— Коммерческая жилка у вас есть, Виктор, — президент благодушествует. — Не прогорите?
— Не будет выгоды, не станем связываться, — пожимаю плечами. — Есть ещё один момент. Военное применение. Но это дело далёкого будущего. У нас нет ракет класса «воздух-земля» соответствующих характеристик.
— «Кинжал-2», — лаконично возражает президент.
— Какая у неё скорость?
Президент вопросительно смотрит на Чернышова.
— Двенадцать Махов.
— Вот видите, — развожу руками. — Нам нужно в два раза больше. Космоплан можно использовать как стратосферный или, лучше сказать, орбитальный стратегический бомбардировщик.
Мужчины напротив меня резко становятся серьёзными. Надо успокоить, а то леший знает, что им в голову придёт:
— Но как сказал, это дело далёкого будущего. «Тайфун» в нынешнем виде больше одной ракеты габаритов «Кинжала» на борт взять не сможет.
— К вам ведь приходили китайцы, Виктор, — президент считает, что на предисловие много сил тратить не надо.
Поддерживаю. Мы тут все свои, в конце концов.
— Приходили. Просили доставку на Луну собственного модуля. Я им отказал.
— Прямо так и отказали? — удивляется Чернышов, озвучивая совместную с президентом реакцию.
— Не прямо, конечно. Зачем грубо обижать уважаемых людей? Но если честно, вообще не представляю, как они это видят? Доставкой ведь дело не ограничится. Дальше потребуется их снабжать, обеспечивать ротацию персонала и в целом доставку грузов с Луны. С одной стороны, неплохой бизнес и, возможно, в будущем займёмся, но сейчас мы не готовы. У нас просто ресурсов на это нет.
— А правительство не может помочь с ресурсами? — по-дилетантски интересуется президент.
— Какими? Например, у нас пока нет челночного корабля для регулярных рейсов Луна — «Обь». Правительство может его дать? Мы разрабатываем челнок, он будет, но пока нет. Нам понадобится опыт полётов, правительство им с нами поделится? Есть целый ряд НИОКР, в которых мы упорно продвигаемся, но, увы, правительство и здесь нам не помощник. Даже когда что-то может.
Садистки напоминаю историю, когда нам не дали гиперзвук, проигнорировав наши просьбы. Президент морщится, Чернышов тактично отмалчивается.
— Пришлось самим делать. И тут извините, уже мы этой технологией ни с кем делиться не будем.
— Даже если мы попросим? — с потаённым предостережением спрашивает президент.
— А вам зачем? У вас есть. Возможно, лучше, чем у нас. У вас — гостайна, у нас — корпоративная тайна. К тому же наши разработки носят исключительно прикладной характер. Наш гиперзвук хорош для космического старта больших ракет, для боевых не подойдёт.
Собеседники переглядываются.
— Опять выкрутился, — улыбается Чернышов и обращается ко мне: — Вы правы, Виктор. Китайская идея с доставкой лунного модуля не продумана и сложно реализуема. Но вам надо принять на борт «Резидента» двух, а лучше трёх тайконавтов. Доставка, разумеется, тоже на вас. Сколько вы с них сдерёте, это ваше дело. С нашей стороны единственная просьба: не увлекаться. Термин «запретительная цена» нам тоже знаком.
Реагирую хладнокровно только потому, что чего-то подобного ждал. Какой-то пакости.
— Я надеюсь, что Россия что-то серьёзное поимеет с Китая за это? Или наши китайские «друзья» хотят лакомой дармовщинки?
— Виктор, пожалуйста, сбавь обороты, — президент уже не улыбается, Чернышов смотрит предостерегающе:
— Виктор всего лишь патриот и не желает ничего дарить за просто так, — сначала вроде как заступается и обращается напрямую: — Виктор, ты сам умный человек и понимаешь, что это сильный рычаг на китайское правительство. Можно нажать на них по любому поводу.
— Вы получите рычаг на них, а у них есть свои на вас. Так?
Президент молчит, а вице-премьер лукаво отводит глаза.
— У меня главный вопрос. Луна — это кладовая ценнейших ресурсов…
— Вы что-нибудь там нашли? — президент глядит остро, мой искин быстро вычисляет все возможные ветки развития событий и рекомендует приоткрыть карты.
— Следы золота и медное месторождение неизвестного объёма, — пожимаю плечами. — Это мы ещё серьёзных геологических исследований не проводили, ребята просто немного порылись в ближайшем кратере.
Высокие лица переглядываются. Характеризую безмолвный обмен впечатлениями, как многозначительный.
— Вы слышали о месторождении урана в Заире, ныне Конго? Открыто в начале прошлого века, доля урана составляла шестьдесят процентов. По нынешним временам, когда рентабельными считаются руды с содержанием урана в один процент, сказочно богатые залежи. Больше нигде в мире ни разу ничего подобного не нашли.
— Это вы к чему, Виктор? — спрашивает Чернышов, президент всё больше предпочитает молчать.
— Зачем нам делиться Луной с кем угодно? Почему бы нам не забрать её целиком? А вдруг там найдутся восьмидесятипроцентные залежи того же урана? А вдруг они достанутся не нам? Если появятся на Луне конкуренты, то они могут чисто случайно обнаружить нечто подобное и, само собой, присвоить себе. Международные соглашения по Луне допускают.
