– Когда это случилось в первый раз, я подумала, что меня, должно быть, разыграли, но теперь, не прошло и десяти минут, когда я вдруг подошла к кроватке, головы и рук уже не было. Это было ужасно!
– Вы имеете в виду…? – спросил я.
– Риккардо! – вскрикнула она.
*****
Он спокойно лежал на операционном столе, повернув свое смуглое лицо к стойке, на которой я расположил инструменты. Мисс Вест стояла с бутылкой и наркозом наготове, чтобы ввести анестетик, когда я скажу слово. Он был весел и болтал без умолку. Я заверил его, что операция не будет сложной или опасной, что было правдой, и последние слова, которые прозвучали из-под респиратора, были: "Я и похуже вдыхал, и получше".
Через несколько минут он был под глубоким наркозом, но медсестра все еще держала респиратор над его ноздрями, когда я повернулся к стойке, чтобы выбрать инструмент. Я услышал, как она пытается позвать меня, и быстро обернулся. Мисс Уэст отпрянула от распростертой фигуры. Она оставила респиратор лежать на лице – но не на лице – не было ни лица, ни головы. Респиратор, казалось, парил в воздухе на месте лица. Руки без кистей лежали по бокам.
Я старался совладать с каким-то непонятным чувством, когда подошел к фигуре без членов, и, подняв респиратор, приложил руку к носу, который я почувствовал не видя! Двигая пальцами по невидимому лицу, я провел по подбородку, усам, округлым щекам, впадинам глаз, лбу – и ощутил, насколько может передать чувство осязания, густые волнистые волосы на голове синьора Риккардо. Затем я нашел руки и взял каждую по очереди. Я мог сосчитать их пальцы и почувствовать их тепло, но глазам казалось, что я держу лишь воздух. Комната была залита ярким светом, но мне казалось, что я держу голову и руки человека с закрытыми глазами или в кромешной тьме. Поправляя респиратор, я ждал, когда пройдет это странное заклятие. Медсестра стояла в стороне, дрожа, но когда голова и руки начали постепенно переходить из кажущегося небытия в видимую плоть и кровь, она переключила свое внимание на введение анестетика.
С возвращением головы и рук синьора Риккардо он начал передавать свои подсознательные причуды в речи, и первые слова застали меня врасплох, когда я стоял над ним со скальпелем в руке.
– Они сказали, что проклятие будет преследовать меня – до самой смерти, но я не верил, я лучше умру на этом одиноком острове, чем буду сторониться людей и показываться им как околдованный. Неужели нет никакого лечения, во имя Бога, неужели нет никакой возможности мне помочь?
Внезапная мысль пришла мне в голову, я должен допросить его "спящее я" – его альтер-эго!
– Помощь есть, Риккардо! – сказал я громким, отчетливым голосом. Его лицо, казалось, озарилось величайшей надеждой, хотя он все еще находился под действием наркоза и его глаза были закрыты.
– Помочь мне? – спросил он с нетерпением.
– Да!
– Как?
– Ты должен ответить на мои вопросы.
– Я отвечу!
– Что это за проклятие?
– Лихорадка хамелеонов!
– Где она вас настигла?
– Мадагаскар, я исследовал внутренние районы в поисках алмазов, вы говорите, что можете вылечить меня?
– Да – что это за лихорадка хамелеонов?
– Те, у кого она была, обречены на странные приступы, которые они не могут контролировать, во время которых открытые части тела принимают цвет фона, на котором они находятся. Это создает впечатление, что плоть полностью исчезла.
– Страдаете ли вы, пока длятся эти приступы?
– Нет, вы можете меня вылечить?
– Я постараюсь, а теперь лежите очень тихо!
В изумлении я начал оперировать. При первом же разрезе я заметил в коже синьора Риккардо структуру, не похожую ни на одну из тех, о которых я когда-либо читал или встречал в гистологии. Когда медсестра принесла мне мощную лупу, я внимательно рассмотрел ее. Вместо одного вторичного слоя кутикулы, в котором находится красящее вещество кожи, было множество слоев, и каждый, казалось, содержал пигмент другого оттенка – такого явления я никогда не встречал и не слышал о нем. Я смог понять, как выделения разноцветных пигментов из этих различных слоев могут так смешаться, чтобы придать поверхности кожи цвет окружающих предметов, и таким образом сделать ее невидимой, как у хамелеона. Мне очень хотелось понаблюдать за этим странным причудливым физическим строением, и я приказал приступить к операции.
Синьор Риккардо быстро поправился, и по истечении двух недель был готов к выписке. При прощании он взял меня за руку и посмотрел мне в глаза, как будто хотел что-то сказать. Вдруг он словно одумался.
– До свидания, доктор! – весело сказал он. – Если я иногда вел себя странно, я надеюсь, что вы все же будете думать обо мне хорошо. Это было… нечто… нечто, не зависящее от меня… До свидания.
И "человек-хамелеон", пожав мне руку, удалился в свои странствия. Когда-нибудь я побываю на Мадагаскаре, чтобы изучить эту самую удивительную из всех человеческих болезней – лихорадку хамелеонов.
