– Что…? – Едва успел произнести Цзя Чэнь.
Пространство над делегацией развернулось в огромное сияющее зеркало Ци, в котором стали проявляться печати Секты Небесного Нефритового Императора, знаки Лунного Лотоса, затем – скрытые клейма семьи Ло, и наконец… Показывается прямой канал, направленный на семью Цзя, но пронзённый сверху единственной фразой Андрея:
“Вы решили говорить от моего имени, принимая распоряжения чужих сект. Вы уверены, что это был союз?”
Вспышка. Над головами всей делегации вспыхивает второй образ. Серебряная печать, используемая самой княгиней Ло Иньюй, и под ней – официальная схема взаимосвязей, где именно они проходили как “временный инструмент влияния”.
Цзя Чэнь побледнел. Его ученики за спиной дрогнули, словно под ними пропала земля. Ведь они сразу поняли именно в этот момент, что сами стали расходным механизмом чужого плана и должны были понести удар, если бы ловушка сработала как задумывалось. Гул прошёл по всей делегации. Кто-то опустился на одно колено – не из уважения, а от шока.
Высоко на террасе пагоды, слегка откинув плащ, стоял Андрей. Он не произнёс ни слова. Рядом с ним – Цзяолин, с холодным, ровным выражением на лице. Ветер поднял пламенное крыло за её спиной, будто подчёркивая, что это было не нападение… Это приговор.
– Это… Это должно быть недоразумение… – Тихо прохрипел один из мастеров семьи Цзя. – Мы… мы лишь передали письмо…
Но долина не спорила. Она просто отразила правду. И больше всего в этой тишине било в сердца одно – они сами активировали ловушку, которую приготовили для другого.
Андрей опустил взгляд и медленно произнёс лишь одну фразу – спокойную, но звучащую как приговор:
– И вот теперь – решайте сами, кому вы на самом деле были союзниками.
В этот момент зеркало погасло. Но память о том, ЧТО именно они только что увидели… Останется у них навсегда…
……….
Столица встретила возвращающуюся делегацию семьи Цзя не фанфарами, а гнетущей тишиной. Как только их повозки пересекли внешние ворота, трое старейшин семьи встретили господина Цзя Чэня прямо во внутреннем дворе – молча. И только когда ворота плотно закрылись за последними сопровождающими, один из них произнёс хриплым, почти надломленным голосом:
– …значит, нас использовали как острие копья.
Слова ещё цепляли воздух, а остальные уже ощущали, как магическое эхо долины всё ещё стучит в груди – словно зеркало, которое не исчезло, а осталось внутри. А в зале совещаний атмосфера была ещё больше накалена.
– Кто из вас заключал связи с Сектой Нефритового Императора? – Впервые за долгие годы старший из старейшин повысил голос.
Один из младших советников вспыхнул и попытался объяснить:
– Мы… лишь поддержали их позицию… после того, как семья Ло дала гарантии!
Это стало последней каплей. Гарантии. С этого слова начался настоящий разброд – воспоминания, кто и когда впервые предложил “испытать почву долины”, кто лично надавил на одобрение “вежливой делегации”, кто получил письмо от семьи Ло… Каждое звено цепи теперь вспыхивало как клеймо.
– Нас превратили в заложников… – Тихо сказал второй старейшина и повернулся на север, в сторону резиденции Ло. – Это не союз. Это ловушка, в которой мы должны были стать свидетелями – и даже, вполне возможно, жертвами.
Господин Цзя Чэнь мрачно поднял глаза:
– И хуже всего… Андрей даже не прогнал нас. Он… просто показал. Показал всем, что мы пришли не с доброй волей, а как инструмент.
После этих слов в зале наступила гнетущая тишина. А потом было единогласно принято решение:
– Немедленно прервать все негласные контакты с семьёй Ло.
– Удалить любых представителей Секты Нефритового Императора из наших внутренних каналов.
– Проинформировать двор о том, что “семья Цзя не участвует более ни в каких посреднических схемах”.
Они понимали, что если они хоть раз позволят другим сектам говорить от их имени – то их, с таким трудом заработанной репутации больше не будет.
– И… – после долгой паузы старейшина добавил. – Передайте в Долину Совершенствования одно короткое письмо. Без подарков. Без печатей. Только слова.
“С этого дня семья Цзя не участвует ни в одной скрытой инициативе, затрагивающей ваше имя. Дао открыт тому, кто не лжёт.”
Глубоко ночью, когда все разошлись, Цзя Чэнь долго стоял у окна. В памяти стояла сцена того, что они увидели своими глазами. Этот странный парень Андрей не обвиняет, и не угрожает. Он просто ставит зеркало.
– …ужас в том, – тихо прошептал старик, – что в такой игре обвинять даже некого. Мы сами нажали на механизм.