Опять они переглядываются, а я продолжаю давить:
— Генеральный директор Росатома — должность намного мельче, чем ваша, Владислав Леонидович, но случись такое, я бы на его месте вас буквально зубами стал бы грызть. И скажите, разве я был бы неправ?
— Вот как! — от неожиданности президент чуть отшатывается.
— Маловероятно, что такое случится, Виктор, — мягко улыбается Чернышов. — По многим причинам.
— Вы о вероятности настолько сказочно богатых месторождений? — получив подтверждение, продолжаю: — Такая вероятность равна ста процентам, Валентин Денисович. На Луне обязательно нечто подобное найдётся. Не знаю, что это будет конкретно: богатейшие урановые залежи или скопление золота циклопических размеров, на порядок или два больше южноафриканского. А может, найдём пещеру, заполненную гелием-3, или гору из платины. Не знаю, что конкретно, но обязательно что-то найдётся. И это что-то очень ценное, на десятки или сотни миллиардов условных долларов, может из наших рук уплыть.
— Китайцы не смогут предъявить никаких прав на основании всего лишь присутствия на Луне пары своих космонавтов, — президент заявляет почти уверенно, но Чернышов не спешит его поддерживать. Думает.
— Два китайца на нашей базе будут только началом. Постепенно они начнут расширять своё присутствие и свои полномочия. С нуля до какой-то заметной величины. А со временем постараются эмансипироваться. Владислав Леонидович, зачем нам подобная головная боль в не таком уж далёком будущем?
По надолго зависшей паузе понимаю, что вероятность в будущем выпустить из рук нечто огромной ценности они во внимание не принимали. И вот этого уже я не понимаю. Как ни грустно, но бывает так, что недальновидность высших политиков очевидна даже для людей с самого низа. Для достаточно умных людей. Не критиканов за всё про всё имею в виду.
— Окончательного решения по этому поводу нет, — радует меня президент.
Хоть что-то…
— Однако о возможности присутствия иностранных гостей на вашей базе вы всё-таки задумайтесь. Со всех сторон. Возможные риски вы сами обрисовали. А предупреждён — значит вооружён.
«Недолго музыка играла», — издевательски пропел в голове искин.
— Пока таких возможностей нет. «Резидент» рассчитан на… — чуть не пробалтываюсь о шестерых, — троих космонавтов. Они начинают строительство стационарной базы, рассчитанной на пятнадцать — двадцать человек. Но когда она будет готова? Я бы хотел не позднее чем через год, но… их всего трое. Так что гостей мы сможем принять не ранее чем через два года.
— С этим уже можно работать, — кивает президент.
Удерживаю себя от подозрительного взгляда: это он о чём?
— Виктор, вы утверждаете, что у нас есть три года? — Чернышов глядит вопросительно. — Я имею в виду временной лаг на монопольное изучение Луны.
— Три года гарантированно, — сразу понимаю, о чём он. — Скорее всего, наши ближайшие конкуренты, американцы или китайцы, смогут высадить людей на Луне не ранее чем через пять лет.
— Приятно чувствовать себя впереди планеты всей, — задумчиво говорит вице-премьер.
— Поэтому через пять, а возможно, три года китайское предложение может сняться само собой, — президент приводит сильный аргумент, вот только он кое-чего не знает. — И они уже ничем нам обязаны не будут. Вот поэтому через два года вы примете не менее двух китайских учёных на свою базу.
Президент всё-таки президент, выхожу из здания на воздух не обрадованный, но и не сильно огорчённый. Кто бы он был, если бы не умел продавливать свою позицию? Но я тоже так умею. Эти хитросделанные азиаты шагу с базы не ступят самостоятельно. Будут сидеть и смотреть в свои микроскопы по плану работы лунной базы. Наружу выходить всё равно нельзя. Особенно днём. Хотя сейчас не настолько опасно, лунные спутники раннего предупреждения начали свою работу. Подлётное время солнечных штормов увеличилось до минуты. За минуту можно успеть пробежать триста метров.
Но они много что узнают о нас. Хоть о тех же андроидах, их возможностях. Бережно отношусь к своим секретам, ведь пока они остаются таковыми, это козыри в вечной шахматной игре. Или войне.
Нет, не хочу видеть посторонних на базе! Или даже рядом. Или даже просто на Луне. Или даже рядом с Луной. Пошли все на хрен, я вас не знаю!
30 августа, вторник, время 13:40.
Москва, МГУ, лекционный зал физфака.
— В космосе есть кое-что важное, что на Земле ощущается всё в большем и большем дефиците. Я говорю не о полезных ископаемых на Луне, Марсе, других планетах и их спутниках. Я говорю о пространстве и энергии. Дефицита пространства там не будет никогда. Энергия? Можно зачерпывать полной ложкой, вся Солнечная система заполнена световой энергией…
Общаться с молодёжью намного приятнее, чем с кремлёвскими небожителями. Хотя бы потому, что студенты и аспиранты слушают меня, впитывая каждое слово. Не стал противиться усиленным просьбам университетского руководства, мне самому кое-что нужно.