– И… – Она медленно сделала пару шагов вдоль зала. – …передайте западной ветви семьи Хун, что вскоре им поступит неофициальное предложение от семьи Ло – с напоминанием о прошлых обязательствах. Посмотрим, как сильно Хун Линь доверяет своим младшим родственникам.
Она остановилась и внезапно улыбнулась – холодно и ясно, как лезвие клинка.
– Если они хотят строить новый узел Империи – мы сделаем так, чтобы этот узел начал разрывать их собственные связи. Пусть зависят от него больше, чем сами готовы признать.
Старейшины и наследники склонили головы – каждый понимал значение сказанного. Это был не прямой удар… А хорошо сплетённая ловушка влияния.
Ло Иньюй медленно повернулась к резным панелям с изображением весны.
– Начинаем. Сегодня вечером.
И в зале зазвучали первые короткие приказы – одни приносили списки контактов западной ветви Хун, другие прокладывали цепь слухов с помощью столичных сект. А сама Иньюй несколько секунд стояла молча, выслушивая будущий ветер… И в уголке её взгляда едва заметно промелькнула тень – то ли раздражения, то ли тревоги.
“Связь… даже не просто дружба… Вот где настоящая опасность.” – Но вслух она этого уже не сказала.
В столице ещё не была зажжена ни одна вечерняя лампа, а шёпот первых приказов уже разошёлся по ветвям семьи Ло, словно тончайшие нити, вплетая ложные чувства в ткань городской Ци. Эти нити растягивались далеко – от Тайных архивов до северных дорог, проходили через монастыри, где слепые мастера записывают хроники, и вползали в старые каменные каналы, по которым двигалась Имперская энергия.
Никто не знал, как именно это работает. Просто Дао, однажды услышанное, откликалось на слова, даже если они были сказаны шёпотом.
И где-то далеко, среди покрытых туманом горных склонов, в тихой долине, над которой каждый рассвет поднимал серебристые облака – Андрей, сидевший в медитации на гладком валуне, внезапно открыл глаза.
Ветер, который ещё мгновение назад был теплым и спокойно разносил аромат камыша, неожиданно изменил направление. Ци в воздухе будто неровно дрогнула, как натянутая шелковая нить, на которую кто-то легонько нажал. Он медленно поднял ладонь и позволил тонкому потоку энергии струиться между пальцами.
Нет, это не была угроза. Не убийственное намерение, не проклятие и даже не сломанная печать. Это была легчайшая, почти неуловимая волна влияния – та, которую можно почувствовать лишь после того, как прошёл через прорыв и позволил собственному ядру соединиться с дыханием мира.
Её источник был где-то очень далеко – настолько, что обычный мастер не заметил бы вообще ничего. Но Андрей ясно уловил, что кто-то весьма целенаправленно “трогает и упоминает” само его имя, словно осторожно исследуя, на какую ноту оно отзовётся в сознании других.
Он медленно выдохнул, и духовные узоры вокруг него начали реагировать – тонкие линии Ци слегка потемнели на западной стороне долины, указывая направление. Цзяолин, находившаяся неподалёку в медитации, на мгновение приоткрыла глаза – но Андрей поднял ладонь, давая понять, что опасности нет. Пока нет.
Он снова закрыл веки – и через дыхание погрузился чуть глубже в плетения Дао, чтобы расслышать то, кто же именно потянул за нить? И в этом еле слышном шёпоте Имперской энергии постепенно проявилось знакомое послевкусие. Семья Ло…
Он не слышал слов… Не видел лиц… Но само ощущение холодной, расчётливой утончённости было весьма узнаваемо. Так пахнет только те, кто привык вести войну чужими руками. Тяжело вздохнув, Андрей медленно открыл глаза – теперь окончательно.
– Началось.
Он произнёс это так тихо, что даже ветер не донёс слова до ближайших сосен. Но в самой долине что-то изменилось – древние духи камня медленно подняли головы, а отражение в воде стало чётче, словно даже здесь, вдали от столицы, даосские потоки готовились принять поражение или удар. Он опустил ладонь на камень и, не поднимая голоса, произнёс:
– Цзяолин… С этого момента медитация – только под защитой печати драконьего ядра… Они начали войну не за силу, а за право говорить от моего имени.
Девушка – драконица слегка кивнула, а в её глазах промелькнула вспышка холодной решимости. Ветер снова сменил направление. И далеко-далеко, над столицей, старый бронзовый колокол тихо дрогнул – словно подтверждая, что эта невидимая война действительно началась.
Андрей медленно поднялся с валуна, и в тот же миг тонкая линия духовной энергии, проходившей вдоль северного склона, изогнулась – словно приветствуя решившегося мастера. Он медленно обвёл взглядом долину. Туманные водопады… Старые сосны… Каменная терраса, где он некогда впервые почувствовал зов пробудившегося Небесного Дракона.
Левой ладонью он коснулся земли. Теплая, почти незаметная пульсация пошла от кончиков пальцев вглубь – и древние узлы защиты, спрятанные в камне ещё во время его восстановления, начали медленно пробуждаться. Тонкий звук, похожий на далёкое журчание, отозвался в восточной части долины – там, где была установлена первая печать кругового барьера.
– Запечатать – на четыре шага вглубь. – Тихо произнёс Андрей.
