его качеств. Электрические фонари, которые используются на французских подводных лодках, ночью отбрасывают отблеск на поверхность воды, и поэтому их довольно легко обнаружить. Поверхность воды здесь, как вы видите, совершенно темная. Фактически вода исчезла совсем. Еще одно преимущество заключается в том, что этот луч абсолютно невидим в воздухе. Смотрите!
Говоря это, он наклонил трубку в обратную сторону так, что луч покинул воду, и в этот момент в комнате наступила полная темнота. Он повернул его по направлению к аквариуму, и снова блестящий веер света стал виден в воде.
– Теперь, – продолжал он, – это все. Можете снова зажечь газ, если не возражаете.
– Что ж, Уоллес, – сказал лорд Кирлью, когда они вернулись в библиотеку, – думаю, мы можем поздравить вас с решением одной из величайших проблем века, и если Адмиралтейство не примет ваше изобретение, а я полагаю, что оно не примет, а, Тиррелл? Вы знаете их лучше меня. Я скажу вам, что я сделаю – я закажу или построю вам тридцатипятиузловой эсминец, который будет оснащен вашим изобретением, и пока мы не вступим с кем-нибудь в морскую войну, вы сможете отправиться в научное плавание и использовать ваш водяной луч для поиска неизведанных рифов и тому подобных вещей, и, возможно, вы наткнетесь на старый затонувший корабль с сокровищами. Я полагаю, что на дне залива Виго все еще лежат несколько миллионов.
Перед уходом леди Этель Тиррелл нашел время и возможность задать ей очень серьезный вопрос, на который она ответила следующее:
– Ученый вы гусь! Вы могли бы спросить об этом уже давно. Да, я выйду за тебя замуж на следующий же день после того, как ты взорвешь первый французский подводный корабль.
Глава IV. В Соленте
На этот раз, по крайней мере, британское адмиралтейство проявило непредвзятость. Официальное положение сэра Уилфреда Тиррелла и огромное влияние лорда Кирлью, возможно, имели какое-то отношение к стимулированию рассудка чиновников, но, во всяком случае, в течение месяца после демонстрации в лаборатории комиссия экспертов изучила и с восторгом одобрила аппарат водяного луча, и эсминец "Скорчер" был предоставлен в распоряжение Тиррелла для проведения серии практических экспериментов.
Разумеется, все держалось в строжайшем секрете, и экипаж "Скорчера" дал клятву молчать обо всем, что они могли увидеть или услышать во время экспериментальной экспедиции. Кроме того, все они были людьми с безупречной репутацией и честностью. Каждый из них в любую минуту готов был отдать свою жизнь за честь флота, поэтому можно было не опасаться утечки важнейшего из секретов.
Тем временем события на международной арене следовали друг за другом со зловещей быстротой, и те, кто стоял за кулисами по обе стороны Ла-Манша, знали, что война теперь – всего лишь вопрос недель, а возможно, и дней.
Корабль "Скорчер" стоял в Южном доке в Чатеме под охраной полиции дока, которая не позволяла никому приближаться к нему ближе чем на пятьдесят ярдов без разрешения главного штаба. Он был оборудован четырьмя установками водяных лучей, по одной впереди, сзади и посередине корабля по левому и правому борту, и в дополнение к своему обычному вооружению из торпедных аппаратов и двенадцати- и трехфунтовых скорострельных орудий, он нес четыре торпеды типа "Бреннан", которые могли быть сброшены в воду без малейшего всплеска и направлены по траектории водяного луча на любой объект, который луч обнаруживал.
За день до пробного плавания капитан Флобер имел важную беседу с морским министром. Он усовершенствовал свою систему магнитных щупов, и "Мститель" стоял в Шербуре, готовый к выполнению своей миссии по разрушению. Двадцать других подобных судов были оборудованы со всей возможной оперативностью в Шербуре, Бресте и Тулоне. "Мститель" выдержал все испытания, которые требовались от него, и во французском флоте уже считали, что дни британского военно-морского флота сочтены.
– Через неделю вы сможете это сделать, мон Капитан, – сказал министр, поднимаясь со своего места и протягивая обе руки. – К тому времени должна начаться война, или, по крайней мере, несколькими днями позже. Докажите, что вы можете сделать то, что говорите, и Франция знает, как вас отблагодарить и вознаградить. Победа сегодня достанется тому, кто первым нанесет удар, и первый удар по нашему общему врагу будет нанесен вами.
В полночь через неделю после этого разговора в Соленте произошло ужасное событие. Первоклассный крейсер Ее Величества "Филлис" стоял на якоре в двух милях от гавани Коуз, а "Скорчер" стоял под парами в четверти мили от него. Он был готов начать свое первое экспериментальное плавание в час ночи. На его борту было все необходимое оборудование, как будто он собирался сражаться с целым флотом подводных лодок, поскольку было решено проверить не только работу водяного луча, но и возможность управления погружающимися торпедами, направив их на затонувшее судно, которое лежало в двадцати саженях от Портленд-Билла. Однако судьба распорядилась так, что им предстояло испытать себя на куда более интересной дичи, чем покрытый ракушками корпус потерпевшего крушение парохода.
