— Объекты от астероида до взрыва отделялись? — задал вопрос экс… Император.
— Никак нет, — отрапортовал офицер.
— Проведите глубокое сканирование космического пространства на предмет замаскированных кораблей противника. Всеми доступными средствами. Во всех диапазонах. В том числе и экспериментальной аппаратурой.
— Есть! — ответил офицер, которого всё так же не было видно, ведь изображение на экране так и не сменилось. Там всё так же был астероидный пояс с медленно остывающим шаром плазмы в центре.
Потянулись минуты, во время которых экипаж крейсера проводил все возможные виды поиска и сканирования, которые были доступны на их оборудовании.
Император молча ждал. Минуту за минутой.
Первые доклады пошли лишь через четверть часа ожидания.
— Не обнаружено…
— Не обнаружено…
— Результат сканирования отрицательный…
— Астероид уничтожен — подтверждено…
— …не обнаружено.
— …не обнаружено…
— …не обнаружено… — в след за первым шли доклады один за одним, а Император всё стоял и стоял, молча разглядывая картинку на экране, где уже не было облака плазмы, а было облако остывающей пыли и огромная, медленно заполняющаяся «дыра» в астероидном поясе.
Император… Ещё никто не знал, что он теперь снова не «экс». Император сидел на стуле, у подоконника перед открытым окном одной из комнат своего загородного поместья.
Где-то за стенкой, в их спальне, спала экс… Императрица. Его жена. Спала спокойно и безмятежно.
А Александр Андреевич сидел на стуле в комнате у окна, не зажигая света. В пальцах его левой руке была зажата сигарета. Кончик её медленно тлел, испуская тонкую струйку вонючего табачного дыма. Дыма дешёвого табака.
На подоконнике лежал раскрытый портсигар, тот самый, стальной потёртый, без какой-либо гравировки. В нём, как патроны в пулемётной ленте, покоились ещё четыре сигареты. В одной половине. В другой половине находились грубо, варварски затушенные, словно в пепельнице, смятые четыре окурка. Чуть дальше, на том же подоконнике, валялась дорогая зажигалка. Из благородного металла, инкрустированная драгоценными камешками… подарок какого-то правителя, какой-то страны. Александр Андреевич уже плохо помнил, какого и какой страны — ему часто делал дорогие ничего не значащие «дипломатические» подарки. Примерно так же часто, как он делал их сам. Эта зажигалка просто попалась под руку. Не было за ней никакой истории. Безделица. Пустая и никчемная. Хоть и дорогая.
— Курите? — раздался тихий голос из самого тёмного угла комнаты. — Вы же бросили, Александр Андреевич?
Этот голос… Император узнал бы его из тысяч. Хотя, если этот голос звучит, то, наверное, всё же экс-Император?
— Кашим… — вздохнул Александр, опуская голову. — Зачем ты пришёл?
— За вашей душой, — раздался тихий смешок из того же угла. — Я же говорил, что заберу её. Тогда, семнадцать лет назад. Помните?
— Глупая была шутка… — поднял голову Император и глубоко затянулся. Потом медленно выпустил дым струйкой в окно. — Которая теперь не кажется смешной… да и вообще шуткой… не кажется.
— Я показал ему, — заявил голос. Говорившего по-прежнему видно не было в том углу, из которого этот голос доносился.
— Ты не мог, — пожал плечами Император. — Ты бы не успел. От стыковки до взрыва прошло четыре минуты. Ты бы не успел даже выйти из шлюза, так как давление ещё не было бы выровнено.
— Александр Андреевич, — с ноткой укора прозвучал голос Кашима. — База была в полном моём распоряжении девятнадцать лет. Я давно уже вывез оттуда всё интересное. Вывез и перепрятал.
— А зачем же тогда… — начал было экс-Император, затем замолчал и невесело улыбнулся. — Понятно… тебе было интересно…
— Не только, — раздался ответ из тёмного угла. — Я решал и ещё другие, свои, задачи этим действием. Но да — мне было интересно.
— «Нажму или не нажму», да? — хмыкнул экс-Император.
— Да, — не стал отрицать обладатель голоса. — Вы нажали. Теперь Ваша душа — моя.
— Слишком ты много на себя берёшь, щенок! — не повышал голоса, но нажал на голос экс-Император, туша и раздавливая окурок в верхней половине портсигара. — Дьяволом себя возомнил? Так вот тебе мой ответ: пошёл ты! — он достал следующую сигарету, сунул в рот и прикурил кончик. — Ты меня не убьёшь. Хотел бы убить — не стал бы разговаривать. Так что: пошёл ты!!
— Пойду, — ничуть не стал менее весёлым голос из темноты. — Конечно же пойду. Но утром придёт Ваш сын. Примерно в это же время Ваша жена досмотрит запись Вашего разговора с Иваном и запись вашего разговора с капитаном Крейсера. Вашу душу вынут и порвут на части они, а не я.
— Сволочь, — не выдержал и чуть поморщился экс-Император. — Какая же ты сволочь, Кашим. — Расчетливая, безжалостная тварь.
— Сочту за комплимент, — ответил голос из темноты.
— Но зачем тебе это? Зачем тебе моя «душа»? Ты же не делаешь ничего просто так… — продолжил курить экс-Император.