Воздух чуть помутнел – словно чего-то не стало. На границе долины появился мягкий, малозаметный разрыв прозрачности – это был мощный защитный барьер, работающий на основе памяти о присутствии. И он сейчас активировался и стер любые следы духовного колебания, кроме собственных.
Андрей выпрямился, повернувшись лицом на север. В его пальцах возникла тонкая, почти невидимая зольная руна – проекционная сигилла печати Цин-Му. Он поднял правую ладонь, и руна медленно сместилась к его запястью, впитываясь в кожу.
– Базовый уровень. Только отклик.
И словно откликнувшись на его слова, в глубине долины прошёл лёгкий порыв ветра – в нём не было звука, но было ощущение пустоты, чистой и ровной, будто на краткий миг граница между Миром Живых и Безмолвием стала тоньше толщины лепестка.
Цзяолин замерла рядом с сосной и уважительно склонила голову, когда этот ветер коснулся её волос – она знала, что это не угроза, а предупреждение любых духов, что эта долина находится под защитой того, кто носит знак Безмолвных Врат. Барьер поднялся. Печать – активирована. Андрей медленно сжал кулак.
– Теперь… Можно слушать.
………..
В тот же вечер, в южной части столицы, в небольшом белокаменном павильоне, принадлежавшем Ло Иньюй, собралась лишь пара доверенных лиц. На столе перед ними лежали короткие полоски бумаги – отчёты о том, что первые слухи начали проникать в кварталы городских сект.
Один лишь заголовок, пересказанный шестью разными источниками, выглядел одинаково:
“Соль Хва не просто вступила в союз с Хун – она защищает Андрея, полагаясь на личные связи.”
Иньюй читала эти полоски, не торопясь, словно переворачивала страницы старой поэмы. Но в её глазах зажегся ясный холодный огонь.
– Они отреагировали. – Произнёс стоящий рядом молодой советник. – В западной ветви Хун началось внутриродовое напряжение. Некоторые начали сомневаться, что союз нужен именно на таких условиях…
Ло Иньюй спокойно отложила полоски.
– Хорошо… – Произнесла она, как будто улыбаясь. – Тогда мы не будем останавливаться на слухах.
Советник едва заметно выпрямился, ожидая указаний.
– Отправьте в монастырь Фушуй… малую бронзовую записку. Пусть от имени семьи Ло прозвучит официальное предупреждение о том, что если Андрей в будущем превысит рамки дозволенного – ответственность ляжет на семью Соль.
Она подчёркнуто медленно добавила:
– Это не объявление войны. Это – превентивная фиксация вины. Когда остальные роды увидят, что мы уже возлагаем ответственность на Соль Хва, они начнут ждать её ошибки. И тем самым подтолкнут её к ошибке.
Советник кивнул, но не двинулся.
– И ещё, – глаза Иньюй на мгновение стали почти тёмными, – нужно, чтобы один из наших людей… Невзначай… рассказал западной ветви Хун, что Андрей и Соль Хва не просто союзники. Добавьте пару сновидцев, которые “видели” их судьбы переплетёнными.
Эта ложь должна звучать так, как будто в ней есть крупица истины.
– Будет выполнено.
Иньюй прошла к окну. Вечерний свет упал на её плечи, и в этот миг она выглядела не холодной интриганкой, а тем, кем на самом деле являлась – человеком, который готов разрушить любые чувства, если они встают поперёк пути Имперской стратегии.
– Тонкая ткань должна быть порвана… Именно тогда, когда её начинают считать шелком.
А за окном медленно погас последний отсвет солнца – и где-то далеко в долине, среди сосен, Андрей внезапно почувствовал новое трепетание плетений – более резкое, с привкусом намеренной враждебности.
………..
Туман едва начал подниматься над каменными уступами, когда Андрей медленно опустил ладонь на поверхность земли. Пальцы не излучали яркого света, не было грома или вспышек – и всё же воздух над долиной внезапно стал слушать.
Это было первое, что он сделал – заставил саму землю понять, кто обратил на неё внимание.
Он вдохнул и выпустил тонкую, почти прозрачную нить духовной силы, соединяя своё ядро с каждым зерном почвы. В ответ старые корни внизу мягко повернулись, словно признали нового хозяина – ничего не рушилось, не ломалось. Напротив, долина словно выпрямилась, как меч, вышедший из ножен после долгого сна.
– …с этого дня, – тихо произнёс он, и голос растворился в тумане, – ты будешь Долиной Совершенствования.
В этот миг структура Дао, сокрытая в горных породах, мягко задрожала – и утренние облака, словно повинуясь невидимой печати, замерли над долиной, образовав вокруг неё полуразвернутый круг. Снаружи это выглядело как естественное явление, но Андрей ясно чувствовал, как каждая из пяти каменных линий Ци – северная, западная, юго-восточная, срединная и тайная – переплелась с его собственной силой.
Он поднял руку, и земля под его ногами начала… подниматься. Не взрывом… И не ударом… Она расправлялась, как древняя черепичная черепаха, медленно выдвигая из-под мха гладкий каменный фундамент. Полированный, будто его шлифовали десятилетиями. Гранитные плиты становились рядами, выстраивая широкий круглый двор. Из сердца этого круга поднялась первая колонна – тонкая, резная, украшенная вихрями и серебристыми когтями дракона. За ней – следующая, затем третья…