– Где?! – гаркнул Джонатан, удерживая старуху на полу.
– Я ведь не боюсь смерти, и вам известно почему, так что, если хотите спасти вашу Клару, ведите себя иначе.
По ее взгляду Джонатан понял, что она не лжет, и отпустил ее.
– Я вас ждала, но не так скоро… – пробормотала она, вставая.
– Зачем вы это сделали?
– Из чистого упрямства! – бросила Алиса, потирая ушибленный локоть. – Клара должна заплатить за содеянное.
– Вы соврали, Клара не была старшей дочерью сэра Ленгтона.
– Не была, что в моих глазах только усугубляет ее вину. После смерти родного отца мой муж официально удочерил Клару. Он любил ее, он был ее благодетелем, а она украла картину и предала его!
– Ленгтон убил Владимира! – крикнул Джонатан.
– А вот и нет! – самодовольно ухмыльнулась Алиса Уолтон. – Мой муж был жалким игроком, наделавшим долгов. Кто-то должен был исправить его ошибки и спасти семью от разорения. Это была моя затея, он ничего не знал.
– Зато Клара узнала, она нашла дневник Владимира. Она не предавала вашего мужа и даже не стала мстить, а всего лишь исполнила последнюю волю своего отца. Мы помешали вам продать картину, которую вы у него украли.
– Это ваша версия событий. Но противоядие у меня…
Алиса вынула из кармана пиджака пузырек с жидкостью янтарного цвета. Она предупредила Джонатана, что врачи не обнаружат даже следа яда, который она подлила Кларе в бокал, ни до ее смерти, ни после. Единственным способом спасти умирающую было точно следовать ее, Алисиным, указаниям. На свадьбу Джонатана и Анны соберется весь бостонский свет. Они с дочерью не вынесут унижения, если церемонию придется отменить в последнюю минуту. Клара и Джонатан уже обесчестили ее мужа, и она не допустит такой судьбы для Анны. Так что в полдень состоится венчание, а после церемонии Алиса навестит Клару и введет ей противоядие.
– Почему я должен вам верить? – спросил Джонатан.
– Потому что у вас нет выбора. А теперь убирайтесь! Увидимся завтра, в церкви.
Больничную палату заливал молочный свет. Питер сидел на стуле у кровати. Пришла медсестра, чтобы снова взять кровь, отсоединила капельницу и наполнила шесть пробирок. В последней кровь была очень жидкой и гораздо более светлой. Сестра встряхнула пробирки и расставила их в специальные гнезда, вернула капельницу на место, сняла перчатки и бросила их в бак для медицинских отходов. Когда женщина отвернулась, Питер спрятал одну из пробирок в карман.
Когда Джонатан выскочил, громко хлопнув дверью, Анна вышла из своего укрытия, опустилась в кресло и взглянула в лицо матери.
– К чему теперь все это? Он сразу со мной разведется.
– Бедная моя девочка, – ответила Алиса, – как многому мне придется тебя научить! Завтра вы венчаетесь. Церковь не признает разводов. Он поклянется тебе в верности, когда Клара будет лежать на смертном одре, разрушив таким образом связывающий их обет. На сей раз они разлучатся навсегда.
Алиса вынула из пузырька с противоядием пробку, вылила содержимое на ладонь и провела по шее.
– Мои духи! – весело пояснила она. – Я ему солгала!
Анна встала, взяла сумочку и молча пошла к двери. На пороге она оглянулась, взглянула на мать и вышла.
– Меня ты тоже обманула, – грустно сказала она и зашагала прочь.
Джонатан вошел в палату, и Питер оставил их наедине.
Джонатан присел на кровать и поцеловал Клару в лоб.
– Видишь, я тебя целую, и мы остаемся в настоящем, – прошептал он, стараясь не разрыдаться.
Глаза Клары приоткрылись, она слабо улыбнулась и произнесла несколько слов:
– Знаешь, я что-то совсем выбилась из сил… – Она ухватилась за руку Джонатана и продолжила слабеющим голосом: – Мы так и не погуляли по набережным твоей старой гавани.
– Я отведу тебя туда, обещаю.
– Я должна досказать тебе нашу историю, любовь моя. Этой ночью она мне снилась, теперь я все знаю.
– Прошу тебя, Клара, береги силы!
– Знаешь, что мы сделали, когда Ленгтон сбежал из замка? Занялись там любовью! Мы до конца жизни не переставали заниматься любовью.
Она закрыла глаза, и на ее лице отразилась невыносимая боль.
– После удочерения я стала наследницей Ленгтона. Мы работали, заплатили его долги и сумели сохранить дом. Как мы любили там друг друга, Джонатан, любили до самого последнего дня! Когда ты умер, я похоронила тебя под большим деревом, спрятала картину на чердаке, легла рядом с тобой и ждала, когда жизнь покинет меня. Той единственной ночью, в которую тебя со мной не было, я поклялась любить тебя даже после смерти и найти тебя, где бы ты ни оказался. Видишь, я сдержала слово – как и ты.
Задыхаясь от горя, он обхватил Клару руками и положил ее голову к себе на плечо.
– Не говори больше ничего, прошу тебя, отдохни, любимая.
