами. Теперь ставки выросли в сотни раз.
Кто убийца? Будет ли война? Ответы на эти вопросы могут перевернуть баланс сил во вселенной...
Делегаты заполнили зал до отказа. Четыре тысячи с правом голоса, девятьсот двадцать — только совещательным. Ещё восемьдесят миров не выбрали сторону. Организаторы сбивались с ног, пытаясь всех разместить. Зал трещал по швам и гудел в предвкушении.
Сариус скользил между людьми с лёгкостью актёра на сцене. Улыбался. Шутил. Обменивался короткими взглядами с влиятельными лицами. Ни тени волнения — только уверенность, заражающая окружающих.
Музыка внезапно стихла. Свет погас, оставив только сцену в ярких лучах прожекторов. В воздухе бесшумно сновали информационные дроны. В наступившей тишине замерли все — и люди в зале, и миллиарды зрителей у экранов. На сцене заняли места представители Департамента Хранителей — их холодные взгляды предвещали жёсткий разбор.
Весь мир затаил дыхание. Все ждали ответа на один вопрос: война... или... мир?
Тон заседанию задала президент Феларии госпожа Дилма Древул. Она не говорила, а словно летала ласковым ветром по залу, вдыхая в каждого депутата безмятежное миролюбие. Оратор, не скупясь красочных эпитетов, рассказала о своей планете, давно ставшей символом свободы и богатства во всех измерениях. Её приветственная речь больше походила на рекламный буклет, чем на спич опытного политика. Хотя планета в особой рекламе вовсе и не нуждалась. Видящий да увидит. Достаточно пролететь от космопорта до города, чтобы понять, как выглядит рай.
«Ощутите тёплое дыхание океанов, согретых лучами Зарда. Вдохните воздух, напоённый ароматом цветущих долин. Пусть гармония Феларии вдохновит вас на мудрые решения!» — с улыбкой заключила она, явно намекая, что её планета идеально подходит не только для переговоров о мире, но и для превосходного отдыха.