Маленькое существо снова ухватилось за мой палец, как бы желая вытащить меня из хижины, и на этот раз, усвоив, что таким указаниям лучше всего повиноваться быстро, я последовал без возражений. Наездники, как и прежде, скакали вокруг меня на своих быстроногих жуках, а эта проклятая стрекоза снова угрожающе висела прямо над моей головой. Когда мы вышли на узкую тропинку между двумя плотными стенами растительности, я с ужасом увидел, что по этой самой тропинке ко мне приближается огромный ягуар. Будучи совершенно беззащитным, первым моим желанием было убежать, но я едва успел обернуться, когда стрекоза прожужжала у моего носа, так что я отчетливо почувствовал острие длинных мандибул одного из солдат.
Это позволит понять, какой беспричинный ужас вселяет нападение этих страшных насекомых, если я скажу, что, ни секунды не раздумывая, я повернулся и снова встретился взглядом с ягуаром!
Маленькая обезьянка прижалась к краю тропинки, но я видел, что она дрожит всеми конечностями. Ягуар остановился примерно в шести футах от меня, затем присел и зарычал. Я легко мог бы вышибить ему мозги, если бы у меня было мое ружье "парадокс", но, увы, оно находилось примерно в шестидесяти ярдах от меня в лесу. В этот момент я почувствовал, как что-то ущипнуло меня за правую пятку, и, взглянув вниз, я с удивлением обнаружил, что около десятка муравьев-воинов находятся позади меня и угрожающе наступают. Забыв обо всем остальном, я пружиной взмыл в воздух и свалился прямо на макушку ягуара!
Что произошло в следующие несколько секунд, я вряд ли смогу сказать. Зверь издал серию самых жутких рыков и воплей, а я почувствовал, что меня перекатывают, как футбольный мяч, и я получил несколько подзатыльников и царапин на разных частях тела. К счастью, потасовка закончилась так же быстро, как и началась, и я встал, с огромным облегчением обнаружив, что не получил серьезных травм. Оглянувшись вокруг, я увидел, что хвост ягуара скрылся в одной из маленьких хижин, в то время как по какой-то причине все наездники из моего эскорта кувырком слетели со своих жуков и стояли вниз головой на тропинке, а их белые задние конечности, поднятые вверх, казались охваченными неудержимым трепетом.
Оправившись от этого странного эпилептического припадка, муравьи-наездники снова уселись на жуков, а бедная маленькая обезьянка, которая, казалось, была потрясена почти так же сильно, как и я, снова пустилась вперед.
Мимоходом мы подъехали к возделанному участку земли, где, очевидно, недавно убрали "муравьиный рис". Половина небольшого прямоугольного поля, около сорока футов в поперечнике, выглядела так, словно была тщательно вспахана. Мое внимание привлекли несколько объектов, медленно двигавшихся по этому участку земли, и вскоре я увидел, что это были броненосцы. Их было шесть, и они, как казалось, двигались в ряд, старательно разгребая почву своими мощными когтями. Прямо над ними парили несколько больших стрекоз, каждая из которых, очевидно, несла наездника и несколько воинов. Не успели мы подойти к месту действия, как маленькая обезьянка схватила палку, зашла за броненосцев и начала делать вид, будто копает землю. Другая тяжелая палка, которая, похоже, была разгрызена до остроты зубами дикобраза, койпу или другого крупного грызуна, лежала прямо передо мной, и, поскольку стрекоза, похоже, становилась довольно агрессивной, я не теряя времени последовал примеру обезьянки.
Вскоре я увидел, что маленькая обезьяна только делает вид, что работает, и, поскольку было очень жарко, а я чувствовал себя несколько разбитым и вялым после недавних переживаний, у меня возникло искушение последовать ее дурному примеру и отнестись ко всему проще. Наше место, как оказалось, было сразу за группой броненосцев, и, похоже, от нас ожидали, что мы должны будем раскопать землю на несколько большую глубину. После ленивого ковыряния почвы в течение нескольких минут мой маленький спутник издал внезапный крик тревоги, отбежал назад к месту, где мы начали работу, и с отчаянной энергией принялся копать землю заново. Я гадал, что на него нашло, когда к нам с жужжанием подлетела колибри топазового цвета, неся на своей спине моего бывшего пленника с красными петушиными антеннами и внушительный отряд воинов грифельного цвета. Она на мгновение села мне на голову, а когда снова улетела, я увидел, что на ней остались только два больших жалящих муравья. Моим первым побуждением было поднести руку к голове и попытаться смахнуть этих ужасных существ, но легкий назидательный укус заставил меня замереть от ужаса и отказаться от всякой мысли о мятеже. И тогда, с дрожащими коленями, я присоединился к своему товарищу по несчастью и принялся изо всех сил рыть землю.
Увы, было совершенно очевидно, что наш новый хозяин не потерпит отлынивания. Он все время гудел над нашими ушами, и мы копали, не жалея сил, пока не перелопатили всю землю, которую наскребли броненосцы. К счастью, почва была очень легкой и рыхлой, а небо – пасмурным, иначе усталость от копания в таком климате могла бы меня убить.
