Андрей хмыкает разочарованно. Опять не сумел меня подловить.
— Но ты же согласился.
— Да. И каков мой следующий шаг? — гляжу испытующе.
— Как только они опять поднимут цену хотя бы на один доллар, ты немедленно откажешься подписывать контракт, — выдаёт после небольшой паузы.
— Бинго! — мы хлопаемся ладонями.
После обеда занимаюсь геологическим сектором. Пустующих зданий на Байконуре с советских времён осталось много, до сих пор некоторые не заселили.
16 июля, суббота, время 13:15.
Байконур, ИССС (институт селенологии и Солнечной системы), кабинет директора.
— И как тебе на новом месте? — хоть и не за главным столом, но располагаюсь в лучшем кресле, уложив одну ногу поперёк другой.
Лена пока и.о. директора, но дело идёт к тому, что приставка «и. о.» скоро истает бесследно.
— Пока не разобралась, — уверенная в себе женщина за главным столом слегка улыбается.
Лена Тренёва — моя бывшая одногруппница. Да, принял я такое решение: поставить во главе геологической службы выпускницу ФКИ. Может показаться странным, но сработало несколько факторов. Хорошо разбирается в космонавтике, а чистые геологи не могут держать в голове всю картину в целом. Их самих надо многому учить.
Второе важное обстоятельство. Всего за три года она сумела дорасти до заместителя начальника отдела проектирования завода по производству спутников в Ярославле. Коренная москвичка не стала отбрыкиваться от распределения в провинцию. Значит, не лишена храбрости и тяги к новому. Последнее предположительно, поэтому в общий список плюсов не включаю. Поживём — увидим.
Кое-что я всё-таки заметил. Это же не я и не мои кадровики её нашли. Сама обратилась. Напрямую. Завод попал в длинную полосу неопределённости, и Лену напугало отсутствие перспектив. Выходит, она их видит. Наш человек, я тоже так считаю: строительство отдельного завода предпринято напрасно. Чушь собачья — закладывать производительность до трёхсот спутников в год. Ближний космос нерезиновый.
— Прежде чем начнёшь трясти меня своими вопросами, позволь задать мне. Всего один.
— Валяй!
— Что скажешь об Анне Кондаковой?
Хмыкаю. Кондакова, бывшая Стомахина, достойна отдельной песни. Только эта песня никогда не станет хитом, зато может пробиться в разряд популярных анекдотов. Помню её эпичный провал, когда она решила отколоться от Агентства и устроить геологический чёс по регионам самостоятельно. Не понравилось, что мы забирали шестьдесят процентов выручки. Самостоятельно, без нашего прикрытия, им пришлось довольствоваться пятнадцатью. Так что группа даже половины не заработала от нашего уровня, и предпринимательство Анечки на этом рухнуло. Геологические стьюденты разбежались.
— Импульсивная норовистая кобыла. Везти может, но с постоянным приглядом. На ответственную должность я её никогда не пропущу.
Лена кивает, что-то в её голове укладывается точно в отмеренную ячейку.
— А ты, Лен, роскошной дамой стала. Ты и в студентках была хорошенькой (вру, всего лишь симпатичной), но сейчас…
Слегка розовеет от удовольствия. Мы немного проходимся по однокашникам, что-то знаю я, что-то — она. Затем переходим к делу.
— Первым делом тебе надо сделать вот что. Сформировать группу не более трёх человек для геологических изысканий на Луне. С поиском воды и железа вопрос решён, но если будут найдены крупные залежи водяного льда или высококонцентрированной железной руды, это не повредит, конечно. Хотя прежде всего нам нужны драгметаллы, редкоземельные металлы, не откажемся от урана или цветных металлов.
Даю паузу для усвоения и продолжаю:
— Уже найдены месторождения золота и меди, но объём их неизвестен.
— Ого!
— Далее. Выходы пешим порядком исключены. Это бравые американские придурки по их же басням вольно бегали по лунным пампасам и прятались в укрытии со стенками чуть толще консервной жести. Я такого не позволяю. Солнечный шторм может ударить в любой момент. Поэтому передвижение только под защитой. Парни называют этот бронетанк «Росинантом». Вместимость на уровне комфорта — пять человек, максимальная — десять. Толщина стенок этого бронированного монстра — двадцать сантиметров…
— Стальная броня? — брови Лены дружно поползли вверх.
— Не совсем. Два параллельных стальных листа. Между ними засыпан песок и мелкий гравий. Очень приличная защита. Даже гамма-излучение сильно ослабляется. Всё остальное безнадёжно застревает. Но давай к главному. Есть бур, способный выбирать керны до двух метров. С алмазным наконечником. Есть всякий-разный ручной инструмент. Само собой, кирки, лопаты, молотки…
Лена чуть улыбается. Вроде как нашёл чем хвастаться.
— Ты должна даже о таких мелочах знать. Собственного производства лопат на Луне нет. И дерева для черенков нет. Итак. Есть ещё дисковые и ленточные пилы, по камню — в том числе. Тебе надо подумать и посоветоваться с самими ребятами, какое оборудование забросить для работы по площадям. Сейсмографы, ещё что-то, сама разберёшься.
