я опомнился и нацелился – как-никак мы находились на празднике стрелкового клуба – на юных незамужних амазонок.
Конечный результат оказался столь же плачевным, но, к моему злорадству, и профессиональный соблазнитель Дан на этот раз не пользовался успехом у девушек. Не имея печального опыта, как у меня, он все больше раздражался, поэтому, когда Густаф прокричал «Раздача призов», воспользовался случаем.
– Сам черт пусть флиртует с этими пустыми гильзами. Пойду в кабак и приведу нам с тобой по грелке для кровати.
Я остался сидеть на шатком стуле посреди моря стрелков и слегка остекленевшими глазами наблюдал, как на столе постепенно таяла гора дипломов, нагрудных знаков и неописуемо уродливых статуэток – награжденные выглядели на удивление благодарными и растроганными. Юные стрелки за моим столом пришли в самое приподнятое расположение духа и заказали себе по двойной порции кока-колы.
Сам же я достиг той стадии, когда, строго говоря, пора остановиться, но при этом ощущается острая потребность продолжить.
Проклятый Дан, что он так долго!
Снова начались танцы, и Густаф пришлепал к моему столу, как старый тюлень. Волосы у него взлохматились, галстук висел криво. От него пахло ликером и мятными таблетками для горла.
– Ты ведь не жалеешь, что вступил в наш клуб? – проговорил он, едва ворочая языком. – На наших встречах всегда очень весело.
– Правда? – ответил я безо всякого интереса, оглядываясь в надежде, что Дан вот-вот появится.
Тут он как раз и появился, но в следующую секунду я раскаялся в своих мыслях. С собой он привел двух женщин. Одна – брюнетка в цветастой блузке, но на нее я даже не взглянул. Стоял, в растерянности уставившись на ее подругу: это была дочь Крунблума. Ирма!
Ни словом, ни взглядом она не упомянула о нашей прошлой встрече. Дамы – или как их еще назвать – уселись, и Дан быстренько организовал им по грогу.
– Я свои обещания выполняю, – сказал Дан. – Обещал найти двух девушек, и вот тебе два лакомых кусочка.
– Ты такой нахал, такой нахал, – захихикала брюнетка, которую, как выяснилось, звали Мэри. – Просто ввалился в бар и велел нам пойти с ним. Но что это за новогодний утренник такой? Куда мы попали?
Она с ужасом покосилась на юных стрелков и батарею бутылок с кока-колой.
Дан незаметно пощупал ее грудь.
– Ты ведь не думаешь, что мы останемся сидеть тут? Скоро свалим в берлогу этого молодого человека. Там будет настоящая вечеринка!
При мысли о дальнейших упражнениях этого вечера у меня вспотели ладони и предательски застучало сердце.
Повинуясь чувству долга, я пошел танцевать с Ирмой. Она по-прежнему не вспоминала о нашей встрече, а щебетала о пустяках, танцуя со мной щека к щеке. Против воли я вынужден был признать, что это довольно приятно.
В перерывах между танцами девушки и Дан так громко шумели и смеялись, что наши соседи по столу недовольно косились на нас и наверняка весьма обрадовались, когда Дан объявил, что мы уходим. Последнее, что я увидел, покидая зал, – застывший взгляд Кислого Карлссона.
– Спешу к Максиму я, там ждут меня друзья [14], – заголосил Дан с самым сальным выражением лица.
– Смотри, как бы тебя не забрала полиция, – захихикала Мэри.
– Давайте пройдем дворами, чтобы не отсвечивать в центре, – предложил я.
– Ты что, стыдишься нас? – спросил Дан. – Мы не годимся в компанию к господину редактору?
– Тихо, – шикнула на него Ирма. – Сделаем так, как говорит газетчик. На тебе уже и так достаточно дерьма.
Дан сердито посмотрел на нее, но нехотя согласился.
Посреди закатанного в асфальт двора я вдруг замер: что-то тут не так. Прошло какое-то время, прежде чем мой затуманенный алкоголем мозг выдал ответ:
Машины Бенгта нет!
Обычно она всегда мерцает в темноте белыми боками. Теперь же ее не было на привычном парковочном месте.
– Что с тобой? – зевнул Дан. – Привидение померещилось среди белой ночи?
Я не ответил. Не факт, что машину украли. Бенгт мог и сам ее взять. Ведь на самом деле он в городе.
С шумом и грохотом мы поднялись по лестнице. Дан зажег торшер в гостиной и плюхнулся на диван, увлекая за собой Мэри.
У меня возникла внезапная мысль вернуться в прихожую и проверить. Мои опасения подтвердились. Запасных ключей от машины на обычном месте не было.
– Водки, господин редактор, водки! – вопил из комнаты Дан. – Мы с дамами мечтаем выпить по большому грогу.
Немного выбитый из колеи, я присоединился к шумной компании.
– У меня в холодильнике есть бутылка вина.
– Вино? – фыркнул Дан. – Ты считаешь нас за конфирмантов, пришедших для причастия? Мы хотим водки, а не каких-нибудь там помоев.
От очаровашки Дана в этот момент не осталось и следа. Я никогда еще не видел его таким, хотя мы и выпивали вместе. Перебрал?
– Ты что, не слышишь, что я говорю? – крикнул он. – Достань нормальной водки!
Я разозлился.
– Пойди и достань сам!
Дан поднялся.
– Думаешь, не смогу? Засекайте время. Менее чем через пятнадцать минут я вернусь с бутылкой.
