Долгий вдох. Долгий выдох. Хваджон Ёнсан тихонько ударил веером по столу:
– …Хищница. Вы думаете, как настоящий дракон.
Он поднялся и, не глядя на неё, проговорил уже другим, тяжёлым голосом:
– Я принимаю ваши условия. Предварительно. Но учтите – если он сам отвергнет такую схему, никто из нас не сможет навязать ему даже трон
Иньюй медленно поднялась с места.
– Поэтому я и пришла до того, как он вернётся. Нам нужно подготовить то, с чем он не сможет не согласиться.
Взгляды скрестились – не как у союзников, и не как у врагов. Как у двух правителей, решающих, каким будет следующее тысячелетие. И когда княгиня Ло вышла за порог, лёгкий ветер поднял край её одежды – будто невидимый дракон коснулся её плеча в знак одобрения.
Столица. Несколько дней спустя… Снаружи всё выглядело привычно. Башни сияли под солнцем, придворные любовались цветущими аллеями, а музыканты играли лёгкие весенние мотивы на бассейнах внутренней площади. Но чувствительные к политическим потокам люди уловили перемену. Очень быструю и очень отчётливую. Семью Хун словно начали подталкивать с разных сторон. Один из их торговых союзов внезапно был заблокирован указом городского магистра – без объяснений.
Старейшине, который возглавлял военный магистрат, вежливо напомнили, что его назначение требует продления. А два мелких клана – которые ещё вчера проявляли почтительность – вдруг склонялись в пользу предложений семьи Ло.
Поведение знати стало меняться. Они по-прежнему кланялись князю Хуну, но во взгляде появилась осторожность, граничащая с избеганием – как будто вокруг его имени начала сгущаться неприятная энергия. В резиденции семьи Хун это также почувствовали практически сразу.
– Кто-то давит на нашу семью. – Бросил военным тоном один из старших старейшин. – Причём по всем направлениям одновременно.
– Это не демоническая интрига. – Глухо добавил советник. – Это… коалиция.
Хун Линь, стоявшая у карты столицы, медленно скомкала тонкий свиток пальцами.
– Ло Иньюй. И… Хваджон. – Тихо сказала она, не спросив, а констатировав факт. – Они явно объединились.
Тонкая, горькая усмешка появилась на её губах:
– Значит, они поняли, что не могут переиграть нас поодиночке… и решили сыграть вдвоём.
Князь Хун Со Джун медленно кивнул:
– Их шаг логичен. Если Андрей действительно станет Императором, а с его силой и драконом под рукой, это будет не так уж и сложно, они хотят разделить эту власть между своими родами.
Потом он задумчиво взглянул на сестру.
– И сделать это нужно до того, как мы приблизимся к нему.
После этого возникла пауза. Напряжённая, как натянутая тетива. Но именно разрушая эту тишину раздался негромкий, чуть насмешливый голос:
– Всё правильно делают.
Линь и Со Джун обернулись. Во входном проёме стоял старый князь Чхон Ёнгджу – одетый в лёгкую полупарадную одежду, как будто вышел прогуляться.
Он вошёл неторопливо, с тем ленивым достоинством, которое свойственно только старым хищникам.
– С какой стати вы удивлены? – Он усмехнулся, усаживаясь в кресло. – Если кто-то способен смести портал Нижнего Мира и вызвать Небесное Испытание одной рукой – глупо думать, будто остальные будут сидеть и хлопать в ладоши.
Он подался чуть вперёд:
– Я бы и сам пытался женить его на своей родственнице…
Губы тронула немного ехидная улыбка:
– …если бы у меня была хоть одна подходящая родственница.
Линь сдержанно опустила взгляд, но в лице промелькнула тёмная тень – она прекрасно понимала, что старик прав.
– Так значит… вы считаете, что брак подобного рода просто неизбежен?
– Нет, – мягко возразил старый князь, – я считаю, что трон не так важен, как кресло, стоящее рядом с ним. – Он оглядел всех присутствующих, и голос его стал ниже. – Главное – не проиграть борьбу за влияние над тем, кто сядет на трон. И поверьте… Тот, кто будет давать ему советы, управлять потоками ресурсов и указывать, против кого необходимо направлять силу дракона, и будет править Империей. И этот разумный будет более влиятельным, чем тот, кто носит корону.
Он добродушно усмехнулся, будто говорил о винной дегустации:
– Поэтому не тратьте время на обиды. Делайте то, что должны. Перехватывайте инициативу. Пусть семья Хун станет не претендентом – а единственным правильным выбором, когда он вернётся.
С этими словами он поднялся, опираясь на трость, и добавил уже почти тихо:
– А насчёт семьи Ло… не переживайте. Она зашла слишком далеко. А те, кто слишком рано надевает императорскую мантию – часто погибают в ней, не дождавшись коронации.
И вышел, оставив после себя запах старого сандалового дерева и ощущение, будто кто-то дал рассерженному зверю правильное направление охоты.
Княжна Линь медленно и упрямо подняла свой подбородок. В глазах девушки зажегся холодный огонь:
– Тогда… И мы начнём действовать…
………..