Ровно в пятнадцать минут двенадцатого, когда Тиррелл и капитан-лейтенант Фаркуар совершали весьма ограниченный променад по узкой, покрытой каучуком палубе "Скорчера", они почувствовали, как судно покачнулось под их ногами. Вода в это время была совершенно спокойной.
– Боже правый, что это? – воскликнул Тиррелл, когда они оба остановились и уставились на воду. Так получилось, что они оба стояли лицом к "Филлис", и как раз в это время увидели, как та вздымается на вершину горы пенящейся воды, разламывается надвое и исчезает.
– Мина или подводная лодка! – сказал командор Фаркуар сквозь зубы, – в любом случае – это война. Приготовьте аппаратуру, мистер Тиррелл. Это одна из французских подводных лодок, о которых мы так много слышали. Если вы сможете ее найти, мы не должны выпустить ее отсюда.
Через двадцать секунд "Скорчер" поднял якоря, его прожектор замигал быстрой чередой сигналов в Портсмут и Саутгемптон, его котлы запульсировали под напором пара, а его прекрасные двигательные установки были готовы в любую минуту развить свою мощность в десять тысяч лошадиных сил и пустить его по воде со скоростью тридцать пять узлов в час.
Тем временем четыре веерообразных луча интенсивного белого света пронзали темные воды Солента, как молния пронзает черноту ночи, и четыре торпеды свисали со шлюпбалок в футе над водой.
В машинном отделении раздался звон, и судно развернулось в сторону завихрения воды, в котором затонула "Филлис". Другие суда, в основном торпедные катера и паровые шлюпки с военных кораблей, также спешили к роковому месту. Головной луч от "Скорчера" упал на дно Солента, несколько мгновений колебался туда-сюда, а затем остался неподвижным. Те, кто смотрел вниз, увидели зрелище, которое не описать никакими человеческими словами.
Великолепный военный корабль, который за пару минут до этого стоял на якоре, прекрасно оснащенный, готовый идти куда угодно и делать что угодно, лежал на покрытом водорослями песке и скалах, разломанный на два огромных куска искореженного железа. Даже некоторые орудия были выбиты из своих боевых постов и отброшены на несколько ярдов от судна. Другие легкие обломки были разбросаны во всех направлениях, а в глубине все еще клубящихся вод плавали искореженные останки тех, кто совсем недавно был британскими офицерами и матросами.
– Мы не сможем принести здесь никакой пользы, мистер Тиррелл, – сказал командор Фаркуар. – Это работа подводной лодки, и мы должны найти ее. Она, должно быть, вошла в Спитхед. Она никогда бы не осмелилась пойти другим путем, и, скорее всего, выйдет так же, как и вошла. Следите за лучами, и давайте посмотрим, сможем ли мы отыскать ее.
В машинном отделении раздался еще один звон. "Скорчер" развернулся на восток и начал двигаться зигзагообразным курсом на четверти хода к Спитхеду.
Капитан Флобер, однако, решил сделать нечто неожиданное, и через тридцать минут после уничтожения "Филлис""Мститель" возвращался в Ла-Манш мимо Нидлс. Разумеется, судно управлялось по карте и компасу, находясь на глубине около двадцати футов под водой. Ее максимальная скорость составляла восемь узлов, но капитан Флобер, учитывая возможные столкновения со скалами или неровностями морского дна, довольствовался двумя.
Он сделал свою работу. Он доказал возможность незаметно и без всяких предупреждений проникнуть в самую охраняемую в мире акваторию, уничтожить военный корабль, стоящий на якоре, а затем, как он думал, уйти незамеченным. После всего этого было бы жалко потерпеть какую-нибудь аварию. Война не будет официально объявлена по крайней мере в течение трех дней, а он хотел вернуться в Шербур и рассказать обо всем морскому министру.
В течение почти часа "Скорчер" зигзагами входил и выходил между фортами, четыре его луча освещали воду на несколько сотен ярдов во всех направлениях, но ничего не было обнаружено.
– Я полагаю, что он все-таки попытался уйти другим путем, – сказал коммандер Фаркуар после того, как они сделали широкий, всеобъемлющий обход между Форлендом и Саутси. – Если он выбрался этим путем в Ла-Манш, то мы с таким же успехом можем искать иголку в стоге сена. Думаю, нам лучше вернуться и поискать его в другой стороне.
Человек за штурвалом резко повернул руль, в машинном отделении зазвонил колокол. Винты, вращаясь, выбрасывали столбы пены из-под кормы, и маленькое черное суденышко, заложив крутой вираж, понеслось по Соленту в сторону Херст-Пойнта со стремительностью скорого поезда. У Райда оно замедлило ход до четверти хода, и четыре луча снова начали обследовать морское дно во всех направлениях.
"Мститель" как раз крался к Нидлс, осторожно прощупывая путь звуковым индикатором на глубине тридцати футов, когда капитан Флобер, стоявший вместе с лейтенантом-навигатором в стеклянной куполообразной башне, освещенной одной маленькой электрической лампочкой, испытал самое необычное ощущение в своей жизни. Сквозь воду пробился поток света. Он был тонким, как нож, и ярким, как начищенное серебро. Несколько мгновений он метался туда-сюда, метался по воде, как молния по грозовым облакам, а потом вдруг упал на обшивку