1900 год
Наемный работник мистера Корндроппера
У. М. Стэннард
На железнодорожной станции Ист Слоукомб произошла небольшая сенсация, когда незнакомец с двухгаллонным бидоном, тщательно упакованным в ящик, сошел с платформы в 3.30, и возникло множество предположений о его личности, бизнесе и месте назначения, но, не останавливаясь, чтобы задать вопрос или перекинуться парой слов с кем-либо из ожидающих, он перешел через платформу к месту, где ждал фермер Корндроппер со своей серой кобылой и коляской. Он вручил фермеру письмо, сел в коляску и медленно уехал. Не сказав ни слова приветствия или извинения своему гостю, фермер открыл письмо и внимательно прочитал его содержание:
"Дорогой сэр! Мы передаем вам – или, скорее, это передаст вам Том, автоматическое фермерское устройство (патент Эли). Если после месяца постоянного использования он окажется недостаточно эффективным, деньги будут возвращены. Действующий принцип, с помощью которого управляется фермер, содержится в масле (два галлона), содержащем все необходимые питательные элементы, которые, действуя на наш улучшенный заменитель мозговой ткани, содержащийся в черепной полости фермера, приводят к формированию способностей, которые невозможно отличить от обычного здравого смысла.
Том гарантированно может работать двадцать четыре часа в сутки, при необходимости семь дней в неделю, без напряжения. Он может выполнять любую обычную работу, которая под силу любому разумному человеку.
Важно: Автоматический фермер будет подчиняться только тому, кто его питает. Его нынешний контроль истекает сегодня в 6 часов вечера, после чего он будет подчиняться только вашим приказам.
Убежденные в том, что Том будет полностью вас удовлетворять, мы остаемся,
Искренне Ваши,
Компания "Эли мануфактура" (Лимитед)."
Джосайя Корндроппер задумчиво сложил и положил в карман это письмо, потрепал серую кобылу и устремил взгляд на своего молчаливого спутника, который, однако, не обращал на него никакого внимания. Он был высоким, широкоплечим и крепким, с удивительно умным и живым лицом, на которое его хозяин смотрел с удивлением и восхищением.
Том быстро последовал за своим хозяином, когда тот остановился у фермы, и уселся в углу кухни, где и остался, немой и глухой ко всем сдержанным замечаниям по поводу его внешности и поведения.
– Нет, М'риар, – ответил фермер на расспросы жены, – он будет доступен не раньше шести часов, так что вам придется подождать, – и она неохотно вернулась к своим обязанностям.
Ровно в шесть часов, следуя инструкциям, прикрепленным к жилету Тома, Джосайя осторожно приподнял край соломенной шляпы, влил немного "еды" в раскрытое отверстие и отступил назад, ожидая результатов.
Мгновенно фигура с любопытством огляделась вокруг, а затем уселась прямо, пытливо глядя на своего хозяина.
– Вставай! – сказал Джосайя.
Том быстро поднялся, а фермер и его жена споткнулись о мебель при непроизвольном движении назад, которое они одновременно сделали.
– Ты чего смеешься, черт тебя дери? – крикнул Джосайя, восстановив равновесие, но автомат ничего не ответил.
– Ну и ну, он не отвечает, как большинство наемных работников, – воскликнула миссис Корндроппер, развеселившись и почувствовав облегчение.
– Конечно, он всего лишь машина, – успокоил фермер. – Том, иди доить коров.
Этот приказ был выполнен с аккуратностью и быстротой. Вскоре четыре больших ведра стояли на полу молочной, а Том ждал дальнейших указаний.
– Ну и ну, а ты работаешь очень быстро, – воскликнул Джосайя. – Ты мог бы пойти и завершить работу, – и Том исчез, как вспышка.
Вскоре дровяной ящик был полон, животные накормлены, и все дела дня были сделаны менее чем за половину обычного времени, а неутомимый фермер снова явился на пост.
Джосайя задумчиво почесал голову.
– Неужели он способен работать всю ночь? Полагаю, я поручу ему заняться кладкой стены. Вот, Том, иди и выровняй стену вокруг участка в десять акров. А утром, около четырех часов, приходи и жди у черного хода, пока я не дам тебе другого дела.
Том скрылся из виду в направлении участка в десять акров, прежде чем Корндроппер успел удивиться.
Когда утром Джосайя спустился вниз, первое, что он увидел, был автомат, стоявший на заднем крыльце, явно ожидая приказаний.
– Доброе утро, Том. Пора доить и делать работу по хозяйству. Кажется, если бы ты был действительно умным и сообразительным паршивцем, ты бы и без подсказки это знал.
Прежде чем эта мягкая критика, единственный упрек, который хозяин когда-либо делал ему, была высказана, Том уже был на скотном дворе, выполняя работу.
– Ну и ну! – усмехнулся Корндроппер, – и стоит всего шесть центов в день, не больше. Ну и дела, если это не просто так.
Он осмотрел все, что мог увидеть на каменной стене, и промолвил:
– Я полагаю, он все сделал как надо. Я должен немедленно поручить ему фермерство, в этом сезоне не придется никого нанимать!