Тяжёлый, густой, чуть тягучий воздух раннего утра только начинал растворяться под первыми лучами солнца, когда за воротами резиденции семьи Хун тихо загрохотали колесницы. Никто не объявлял выезда, не поднимались знамёна, и даже внешняя стража, прослывшая непоколебимой, была заменена менее знаменитыми, но куда более осторожными ветеранами. Всё происходило в атмосфере осторожной скрытности – как и подобает тому, кто делает первый шаг в неизвестность.
Во внутреннем дворике, изукрашенном мозаикой редкого кораллового камня, всё было приготовлено заранее: маленький чайный павильон, невидимый с улицы за густыми ивами, был очищен, подножия колонн вымыты тёплой родниковой водой, а на каменный стол положены две печати – гербовая печать семьи Хун и малая печать с изображением феникса, по традиции принадлежащая только тем, кто имеет право вести тайные переговоры от имени старшего рода.
Княжна Хун Линь, сидевшая на возвышении у восточного края павильона, выглядела спокойной – но шелковый пояс на её талии был сегодня другого цвета. Глубокий тёмно-алый с золотыми прожилками, что в этикете Великих сект и благородных семей означало не предупреждение, но призыв к обсуждению вопроса, связанного с кровью и честью. Это замечали те, кто должен был заметить. Но сейчас она ждала.
Прошло несколько минут, и только тогда по внешней дороге, словно случайно оказавшиеся в утреннем тумане, показались две кареты с узкими отверстиями на ставнях. Вместо герба семьи Соль они несли лишь стилизованный узор горного мирта – старый знак побочных ветвей, использующийся в то время, когда переговоры ещё не перешли в публичную плоскость. Даже колёсные следы этих карет исчезали почти сразу – сработало что-то из того, что в долине Хва называли техникой “развеивания осенних листьев”.
Прибывшие не отворили дверей сразу. С минуту на камнях лежала бесшумная тишина. Птицы всё также взмахивали крыльями – и тут же, словно сдерживаясь, прерывали трель. Только после этого из первой кареты медленно вышел старейшина побочной ветви семьи Соль – Соль Чханъён, тот самый, кого называли молчаливым тигром. Он поклонился не княжне, а пустому проходу, ведущему к павильону – показывая, что вошёл не в гости, а в пространство переговоров.
Хун Линь в ответ только чуть опустила веки и пригубила из чашки ароматный чай из красных бутонов у-лун. Но все собравшиеся почувствовали – это стало принятием.
– Говорите. – Тихо произнесла она, когда гость занял место напротив. – Мы выслушаем всё, что должно быть сказанным.
Соль Чханъён долго не поднимал глаз. Его ладонь лежала на коленях, кончики пальцев едва заметно сжимали рукав – только те, кто знал внутренние ритуалы семьи Соль, понимали, что он не нервничает, а призывает к молчаливому согласию родовой дух-клятвоприемник.
– Семья Соль доведена до предела. – Медленно начал он, каждое слово будто бы выдыхая в прохладное пространство. – Не нашими руками совершались те подлые деяния… Но нас ставят рядом с теми, кто проливал невинную кровь. Это ситуация, в которой нельзя остаться в одиночестве.
Он поднял взгляд, и в глубине глаз вспыхнула еле заметная бирюзовая искра – знак того, что говорит он не как побочная ветвь, но как человек, имеющий прямой доступ к родовому алтарю Великой Ветви Соль.
– Мы не ищем защиты, – продолжил он, – мы ищем равновесия. Одно имя связано и с нами, и с вами. Его действия меняют политический узор Поднебесной… и это имя – Андрей.
На этих словах Хун Линь поставила чашку на тонкую фарфоровую подставку. Это был молчаливый призыв перейти от прелюдии к сути.
– Вы хотите временного союза, основанного на взаимной выгоде. – Тихо сказала княжна. – Но говорите осторожно, избегая прямых слов. Так озвучьте же это прямо – с кем вы желаете стоять плечом к плечу?
Соль Чханъён не отвёл взгляда:
– С вами, почтенная княжна. Семья Хун – единственная, кто способен сохранить достоинство даже в гибких переговорах. И… – Он сделал короткую паузу, – мы полагаем, что княжна Хун Линь и наша мастер Соль Хва… Способны найти общий язык. Им обеим не нужно объяснять, какой именно силой обладает тот, кто стоит в центре этих событий.
Вслед за этими словами Соль Чханъён достал узкий свиток, перевязанный серебряной нитью, и положил на каменный стол.
– Это – первый проект договора. Не союз, но предложение обмена информацией и взаимной умеренности в действиях.
Тонкие пальцы княжны скользнули над печатью, не торопясь прикоснуться к свитку. Некоторое время она не отвечала вовсе, а смотрела, как над чаем вихрится ароматный пар – словно оценивая не слова, а последствия слов.
– Мы примем свиток. – Наконец сказала она. – Но ответ будет дан только после того, как Соль Хва лично даст подтверждение вашему намерению. Ведь если хоть одно сердце поколеблется – такой союз обрушит всех сразу.
Она подняла глаза – и в них появился лёгкий отблеск холодного света, похожий на блеск клинка, только что вынутого из ножен.
– Но если Соль Хва действительно согласна, а семья Соль готова идти до конца… – Она на мгновение прервала фразу