Андрей не делал ни единого физического движения. Он лишь слегка менял направление Ци в своём ядре, а долина сама послушно выдавала нужные материалы из своих недр – белёсый слюдяной камень для внутренней облицовки, чёрно- серый базальт для основания и мягкий обсидиановый сплав для резьбы.
Появившиеся колонны соединились друг с другом, прямо в воздухе, и постепенно превратились в первый этаж пагоды, покрытый крышей цвета утренней яшмы. С края крыши низко свисали резные фигурки мифических зверей. На восточном углу – Цинлун, поднимающий голову к солнцу… На южном – Чжуцзюэ, хвост которого обвивается вокруг черепицы… На западе – Байху, свернувшийся, будто отдыхает перед прыжком… На севере – безмолвный хвостатый зверь Сюаньу, соединённый с печатью воды и тьмы… И всё это – из чистого серого камня, с тончайшими узорами, будто вырезанными живыми мастерами, а не магией.
Андрей поднял взгляд. Он видел перед собой только первый этаж, но в памяти ясно стояла пагода, в которой он когда-то жил… Первое время. Когда очнулся в этом мире.
С каждым вдохом – новый уровень… Второй поднялся с резными арками и изображением девяти драконьих языков пламени… Третий – с нишами для духовных фонарей и сеткой из золотых линий Дао… Четвёртый – с вьющимися балюстрадами, на которых каждый дракон смотрел в сторону своего Небесного дворца…
Каждый раз, как только новый этаж становился завершённым, в воздухе раздавался тихий, едва слышный металлический звон – словно кто-то ударял по фарфоровому колоколу. Но это не был звон. Это узнавание – сама структура мира принимала созданное, как нечто должное.
Когда он поднял десятый этаж, туман начал спускаться к основанию пагоды, опоясывая её словно шёлковым поясом.
На самом последнем, верхнем уровне, вместо обычной крыши ухом вздыбилось фарфоровое пламя, из которого поднимался извивающийся золотой дракон – словно вылепленный из чистого света Дао. Его глаза были закрыты, но в них таилась сила пробуждения. Это не был обычный декоративный элемент – Андрей вложил туда частицу дыхания Небесного Дракона, откликнувшегося в его сердце. Последнюю руну он нанес кончиком пальца прямо по фарфоровому телу дракона. Руны загорелись бледным голубоватым светом – и стихли.
Тогда туман окутал всю пагоду полностью, и казалось, будто она растворилась… Только затем вновь проявилась во всей красе, но уже как часть самой долины… Неподдельная… Истинная… Возможно даже вечная… Андрей опустил ладонь.
– Теперь – это твой стержень… Долина Совершенствования.
В ответ листва на древнем клёне зашевелилась и медленно, будто уважительно, склонилась в сторону пагоды.
Когда последний этаж пагоды был завершён и дыхание долины приняло новую форму, Андрей вновь прикоснулся ладонью к земле – но теперь не для того, чтобы поднять что-то наружу. Он направил поток Ци вниз, глубоко в ядро каменной плиты, на которой стояла пагода.
– …а теперь – основание.
Камень под его ногами зазвучал, будто натянутый металлический канат. На поверхности не появилось ни одной трещины, ни одной вспышки. Но в глубине, под ногами, древние пласты начали отодвигаться, как если бы кто-то поворачивал гигантские шестерни.
Не прошло и нескольких дыханий, как земля послушно открыла полость, идеально повторяющую форму фундамента пагоды – только глубиной в десятки метров.
Андрей стоял, словно архитектор-куратор, и вырезал в воздухе несколько коротких жестов – каждый из которых был алхимическим кодом, не известным местным мастерам.
Внутри образующейся полости начали появляться ступени, ведущие вниз. Они складывались из чёрного гранита, но вместо привычных символов удачи на их поверхности возникли сложные структурные узоры, переопределяющие потоки Ци. Каждое движение по этим ступеням автоматически очищало и усиливало ядро того, кто спускается – но при этом скрывало его присутствие от внешнего мира.
Первое подземное помещение появилось сразу под фундаментом. Андрей придал ему форму восьмиугольника – “форма восьми звёзд”, способная усиливать алхимические процессы. Стены – гладкие, отполированные, с углублениями под будущие печи. По углам – заранее подготовленные ниши для драконьих кристаллов и сосудов с эссенциями. Этот зал был не тёплым – наоборот, в нём ощущалась ровная прохлада, необходимая для хранения нестабильных жидкостей.
Чуть глубже появился второй круглый зал – без ниш и полок. Только ровный каменный пол, в центре которого лежал полупрозрачный диск из обсидиана, на поверхности которого медленно вращался драконий узор. Это была площадка для тренировок, построенная на принципе “поглощения импульса” – любое высвобождение энергии немедленно уходило в землю и не отражалось наружу. Даже если Андрей захочет высвободить всю мощь Дао Императора – долина не позволит почувствовать это снаружи.
И только после этого он создал третью, самую глубокую камеру – узкий полукруглый тоннель, ведущий к небольшой комнате размером всего пять на пять шагов. Там он вырезал один-единственный символ – почти невидимый знак Безмолвных Врат, интегрированный в поток подземной Ци.