— Какова вместимость лунной базы? — вопрос задаёт точный, молодец.
— Проектная, с максимальным комфортом, шесть человек. Но тут сама понимаешь, как дело обстоит. Если организовать круглосуточную работу по сменам, то персонал легко можно удвоить, — после многозначительной паузы добавляю: — И учти. Только что тебе стали известны засекреченные данные. В Агентстве только несколько человек знают численность персонала лунной базы. Ещё одно обстоятельство. Они начали строить большой жилой сектор. С автономным питанием, максимально комфортный и защищённый, вместимостью в несколько десятков человек. Так что твоим подопечным недолго придётся тесниться со старожилами.
17 июля, воскресенье, время мск 16:15.
Луна, координаты: 36о в. д., 78о ю. ш., база «Резидент».
Дробинин.
Закрепляю последнюю планку. Рассчитывал закончить через неделю — плотницкие работы мне знакомы, когда-то подростком помогал деду в деревне, научился худо-бедно шуровать рубанком и даже топором. Хотя дедушка Антон на мои старания всегда смотрел с лёгкой насмешкой. Зато я во все глаза за ним наблюдал. И только сейчас понял, что каким-то неведомым путём перенял его ухватки. Чувствую даже, что погасшей папиросины в углу рта не хватает.
Невнятная идея, бродившая в голове, ясно оформилась только недели через три после прилунения. Нужна сауна! Всего два слова, но смысла намного больше. Кроме телесного удовольствия, а значит, психологического комфорта, это гигиена и дополнительная тренировка организма. С тех пор прикидывал, как можно это организовать. Самый важный элемент любой бани — источник тепла, вернее, жара. Теплоизоляция, разумеется, и всё остальное, но сначала — печь. И как организовать? Нагревательные элементы, подключенные к энергосистеме базы? Повертев в голове слишком прямолинейный выход, отбросил. Слишком большая нагрузка на электросеть, да ещё электричество в помещении с повышенной влажностью. Мне и командир не позволит. Мы не на большой земле, аварии, даже не слишком серьёзные, недопустимы. Можно, конечно, и так, но придётся ставить мощную защиту. От перегрузок, короткого замыкания, задымления. Предусмотреть противопожарные меры.
Решение наклюнулось, когда придирчиво изучал все системы базы. И нашёл выход!
Наш электрогенератор — когда интенсивно, когда еле-еле — работает постоянно. Сжигает водород в кислороде. Если грубо, то за лунный день накапливает энергию в виде топливной пары водород-кислород, которую храним в жидком виде в цистернах. Ночью сжигаем.
В схему включается и система круговорота воды. Выбрасывать в космосе воду в любой форме, даже в виде мочи, недопустимо. Все отходы, в том числе жизнедеятельности, обезвоживаются, полученная вода фильтруется и очищается, а затем подвергается электролизу уже в цикле запасания энергии от подсолнечников. Общая схема. Такая же на «Оби» и даже Байконуре. Космодром расположен в засушливом регионе, там тоже актуально, хотя не так, как в космосе.
Пароводяная смесь температурой свыше двухсот градусов выходит из генератора и попадает в мощный радиатор, вынесенный наружу. Там она конденсируется, остывает до приемлемых двадцати-тридцати градусов и возвращается на базу.
Способ получения тепла превратился в тривиальную мелкую проблему. К внешнему радиатору подключили маленький, заведённый на борт. В выбранное помещение на техническом этаже, который пока занимает только химлаборатория Панаева. Место там было. Разумеется, дополнительный радиатор подключен через вентиль и поток пара можно регулировать. И сам радиатор можно закрывать-открывать заслонкой.
Просто так обшивать досками помещение не стоило, а теплозащитных экранов у нас маловато. Поэтому повесил их на внешнюю стенку. А внутренние закрыл шлаковыми панелями, пришлось повозиться с ними в плавильном цехе. Так-то я шлак выбрасываю.
И вот свершилось! Пора делать ребятам сюрприз. О нём знает только командир, остальные особо не интересуются. Сказал им, что термокамера для закаливания, они и отстали.
Давно бы сделал, за неделю легко бы управился, но ведь работать надо. Плавильный цех почти все силы отнимает.
— Как у тебя? — ко мне заглядывает Панаев.
Каждый день интересуется. Кажется, он всерьёз мечтает о баньке.
— Ты вовремя, командир. Испытаем?
Удерживая улыбку от расползания на всё лицо, Вадим кивает. Надеваю рукавицы и открываю вентиль. Сейчас ночь начинается, так что генератор работает, соответственно, через радиатор идёт горячий пар.
Через минуту чувствуем открытым лицом, у нас здесь тоже обычная дыхательная смесь, как от радиатора веет теплом. Наблюдаем за меняющимися в сторону увеличения цифирьками электронного термометра. Что-то быстро градусы копятся, вентиль прикручивать не стал, закрыл заслонку. Подождали ещё немного.
— Офигеть! — экспрессивно выражается Панаев. — За три минуты почти до пятидесяти градусов дошло.
Это ещё надо отметить, что у нас крейсерское давление в половину атмосферы, то есть конвекция ослабленная.