Когда мы закончили, наш строгий надсмотрщик милостиво убрал стражу с моей головы и удалился, а мой маленький спутник, который выглядел крайне измученным и подавленным, привел меня к источнику чистой воды, который бил посреди банановой рощи. Напившись вдоволь и омыв лицо и руки, я почувствовал себя несколько лучше и душой, и телом и смог съесть еще одну порцию гранулированной пищи, которая ждала меня в моей келье.
В течение оставшейся части дня, хотя мне не разрешали выходить из хижины, я был предоставлен самому себе и большую часть времени провел, лежа на спине, пытаясь осознать свое странное положение и строя множество планов побега. Я не мог не думать о злой иронии судьбы, поставившей человека, признанного всем научным миром в качестве самого авторитетного специалиста по муравьям, в такое положение, в каком я сейчас оказался.
Было очевидно, что эти удивительные муравьи превосходят по интеллекту всех других насекомых в еще большей степени, чем человек превосходит всех своих собратьев. Очевидно, они не только использовали и усовершенствовали практически все особые примитивные инстинкты и привычки других муравьев, но и значительно улучшили более ценные (с их точки зрения) качества большинства одомашненных ими пород. Я видел среди толп рабов необычайно огромные и превосходные экземпляры почти всех видов муравьев Южной Америки. Вероятно, эти полезные разновидности были выведены кавалеристами на протяжении многих поколений, поскольку все они, как оказалось, отличались инстинктивным послушанием и почти не требовали надзора. Кроме того, кавалеристам удалось приручить и развести для определенных целей множество других насекомых, таких как светлячки, стрекозы и быстрых, плавно бегающих жуков. Кроме того, они, похоже, хорошо понимали, какую услугу могут оказать им такие непохожие друг на друга существа, как люди, обезьяны, грызуны, броненосцы и колибри. Зачем они держат в неволе такого бесполезного зверя, как ягуар, для меня в то время было полной загадкой. Сначала я был склонен думать, что ими движут научные мотивы или простое желание обладать животным, но потом я получил множество доказательств того, что здесь, как и в большинстве других вопросов, они обладают дальновидным взглядом на ведение дел.
Как и следовало ожидать, поскольку психические свойства всех насекомых должны быть более схожи с их собственными, чем у птиц и млекопитающих, они, похоже, получили гораздо большее превосходство над первыми, чем над вторыми. Большинство их беспозвоночных слуг, казалось, выполняли их приказы как само собой разумеющееся, без принуждения или какого-либо специального руководства, в то время как ко мне и другим теплокровным пленникам всегда относились как к глупым или не заслуживающим доверия существам, за которыми нужно было строго следить, сдерживать и вообще контролировать.
С наступлением сумерек я решил скрыться в темноте. Но как только солнце начало опускаться за Анды, большой светящийся паук, который плел свою паутину с поразительной быстротой, завесил вход в мою хижину. Внимательно осмотрев эту паутину, я увидел, что несколько нитей с ее внешней стороны тянутся вверх к нескольким белым узелковым выступам размером с грецкий орех, которые я уже замечал прямо над входом. Каждый из них, к моему ужасу, оказался полым караульным помещением, в котором находилось несколько больших жалящих муравьев, которые, конечно же, могли мгновенно обрушиться на любого, кто потревожит паутину.
Проверив стены хижины в другом месте, я обнаружил, что они настолько прочны и надежны, что у меня не было ни малейшего шанса их проломить. Впоследствии я пришел к выводу, что белый цемент, используемый для строительства и мощения, был изготовлен пленными полчищами термитов, которые жили под землей, но что собственно строительные операции выполнялись настоящими рабами-муравьями, подобными тем, которых я видел за работой в лесу. Как бы то ни было, и тротуары, и здания были твердыми, как мрамор, с тонкой фарфоровой поверхностью.
Я провел беспокойную ночь, размышляя над своим странным положением. Хотя каждые полчаса или около того меня навещал ночной патруль кавалеристов, которые, верхом на больших светлячках, влетали через небольшое отверстие в паутине и с военной точностью совершали свой обход, в темное время суток меня абсолютно никто не беспокоил.
Более того, хотя комары казались голодными и многочисленными в этом регионе, я был совершенно избавлен от их нападений до того момента, пока вновь не обрел свободу. Я полагаю, что это было вызвано присутствием моего паука-консьержа или стрекоз-солдат, которые постоянно вились возле моей головы в дневное время – в тропиках хорошо известен факт, что все насекомые из племени комаров обходят этих традиционных врагов как можно дальше.
ГЛАВА IV
Если бы я стал подробно рассказывать обо всех эпизодах моего пребывания в плену, это было бы длинное и утомительное повествование, поэтому, описав события первого дня, я впредь буду описывать лишь некоторые из наиболее примечательных моментов моего пребывания среди этих необычных муравьев.