– Полагаешь, он зарезал собачку? – перебил ее Питер. – Если не возражаешь, на торгах я об этом упоминать не стану.
– И напрасно. Владимир не причинил вреда даже мухе. Думаю, он составил эту краску из подручных материалов. Результаты анализа ДНК исключают любые сомнения: в пигменте присутствует человеческая кровь.
Питер был ошеломлен, но сразу понял, что это дает возможность удостоверить подлинность картины: если художник воспользовался собственной кровью, достаточно будет сравнить анализы ДНК. Но радовался Питер недолго: тело Владимира давно обратилось в прах, и материал для сравнения отсутствует.
– А второе важное открытие? – поторопил он Сильви.
– Оно еще более странное: присутствие реальгара, бесполезного красителя, который Владимир никогда не стал бы использовать.
– Почему? – удивленно спросил Питер.
– Потому что для сгущения красного цвета он не нужен и вдобавок содержит чрезвычайно токсичный процент сернистого мышьяка.
Питер вспомнил чесночный запах, который почувствовал, впервые просунув голову в дыру в стене, – отличительный признак этого яда.
– Реальгар принадлежит к тому же семейству, что и крысиная отрава, сознательно дышать им станет только самоубийца.
– Можешь прислать мне копию отчета?
– Непременно, как только приду завтра на работу. Но при одном условии.
– Все, что угодно!
– Никогда больше мне не звони.
Попрощаться с Питером Сильви Леруа не захотела.
Над вершинами холмов появилось ночное светило.
– Сегодня полнолуние, – сказал Питер, глядя на небо.
Клара выглядела такой печальной, что он положил руку ей на плечо:
– Мы найдем выход, Клара.
– По-моему, нужно все остановить, – задумчиво проговорила она. – Лучше я отсижу, сколько положено, а потом найду его.
– Вы так сильно его любите? – спросил Питер.
– Еще сильнее, и меня это пугает! – добавила она, вставая.
Питер проводил ее до кухонной двери и вернулся за столик, чтобы сполна насладиться очарованием вечера. Близилась полночь, в окне Клары погас свет, и Питер пошел к себе, чтобы собрать вещи, но на лестнице передумал и направился в кабинет. Вскоре он уже был на чердаке. Сев на старый стул, он осторожно поставил «Молодую женщину в красном платье» на мольберт Владимира Рацкина.
– Вот ты и на своем месте, – пробормотал Питер в одиночестве ночи.
– Чудесный подарок Владимиру в годовщину его смерти… – раздался у него за спиной шепот Клары.
– Я не слышал, как вы вошли, – сказал он, не оборачиваясь.
– Я знала, что вы сюда придете.
В слуховое окошко лился лунный свет. Все вокруг стало серебристо-голубым. Луч упал на картину, и лак поглотил его. Понемногу на глазах у ошеломленных Питера и Клары под длинными волосами «Женщины в красном платье» стало проявляться лицо. Круглый диск луны продолжал медленное восхождение и в полночь достиг зенита, высветив в углу полотна подпись Владимира Рацкина. Питер вскочил со стула и обнял Клару.
– Смотрите! – воскликнула она, указывая пальцем на полотно.
Черты женского лица постепенно приобретали отчетливость: сначала проявились глаза, потом нос, щеки и, наконец, нежный рот. Питер затаил дыхание, переводя взгляд с Клары на «Женщину в красном». Сходство было поразительным! Сто тридцать лет назад Владимир закончил прекраснейшее творение своей жизни и на рассвете угас, сидя вот на этом самом стуле…
Луна поползла вниз, свет больше не падал на лак, и лицо и подпись исчезли. Клара и Питер разошлись по комнатам, чтобы хоть немного отдохнуть, но на рассвете были уже на ногах. Уложив в багажник вещи и картину, Питер попытался дозвониться до Джонатана, но не преуспел.
– Ничего не поделаешь! Он спит как убитый!
– Попробуем еще раз в Лондоне, потом в аэропорту.
– Будет нужно, я позвоню ему и после взлета! – заверил Клару Питер.
В 9 часов они были перед галереей. Прежде чем открыть решетку, Клара оглянулась на сверкавшую под солнцем витрину кафе на другой стороне улицы. Рабочие закончили подготовку «Молодой женщины в красном платье» к транспортировке, и в полдень фургон компании «Делахей» покинул Альбермарл-стрит в сопровождении полицейской машины без опознавательной символики. Клара сидела в кабине водителя, Питер остался при картине.
– Здесь нет связи, – сказал Питеру сопровождающий, когда он достал телефон. – Стенки бронированные и огнеупорные.
– Тогда я выйду на две минуты на следующем светофоре, мне непременно нужно дозвониться.
– Это исключено, сэр, – ответил бригадир, ухмыльнувшись тупости этого интеллектуала.
Их доставили на летное поле, прямо под крыло «Боинга-747». Питер подписал четыре документа, по которым он вплоть до продажи картин превращался в их официального опекуна и брал на себя полную ответственность за их сохранность. Они с Кларой направились к служебному трапу. Питер задрал голову и посмотрел на пассажиров, ждавших посадки за стеклом терминала.
– Это еще удобней, чем путешествовать с грудными младенцами!
– Позвоним Джонатану, как только прилетим в Бостон, – решила Клара.
– Лучше сверху, – возразил Питер, ткнув пальцем в небо, и начал подниматься по ступенькам.
Джонатан почти не спал. Выходя из душа, он услышал шаги Анны на лестнице – она поднималась в мастерскую. Он надел халат и спустился в кухню. Зазвонил телефон, он снял трубку и услышал голос Питера.