– Если бы ты только знал, как сильно я люблю тебя, Джонатан! Не хочу ни одной минуты существовать без тебя. Послушай, у меня осталось совсем мало времени. Последние недели были самыми чудесными в моей жизни, все, что было прежде, не стоило мгновения счастья, которое подарил мне ты. Обещай, что будешь счастлив. Я хочу, чтобы ты жил, Джонатан. Не отказывайся от счастья. В глубине твоих глаз живет восхищение жизнью, возможно, когда-нибудь мы снова встретимся.
Глаза Джонатана наполнились слезами. Клара последним усилием подняла руку, чтобы погладить его по щеке.
– Обними меня еще крепче, мой Джонатан, мне так холодно!
Это были последние слова Клары. Глаза ее закрылись, лицо стало умиротворенным. Ее сердце замедляло свой ход. Джонатан не отходил от нее всю ночь. Он обнимал ее, нежно баюкал; когда Клара застывала, он переставал дышать; стоило ей шевельнуться, и он начинал дышать с нею в такт.
Занималась заря. Состояние Клары ухудшалось с каждым часом. Джонатан надолго припал к ее губам, потом встал и пошел к двери, но, прежде чем покинуть палату, обернулся и прошептал:
– Я не позволю тебе уйти, Клара.
Когда дверь за ним закрылась, сочившаяся из пор кровь окрасила простыню в удивительный алый цвет. Длинные волосы обрамляли умиротворенное лицо. Лившийся в окно свет воспроизвел в больничной палате картину «Молодая женщина в красном платье».
Появившийся в конце коридора Питер увел Джонатана к автомату с напитками, бросил в щель монету и нажал на кнопку «черный кофе».
– Это нужно нам обоим, – сказал он, протягивая чашечку Джонатану.
– У меня такое чувство, будто я переживаю кошмар наяву, – пожаловался Джонатан.
– Надеюсь, я в твоем видении присутствую, потому что у меня те же самые ощущения. Я звонил приятелю из криминальной полиции, договорился, что пришлю ему через «Федерал экспресс» образец крови, который позаимствовал в больнице. Он привлечет к работе лучших специалистов. Клянусь тебе, мы прижмем эту дрянь!
– Что именно ты рассказал своему другу-полицейскому?
– Все, я рассказал ему все и пообещал прислать наши записи и копию дневника Владимира.
– И он не попытался сдать тебя в психушку?
– Не беспокойся, Пильгес – дока по странным случаям. Несколько лет назад он вел в Сан-Франциско одно расследование, в сравнении с которым наше дело – пустяк.
Джонатан пожал плечами и направился к выходу. Питер окликнул его:
– Помни, ты никуда от меня не денешься. Даже если меня объявят психом, я дам показания, как только мы спасем Клару.
Все скамьи в церкви Святого Стефана были заняты. Казалось, весь бостонский свет сидел по обеим сторонам центрального прохода. На время церемонии въезд на Кларк-стрит перекрыли две полицейские машины. Сумрачный Питер занял место справа от Джонатана. Зазвучал орган, зрители повернулись. Анна в платье с длинным треном шла к нефу под руку с матерью. Церемония венчания была назначена на 11 часов. Садясь слева от дочери, Алиса улыбнулась Питеру. Она ликовала.
Профессор Мур вошел в палату Клары, подошел к пациентке и пощупал ее лоб. Жар усиливался. Он присел на край кровати и печально вздохнул. Взял бумажный платок с тумбочки и вытер кровь, вытекавшую из ноздри умирающей, потом встал, проверил капельницу и покинул палату, ощущая полное бессилие. Клара открыла глаза, застонала и снова забылась.
Церемония шла уже полчаса. Священник готовился выслушать клятвы жениха и невесты. Он улыбнулся Анне, но она смотрела не на него, а на мать, и ее глаза были полны слез.
– Прости меня… – пробормотала она, повернулась к Джонатану и взяла его за руку.
– Для нее ты уже ничего не можешь сделать, Джонатан, но для вас двоих – можешь.
– Что ты такое говоришь?
– Ты все прекрасно понял. Беги отсюда, пока не поздно. Спасти Клару тебе не дано, но обрести ее ты успеешь. Торопись!
Яростный вопль Алисы Уолтон разнесся под сводами церкви. Питер и Джонатан помчались по проходу. Священник остался стоять с протянутыми руками, весь зал вскочил, когда друзья выбежали на паперть. Питер увидел стоявшего у машины полицейского и заорал скороговоркой:
– Я работаю под прикрытием на комиссара Пильгеса из криминальной полиции Сан-Франциско, проверите все по дороге, это вопрос жизни и смерти, немедленно отвезите меня в бостонский Мемориальный госпиталь!
По пути друзья не обменялись ни словом. Полицейская сирена разгоняла машины. Джонатан прижался лбом к стеклу, провожая взглядом краны в старой гавани. В глазах у него стояли непролившиеся слезы. Питер обнял его и прижал к себе.
У дверей палаты Джонатан обернулся и долго смотрел на друга.
– Можешь мне кое-что пообещать, Питер?
– Все, что угодно!
– Сколько бы времени на это ни ушло, ты должен воздать должное Владимиру. Поклянись, что не отступишься. Клара хотела бы того же.
– Клянусь! Мы займемся этим вместе. Я не отступлюсь.
– Придется тебе все сделать самому, старина, я тебе не помощник.
Джонатан бесшумно открыл дверь палаты. Из полумрака доносилось слабое дыхание Клары.