– У него получится, – заявила Мэри, когда Дан, пошатываясь, удалился. – Этот парень из-под земли достанет.
– Пойду пока помою посуду, – проговорил я хрипло и ретировался в кухню, прихватив с собой пепельницу.
Никогда еще мне не доводилось мыть посуду с такой тщательностью. Разве обещанные пятнадцать минут еще не закончились?
В гостиной переговаривались девушки.
– Я возьму себе Дана, – заявила Мэри. – А ты попробуй вдохнуть жизнь в этого сухаря.
– Да мне вообще плевать на все это, – скучным голосом ответила Ирма. – У меня второй день месячных, самый тяжелый.
Тут раздался звонок в дверь, и я взглянул на часы. Прошло тринадцать минут с тех пор, как Дан отправился на задание. И вот он вернулся, помахивая бутылкой виски.
– Может быть, хотя бы воды со льдом ты нам организуешь, – язвительно произнес он.
Основательно клюкнув, Дан занялся с Мэри откровенным петтингом.
– Послушай, – сказал он, вынимая руку из ее блузки, чтобы взять стакан, – дорожный знак у тебя под окнами, перечеркнутое «Р», не означает «петтинг запрещен». Водку я тебе организовал, девчонок организовал. Тебе еще и домкрат для твоего малыша принести?
Мне захотелось врезать по его ухмыляющейся физиономии, но тут внезапно вмешалась Ирма. Судя по всему, она не относилась к поклонницам Дана.
– Заткнись. К счастью, не все такие, как ты.
Глаза Дана сузились как щелочки. Атмосфера резко накалилась.
Желая разрядить неловкую ситуацию, я как добрый друг предложил чокнуться.
– Ты поймал убийцу? – спросила Ирма, взъерошив на мне волосы. – Кстати, разве не чудесные духи я тебе порекомендовала?
– А что за духи? – донесся откуда-то из-под пиджака Дана сдавленный голос Мэри.
Я понадеялся на добрую волю Ирмы, но на этот раз она изложила все детали нашей встречи у прилавка, еще и добавив от себя.
– Вот как, да ты у нас в частные детективы заделался! – захохотал Дан. – Так кто же убийца? Скоро ли ты его разоблачишь? Нет, приятель, такое не для новоявленных Шерлоков. Оставь работу профессионалам. Если ты даже с Ирмой не справился, что ты, черт возьми, будешь делать с настоящим убийцей?
Зачем я на все это согласился? Всего через несколько часов мне предстоит отправиться на сбор шишек. О моменте пробуждения я уже думал с ужасом. Долго ли еще мне придется участвовать в этой обезьяньей комедии?
Впрочем, так называемая вечеринка оборвалась резко и внезапно.
Ирма взяла бутылку, чтобы налить себе еще, когда Дан вырвал ее у нее из рук.
– Фрёкен больше не наливать, ей уже достаточно.
Ирма отобрала у него бутылку.
– Я пью сколько хочу. Это, вероятно, папашина бутылка, которую ты стащил в участке. Твои привычки всем известны.
Дан, уже почти лежавший на Мэри, поднялся во весь рост.
– Не открывай так широко рот, затраханная свиноматка, – прошипел он и залепил ей пощечину.
Обернувшись, он кивнул Мэри:
– Пошли ко мне, в такой компании оставаться ни секунды невозможно, черт подери.
Ирма лежала на кровати, уткнувшись в подушку. Я апатично сидел в кресле, пока те двое вышли в прихожую.
– Я останусь у тебя, – проговорила Ирма сквозь всхлипы. – Боюсь ехать одна ночью мимо места убийства. Ты ведь разрешишь мне остаться?
Я кивнул и стал расстилать. Когда я вернулся из туалета, она уже разделась и лежала в моей постели в одних трусиках и лифчике.
– Сегодня мы спим, – тихо проговорила она. – Повернись ко мне спиной.
Я поставил будильник. Кажется, едва я сомкнул глаза, как он уже зазвонил.
Боже, как я себя чувствовал!
Язык прилип к нёбу. Затылок раскалывался. Моя соседка по кровати заняла бóльшую часть пространства, так что все тело у меня затекло от неудобной позы.
Моя соседка по кровати – она спала с открытым ртом, откинувшись на подушку, негромко похрапывая. Макияж исчез, лицо посерело. Белье было грязное, от нее пахло немытым телом.
Сглотнув, я оглядел комнату. Бутылки, бокалы, переполненные пепельницы. Скомканный ковер и удушающий воздух. Подняв рулонную штору, я обнаружил, что снаружи идет дождь. Со свинцово-серого неба текли унылые струи дождя.
Осторожно открыв встроенный шкаф, я достал обмундирование, подходящее под категорию «репортаж на открытом воздухе в плохую погоду». Порывшись там, я нашел резиновые сапоги (которые оказались мне велики), пару старых брюк и не менее возрастной тренчкот.
Ирма не просыпалась, и я понадеялся, что в благодарность за ночевку она хотя бы приберется в комнате. Чтобы не привлекать ненужного внимания возможных утренних прохожих, я выскользнул через заднюю дверь. Остановившись на лестнице снаружи, подставил лицо струям дождя. Это было первое ощущение удовольствия в то ужасное утро.
Затем я сделал открытие:
Машина Бенгта вернулась на прежнее место!
У меня не было сил размышлять об этом, однако я твердо решил, что потребую у него разъяснений.