— Помните «Фобос», Александр Андреевич? — произнёс всё тот же голос из темноты тогда, когда экс-Император уже и не ждал ответа. — Вы приехали тогда посмотреть на испытания первых образцов лично. Профессор Павлов тогда расстарался: смог организовать настоящее шоу: десятилетняя девочка с кухонным ножом против… уссурийского тигра, которому она макушкой даже до нижней челюсти не доставала, выпрямившись и встав на носочки. Помните? Она его в тот раз-таки зарезала… сама, правда, тоже не выжила — тигр задел её лапой. Всего один раз. Ей хватило. Эффектная демонстрация «лекарства от страха», не правда ли?
— Помню, — ответил экс-Император.
— Девочку звали Томоэ. Ниппонка. Из беженцев. Томоэ… Кацура Томоэ.
— Вот, значит, как… — тяжело вздохнул экс-Император и потёр пальцами переносицу.
— Она умерла ДО того, как «Фобос» использовали на мне. До того, как я потерял способность испытывать эмоции. Не только страх. Любые эмоции.
— Как же банально… — проговорил экс-Император. — Месть… просто месть… я-то ожидал от тебя чего-то эдакого. Чего-то большего, масштабного, нетривиального… а ты всего лишь очередной банальный мстюн… — сказав это, Александр затушил в портсигаре очередной окурок и вытащил новую сигарету.
— А к чему сложности, Александр Андреевич? — раздался голос из темного угла. — У меня не так много желаний. И большинство из них родом оттуда, из того времени, когда я ещё мог чувствовать. Одно из них было: превратить Вашу жизнь в ад. Вырвать Вашу душу так же, как Профессор Павлов вырвал для вас душу из маленькой девочки Томоэ… я захотел, и я это сделал.
— Так уж и в ад? — хмыкнул Александр Кровавый.
— А разве нет? Ваш брат, Константин. Помните? Помните, как Вы с ним были дружны в детстве? Ваш «младшенький»? Он поддержал попытку переворота против Вас, и я убил его… по Вашему приказу.
— Тварь! — зарычал экс-Император. — Это ты его? Ты его заставил?!
— Нет. Зачем же? — легко ответил голос из темноты. — Я всего лишь подкинул Директору СИБа немножко грязи-компромата на милого мальчика Костеньку… который тоже… любил девочек. Маленьких… и мальчиков. Ему было без разницы. Директор СИБ уже дальше сам смог убедить Костеньку поучаствовать в «благом деле», имея такие козыри на руках. Но Вы ведь знали про его «маленький грешок»? Правда?
— Тварь! — сломал в сжавшемся кулаке только что взятую сигарету экс-Император.
— Семечкин… Ваш верный «оруженосец». Человек, которому Вы доверяли, как самому себе… Мясник красиво над ним поработал. И над ним, и над его танцовщицей… Хотя, чего я Вам рассказываю? Вы же смотрели отчёт с фотографиями?
— Так Семечкин не предавал? Это всё ты?
— Почему же? Предал. Я просто не дал Вам умереть в его ловушке. Ну и организовал той танцовщице главную роль на том выступлении, после которого Вы пригласили её к себе… через Семечкина… — экс-Император уже не мог ничего сказать. Он просто нечленораздельно рычал.
— У Вас ведь нет больше друзей. Вы же сам считали их «непозволительной слабостью для Императора»?.. А завтра Вас возненавидит жена… и сын. Хотя, у Вас есть шанс избежать её ненавидящего взгляда завтрашним утром: Вы можете убить её сейчас, ночью, пока она ещё спит… Ивана, извините, я Вам убить не дам.
— У меня есть и другой выход! — зло рыкнул Александр и выхватил из кармана халата пистолет, который сначала направил в угол, из темноты которого звучал голос, потом быстрым движением приставил его дулом к своему подбородку. — Я могу убить себя сейчас!
— Да? — вышел из темноты Кашим и с любопытством посмотрел на Александра. — Можете?
— Могу!
— А Кацура Кин вот не смог, — не пытался предпринять никаких действий юноша со взглядом ангела. Он просто смотрел. С любопытством ребёнка, проткнувшего живую осу булавкой и теперь наблюдающего за тем, как она извивается, жалит воздух и пытается перегрызть металлический стержень.
Экс-Император снова зарычал, дёрнул рукой, пытаясь дёрнуть лишь пальцем, но нажать всё равно не смог. Он не смог заставить себя убить себя. Он выкинул руку вперёд и высадил всю «обойму» в ненавистного Кашима. Вот только бесполезно — там, куда он стрелял, этого демонёнка не было. Там стояло большое зеркало, в котором он отражался. Сам он стоял в другом месте. К моменту, когда Александр это понял, заряда в батарее уже не осталось вовсе.
Он с раздражением и отчаяньем бросил бесполезным уже пистолетом в настоящего Кашима, но, естественно, не попал.
— Тварь… — устало выдохнул он. — Если ты так наказал Кацуру… боюсь представить, что ты сделал со своими родителями… — и закурил предпоследнюю сигарету из портсигара.
— Ничего, — пожал плечами Кашим. — Я их не нашёл. Просто не нашёл.
— Найдёшь, — с иррациональной уверенностью сказал Александр. — Найдёшь. Ты — найдёшь…
— Возможно, — не стал спорить Кашим. Экс-Император какое-то время курил молча, постепенно теряя владевшую им до этого злость.
— А твоя «Прививка»? Зачем она? Если всё дело в банальной мести, то зачем?.. — спросил он.