— Я принес тебе столько боли! — с горечью произнес Дэмиор. — Ты очень мне дорога, Орис. Не знаю, простишь ли ты меня когда-нибудь.
Я открыла рот, но проводник мотнул головой:
— Ничего не говори сейчас.
Мы замолчали. Я успела попросить Линну, чтобы та успокоила Бриссу — она слышала наши крики.
— Почему ты кричала? — спустя некоторое время спросил Дэмиор.
— Это Зов, — тихо сказала я и неуверенно прокашлялась. Голос слушался, и я рискнула продолжить — Последние недели он усилился, и, кажется, ему не нравится то, что я застряла здесь — в железной клетке.
— Ты говоришь так, словно он живой.
Я пожала плечами, и мы вновь замолчали.
— Что будем делать? — я обвела руками камеру. — Этот маг… Как нам выбраться отсюда?
— Это не маг.
— Но он же как-то контролировал тебя. Его послушалось твое оружие. Да и слуги у него явно заколдованные, — перечислила я, загибая пальцы.
— Помнишь Рэйса? — спросил Дэмиор и, дождавшись кивка, продолжил — У него на левой мочке уха вытатуирован особый знак — личная метка обучавшего его мага, заключенная в оранжевый круг. Оранжевый, потому что его стихия огонь. Гильдия строго следит за тем, чтобы каждый обученный маг носил татуировку.
— А может, он необученный? — предположила я. Даже не видя проводника в темноте, я знала, что сейчас он хмурится.
— Я долго работал с магами, не только с Рэйсом. От них исходит какая-то особая… энергия, я чувствую ее кожей. Когда ты использовала свою силу, я тоже ощутил это. А здесь — ничего! Его сила заемная.
— Он все время касался своей застежки. В форме какой-то птицы! — вспомнила я.
— Скорее всего, это и есть источник его силы. Но кто его госпожа?
— Линна! — я вспомнила об узнице. — Зачем нас держат тут?
— Не знаю, — тихо отозвалась она. — Но те, кого вечерами он уводит, не возвращаются.
От ее голоса — человека, смирившегося со своей участью, по коже пробежал холодок.
— Кто его госпожа? — спросил у Линны Дэмиор.
— Не знаю. Он всегда называет ее так. Я тут уже неделю. Каждое утро он сам или его слуги приводят новых жертв, а вечером он забирает тех, кого приводил раньше.
— А кто такая эта Этерия? — спросила я.
— Его жена или просто женщина, — в голосе Линны послышалась обида. — До этого он часто приходил с ней. Она всегда глумилась над нами.
Я опустилась на корточки. Только сейчас до меня всерьез начало доходить: мы попались.
— А что за птица у него на застежке? Мне кажется, где-то я ее видел, — вслух размышлял Дэмиор.
— Это шавранка, — ответила Линна. — Это местная птица, я сама пару раз видела ее ночью.
— Ночью? Это ночная птица?
Не дождавшись ответа, Дэмиор соскочил с места и начал мерить шагами крохотную камеру:
— Ночная шавранка… Где-то я слышал это название! Точно! Это же птица из той старой легенды…
— В нее превратилась Кхира, — еле дыша от ужаса, сказала я. — Его госпожа — темная богиня!
Дэмиор молча сжал мое плечо.
Глава 22
…В подземельях ощутимо похолодало. Одеяла у меня не было, а та жалкая тряпка, которую я использовал в качестве матраса, не уберегала от каменного пола. Сколько времени я уже здесь? Меня схватили около Западного хребта, где я проверял укрепления. Уже трижды полная луна заглядывала в тюремное окно — выходит, осень на исходе.
По каменному полу забухали сапоги с железными подметками, но я не отвлекся от созерцания решетчатого потолка — проверяющие проходили каждый час.
— Эй, Торхейн! Поднимайся, — раздался голос охранника.
Молодой, узнал я по голосу. Всего месяц назад здесь появился, да уже пообвык. Дрожи в голосе не слышно, строгости пытается напустить. Да только слышно, как сердечко колотится.
Но зачем я им понадобился? За три месяца у меня выработался определенный режим — и к Архону, и в купальню раз в две недели, и даже к Елоху в это время меня не водили.
Я приподнялся и чуть повернул голову, скользнув взглядом по охраннику.
— Куда меня? — спросил лениво.
— Никуда, — вдруг криво ухмыльнулся парень и резким движением что-то швырнул в мою камеру.
Я подскочил, в воздухе переворачиваясь, чтобы отбить нож, но на пол приземлился небольшой холщовый мешочек. Они все-таки изготовили снадобье! Я поспешно зажал нос, но тонкие запахи уже просачивались сквозь пальцы… Белладонна, горький нирис, даже вербена!
По жилам пронесся огонь, внутренности скрутило узлом, и тело выгнулось дугой. Я зарычал, чувствуя, как кожа трескается, и наружу рвется новое, более сильное тело. Через несколько томительных секунд я опустился на четыре лапы, тяжело дыша и капая слюной на пол. Клетка сразу стала тесной, а потолок высоким.
Охранник, оставшийся по ту сторону решетки, изумленно раскрыл рот, а в его глазах читалось восхищение, перемешанное с детским удивлением.
Все же им удалось заставить меня обратиться! Я недовольно оскалился и испытующе взглянул на охранника. Разговаривать в этой ипостаси я не мог, да и ни к чему нам это умение.