Это не был вызов Цин-Му – это был якорь, связывающий всё подземное пространство с печатью, которую он ранее активировал. Если кто-то использует технику поиска через Мир Мёртвых – след оборвётся именно здесь, внутри фундаментального ядра долины.
После окончания всего этого, Андрей спокойно поднял ладонь. Камень мягко сомкнулся над головой, скрыв помещения, словно их никогда не существовало.
Он поднялся обратно по ступеням, оставляя за собой совершенную тишину. Пагода – для глаз. Подвал – для будущей работы. И лишь ветер на поверхности прошептал, как будто сам удивившись:
“В этой долине появился настоящий мастер, меняющий землю, как перо – линии в древнем трактате…”
Андрей спустился вниз, в первый восьмиугольный зал, как в центр собственного сознания. Вокруг царила совершенная тишина – не было ни запахов, ни звука, ни малейшего колебания воздуха. Только ровный пульс долины, соединившийся с пульсом его ядра.
На каменный стол он вынес небольшую бронзовую шкатулку. Стоило коснуться крышки, как побледневший осколок ядра Пэкхо – величайшего Белого Тигра – осветил помещение мягким молочно-белым сиянием. Внутри ещё оставалось первородное пламя, лишь приглушённое после битвы.
– Начнём.
Он прорисовал в воздухе пальцем пять алхимических рун. “Разделение”… “Охлаждение”… “Извлечение сущности”… “Осаждение материи”… “Печать”…
В ответ на них потолок земли открыл тонкую воронку Ци – едва заметный луч вошёл в каменный стол и замер.
Затем Андрей осторожно погрузил осколок в этот луч. Белое свечение зазвенело, будто кто-то провёл когтями по металлу, и из ядра вырвалась первая полоса яркого жара – почти пламенного. Он направил её в одну из выемок стола – откуда тут же поднялся тонкий жёлтый дым. Это была энергия тигриного пламени, слишком нестабильная для пилюль, но идеально подходящая для боевых талисманов.
Он продолжил, изменив траекторию руны – и ядро отозвалось вторым слоем, менее ярким, но гораздо более глубоким: сгустками молочно-белого света, похожими на конденсированное дыхание зверя. Эти сгустки медленно стекали в центральную чашу и постепенно остывали, превращаясь в густую жемчужную массу.
– Осаждение. – Проговорил он и сделал короткий пас руками. Серая искра Дао вспыхнула над чашей, и фантастически плотная масса мгновенно затвердела, будто превратилась в фарфоровую крошку. Одна за другой маленькие шарики начали образовываться сами собой – будущие пилюли, несущие след “свирепой ясности” Белого Тигра. Bменно эта ясность позволяет разбивать внутренние блоки в ядре культиватора.
Он собрал первую партию – девять идеально круглых пилюль – и поместил их в нефритовый сосуд. После этого взял отложенный пламенный фрагмент и аккуратно нанёс на него печать Дао “Сдерживание”.
Фрагмент затих, лёгким паром поглощаясь в пергамент. Так родилось сердечное зерно для будущего талисмана – когда придёт время, он активируется, высвобождая силу Белого Тигра в одной вспышке.
И только после этого Андрей тихо выдохнул. Под землёй всё стихло – как будто даже сама сущность Пэкхо признала, что её переработали не грубой силой, а мастерством.
– Первая партия завершена. А ещё не прошло и половины дня…
Когда он поднялся наверх, солнце уже кланялось вершинам гор. Туман полностью рассеялся, и серебристые облака тихо крутились вокруг верхних карнизов многопалубной пагоды. В этот момент к центральным вратам беззвучно подошла Цзяолин. Она остановилась ровно в трёх шагах от входа и, не делая ни шагу внутрь, вскинула взгляд к самому верху.
Там, на десятом уровне, золотой дракон из фарфора будто медленно дышал, отражая последние лучи солнца. Резные крыши, мифические звери, лёгкая дымка, сдержанное, но ясное Дао, пронизывающее камни – всё это в мгновение пронзило её сердце.
– …это ты сделал? – Спросила она почти шёпотом. А Андрей, уже стоявший у подножия, лишь коротко кивнул. Цзяолин медленно шагнула вперёд. Каждая черепица, каждый выступ, каждый балкон был вырезан с таким вниманием и мощью, что казалось – не люди будут ходить по лестницам пагоды, а духи, приглашённые для обучения.
– Эта пагода… – Проговорила она, как будто боясь разрушить тишину. – Выглядит не как здание. Она похожа на… Откровение.
Андрей не стал отвечать. Он лишь мягко коснулся двери – и та бесшумно открылась, приглашая её войти.
Цзяолин посмотрела на него – и в глубине её глаз впервые мелькнул лёгкий, едва ощутимый трепет. В этот момент в её глазах было написано понимание:
“Так вот, какую землю он хочет создать… такой должна быть истинная опора Империи…”
Наконец-то решившись, она шагнула внутрь, а ветер за её спиной тихо коснулся драконьих карнизов – будто приветствуя нового гостя в Долине Совершенствования.
Цзяолин долго рассматривала сводчатые галереи нижнего этажа – гладкие каменные плиты, украшенные не декоративными символами, а ясными линиями структурного Дао.