– Где ты пропадал? – спросил Джонатан. – Я два дня тебя ищу.
– Чудеса в решете! Я на высоте десять тысяч метров над Атлантикой.
– Летишь на необитаемый остров?
– Пока нет, старик. Я все тебе объясню. У меня отличная новость. Но сначала я передам кое-кому трубку…
Питер отдал телефон Кларе. Услышав ее голос, Джонатан притиснул трубку к уху.
– Джонатан, мы нашли доказательство! Я тебе подробно расскажу, когда мы прилетим, это почти невероятно! Мы приземляемся в Логане в пять часов вечера.
– Встречу вас в аэропорту, – сказал Джонатан, мигом забывший об усталости.
– Больше всего на свете я хочу увидеть тебя, но сразу после прилета нами займется служба безопасности. Мы будем сопровождать картины до хранилища «Кристи». Я заказала номер в отеле «Четыре сезона». Жду тебя в холле в восемь вечера.
– Обещаю устроить тебе прогулку по набережным старой гавани. Вечером очень красиво…
Клара отвернулась к иллюминатору:
– Я соскучилась по тебе, Джонатан.
Она отдала трубку Питеру, тот попрощался с другом и убрал ее под подлокотник кресла.
Джонатан вернул трубку в настенный держатель, Анна в мастерской положила трубку на рычаг. Достав мобильный, она подошла к окну, набрала кембриджский номер и через четверть часа выбежала из дома.
Стюардесса раздавала пассажирам декларации.
– Не хотите, чтобы Джонатан сел к вам в фургон? – спросил Питер Клару.
– Я была готова ждать десять лет. Потерплю еще несколько часов, мне нужно привести себя в порядок.
Благодаря полицейскому эскорту они добрались до города за двадцать минут. Когда последняя картина оказалась в сейфе, Клара прыгнула в такси и поехала в отель. Питер тоже взял такси, чтобы отвезти домой чемодан и пересесть в свой старый «ягуар». По его просьбе Дженкинс организовал доставку автомобиля из аэропорта в гараж жилого комплекса.
С дороги он позвонил переводчику, уже сутки корпевшему над дневником Владимира. Он переслал по электронной почте первую часть текста и посоветовал найти другого специалиста для расшифровки второй половины, изобиловавшей химическими формулами. Питер рассыпался в благодарностях. Он бегом пересек вестибюль и, наплевав на осуждающие взгляды привратника, вскочил в лифт и стукнул по кнопке. В квартире он первым делом включил компьютер и распечатал переведенный текст.
Через десять минут он уже спускался вниз, успев принять душ и надеть свежую рубашку. На пороге Дженкинс раскрыл над ним зонт, защищая от сыпавшего с неба дождика.
– Я велел подать ваш автомобиль, – доложил он, кивнув на затянутое тучами небо.
– Та еще погодка, согласны? – отозвался Питер.
Из пасти подземной стоянки показались круглые фары «ягуара». Питер направился к своей машине, передумал, вернулся к Дженкинсу и заключил его в объятия.
– Вы женаты, Дженкинс?
– Увы, сэр, я холостяк, – вздохнул привратник.
Из машины Питер позвонил Джонатану. Нагнувшись к микрофону, он прокричал:
– Я прекрасно знаю, что ты дома! Не представляешь, как меня бесит, что ты фильтруешь звонки! Чем бы ты сейчас ни занимался, у тебя есть десять минут, я сейчас буду!
Машина притормозила у тротуара, Джонатан сел, и Питер рванул с места.
– Рассказывай все, я жду! – сказал Джонатан.
Питер поведал ему о своем невероятном ночном открытии. Владимир использовал лак в качестве барьера, преодолеть который мог только определенный спектр света, падающего на холст под прямым углом. Воспроизвести условия, позволяющие наблюдать это явление, будет непросто, но благодаря компьютерам возможно…
– В лице действительно есть сходство с Кларой? – спросил Джонатан.
– Это не сходство, а тождество, можешь мне поверить!
Джонатан усомнился, что Питер сумеет показать ему то, что имел счастье лицезреть прошлой ночью, но тот заверил его, что химики обязательно расшифруют формулы художника и картина рано или поздно обретет свой первозданный вид.
– Думаешь, он этого хотел? У Рацкина наверняка были причины скрыть свою подпись.
– И очень весомые, – подтвердил Питер. – Вот расшифрованный текст его дневника. Тебе будет интересно!
Питер взял бумаги с заднего сиденья и отдал другу. Переводчик приложил к английскому тексту копию оригинала. Джонатан благоговейно провел пальцем по листу, исписанному мелким почерком Владимира, и начал читать.
Клара!
После смерти твоей матери наша жизнь была нелегкой. Помню наше бегство, когда мы пересекали пешком бескрайние равнины России. Я нес тебя на плечах, мне достаточно было чувствовать, как твои ручонки цепляются за мои волосы, чтобы не отчаиваться. Я думал, что, перебравшись в Англию, мы будем спасены, но в Лондоне нас подстерегала нищета. Я дни напролет рисовал на улице прохожих, оставляя тебя с кормилицами. В оплату за услуги я отдавал им скудный заработок за редкие проданные наброски. Когда появился сэр Эдвард, я принял его за нашего спасителя. Простишь ли ты мне когда-нибудь мою наивность, из-за которой с первых же дней жизни здесь мы разлучились? Балуя тебя, как свою родную дочь, он завоевывал мое доверие и одновременно его предавал. Тебе было всего три года, когда он отторг меня от тебя. Со мной навсегда остался детский запах последнего поцелуя, который ты запечатлела тогда у меня на лбу. Я был болен, и Ленгтон, пользуясь моей с