Мальчишка очнулся и, придав себе серьезный вид, сказал:
— Скоро тебя навестят.
Я раздраженно махнул хвостом и опустился на пол. Оставшееся время нужно потратить с пользой: установка дополнительных ментальных блоков не повредит. Я должен защитить свое племя.
Проснувшись в темноте, я пару секунд непонимающе хлопала глазами, вспоминая свой сон. Выходит, этот Торхейн оборотень!? Все происходящее я видела его глазами и не знала, в кого он перекинулся, но охранник был впечатлен. Почему эти сны преследуют меня?
Приподнявшись на локте, я увидела перед собой решетку, и сердце испуганно забилось: видение не окончилось? Паника накатила удушливой волной, и мне с трудом удалось сделать вздох и привести мысли в порядок. Пошевелившись, я обнаружила рядом спящего Дэмиора, и воспоминания хлынули потоком: жрец, собирающийся принести Бриссу и Олана в жертву, клетки с несчастными узниками, попытка проводника убить меня.
Я глубоко выдохнула и потрясла головой — все тело ломило от холода и неловкой позы. Стянула куртку Дэмиора, которой он укрыл меня, и, с благодарностью взглянув на мужчину, поднялась. Размявшись, я сделала несколько шагов и подошла к решетке:
— Линна? — шепнула чуть слышно. Откуда-то раздавался заливистый храп, а в углу пещеры кто-то тихо бормотал во сне. Невольно я поежилась и обхватила себя руками.
— Ее забрали, — тихо ответил проснувшийся Дэмиор. — Пока ты спала, приходил жрец. Он увел Линну и еще одного ребенка.
О нет! Я так и не смогла ей помочь! Я опустилась на пол, прижала колени к груди и обхватила их руками. По щеке скользнула слеза, а сердце разрывалось от жалости к этой девушке и незнакомому ребенку. Неужели нас ждет та же участь?!
Дэмиор присел рядом со мной и погладил меня по волосам. Мои глаза привыкли к темноте, и я видела, что он хмурится, до боли закусывая губы. Неожиданно раздались глухие шаги, и в пещеру вошел жрец со слугами; магический светляк вплыл вслед за ним, мгновенно осветив все вокруг.
— Сегодня знаменательный день! — восторженно сказал он, и один из его слуг ударил мечом по решетке, отчего по пещере прокатился грохот, разбудивший всех пленников.
Я прикрыла глаза рукой, яркий свет причинял боль. Дэмиор отошел от меня, устроившись в противоположном конце клетке.
Вместе со жрецом пришла и Этерия, сегодня выглядевшая гораздо лучше — она сменила платье, ее волосы, убранные в высокую прическу, сияли медью, а синяки на лице были искусно замаскированы пудрой. Один из слуг поднес жрецу странный кристалл, который охватывала серебристая полоска незнакомого металла. Самоцвет был искусно обработан, и его грани переливались, расплескивая брызги искристо-белого.
Я недоуменно посмотрела на странный предмет, а вот Дэмиор нахмурился. Тем временем сиенн дошел до крайней решетки и остановился, приказав сидящей внутри пленнице:
— Протяни руку!
— Что это такое? — тихо спросила я у проводника.
— Он похож на тот артефакт, которым стражники проверяют людей на входе в города. Но помимо этого сообщит, есть ли у тебя способности к магии, — шепнул он в ответ. — В нашем ведомстве был такой, но небольшой.
Выходит, жрец хочет выяснить, кто из пленников имеет магические задатки? Но зачем? А если он выяснит, что я полукровка? Сердце испуганно забилось. Мой отражатель остался в сумке, после Риогалла я убрала его подальше — заметила, что головная боль от него усиливается.
Жрец двигался дальше, раз за разом проверяя пленников, и вскоре остановился перед камерой Бриссы. Я припала к решетке, пытаясь разглядеть, что там происходит.
Повинуясь жрецу, фандрийка просунула руку сквозь прутья решетки и приложила ладонь к навершию измерителя. Спустя несколько секунд граней возле серебристой полоски засветилась желтым, и сиенн довольно выдохнул:
— У тебя или твоего ребенка очень необычная кровь! И неплохие магические задатки. Госпоже понравится, — кивнул он. — Ты имеешь все шансы стать венцом ритуала!
Я сглотнула от ужаса. Бриссу принесут в жертву за то, что ее ребенок будет магом?!
Довольный жрец подошел к камере Олана, и я увидела тонкую руку мальчика, потянувшуюся к измерителю. Приглядевшись, затаила дыхание. Едва худая ладошка опустилась на поверхность самоцвета, как одна из его граней ярко вспыхнула алым, отчего жрец отшатнулся. От волнения он отбросил капюшон и яростно воскликнул:
— Огонь! А какой яркий потенциал! Мальчик мой, из тебя вышел бы неплохой магистр при должном обучении! Именно ты станешь главной жертвой! Не зря я приметил тебя в таверне!
Я до боли стиснула зубы, а Дэмиор сжал мое плечо. Неизвестный ритуал не предвещал ничего хорошего.
Спустя несколько минут жрец остановился перед нашей камерой и с сомнением взглянул на нас.
— Проверим и вас, — наконец сказал он.
Дэмиор первым прошел вперед и послушно положил руку на навершие кристалла, взглядом буравя жреца. Одна из граней измерителя едва заметно вспыхнула и вновь погасла.