В резиденции Ло, в ночь после визита семьи Цзя, тоже кое-что случилось. Двери внешнего зала распахнулись настолько резко, будто их кто-то пнул изо всей силы. Дежурный мастер даже не успел объявить, как в зал ворвался посланник с искажённым лицом. Молодая княгиня Ло, занятая разборами последних свитков, лишь подняла голову… Но по выражению лица посланника всё сразу стало ясно.
– …семья Цзя…
– Что семья Цзя? – Голос её был спокойным, но холод уже ложился на плечи ближайших старейшин. Посланник дрогнул.
– Они… официально уведомили всех, что “отныне отказываются участвовать в любых посреднических инициативах, связанных с именем Андрея”.
И – прекращают любые закрытые альянсы, которые “могут быть истолкованы как давление на Долину Совершенствования”…
После такого заявления в зале на несколько минут воцарилась практически гробовая тишина. Бумага под пальцами Ло Иньюй медленно смялась.
– …они сделали это после визита в указанную им долину?
Посланник молча кивнул.
– Значит, – старейшина сбоку выдавил вполголоса, – долина не только не приоткрылась… Она показала им всё. Прямо перед ними.
Другой советник прошептал, как будто боялся быть услышанным:
– Он… видел всё с самого начала.
Слова зависли в воздухе, как приговор. Княгиня Ло медленно поднялась. Сердце билось тяжело, словно что-то большое и холодное медленно опускалось на грудь.
– Вся наша сеть… все усилия… И что в итоге? Он даже не остановил их. Он просто дал им увидеть. И они отказались сами.
Последняя фраза прозвучала почти шёпотом. Старейшины переглянулись. Впервые в этих глазах появилось не раздражение, не ярость… А нечто, очень похожее на страх. Княгиня Ло медленно закрыла глаза.
“Это не мы ведём войну… это он ведёт нас – по заранее выложенной дороге.”
Несколько секунд в зале стояла мёртвая тишина. А потом она вновь открыла глаза – и в них уже не было ни высокомерия, ни злости. Только одно:
– …готовьте новый совет. Немедленно. Мы больше не имеем права делать прежние ходы. Иначе мы просто…
– … Выполним то, что он для нас написал, – тихо добавил кто-то в углу.
Княгиня не возразила…
…………
В утреннем свете зал совещаний семьи Ло больше напоминал поле после битвы. Свитки с планами влияния были отложены, карты союзов – свернуты. Перед ними остался один пустой стол.
Ло Иньюй сидела молча. Ни один из старейшин не решался заговорить первым – они ожидали нового приказа, но не знали, в какой стороне ещё осталась дорога. И она сказала это первой.
– Давление больше не действует.
Фраза была короткой, но в этих словах прозвучало то, чего никогда прежде в этом доме не слышали от княгини.
– Мы строили всё на предположении, что он будет защищаться. Мы атакуем – он защищается. Мы ищем рычаг – он пытается его отвести. Но он… С самого начала дал нам возможность самим расписать свои намерения. А потом – просто отразил их.
И ей никто не возразил. Потому что именно это и произошло. Когда она снова подняла взгляд, в нём уже был совершенно другой, тягучий холод разума:
– У нас осталось единственное – отказаться от игры. Полностью.
Старейшины переглянулись.
– Госпожа… вы… хотите сказать – придётся отказаться от давления? От любых попыток объять сетью…
Иньюй не отвела взгляда.
– Да. И не просто отказаться – а вручить ему инициативу лично. Без посредников. Без скрытых сект. Без попыток хитрости.
В зале кто-то медленно выдохнул. Это звучало настолько невероятно, что потребовалась долгая пауза, чтобы осознать:
– Прямой визит…?
– …в Долину? После всего…
Ло Иньюй коротко кивнула.
– Если мы придём напрямую, не навязывая условий… и дадим понять, что прекращаем любое влияние – он может, возможно, рассмотреть диалог. И это будет уже наш шанс сохранить лицо и позиции, прежде чем остальные дома поймут, что мы проиграли ему в невидимой войне.
Слова были сказаны абсолютно холодно – без иллюзий.
– А если он не примет? – Спросил один из старейшин.
– …тогда мы, по крайней мере, не окажемся в положении тех, кто был избран для публичного разоблачения, как семья Цзя.
Наступила тишина. Но уже не паническая. Это была тяжёлая, рациональная тишина – когда сильный игрок понимает, что старые стратегии более не работают.
– Приготовьте всё для официального визита. – Сказала Иньюй. – Без скрытых каналов. Без “сект-исполнителей”. Только семья Ло.
– Вы… хотите поехать лично, княгиня?
– Лично. И если он захочет – я впервые скажу это прямо, что “с этого момента – никаких скрытых ходов”.
Так началась подготовка к тому, чего никто в столице не ожидал. Молодая княгиня Ло собиралась отправиться к Андрею. Не для очередной интриги – а чтобы попросить у него право сыграть честно, пока ещё не поздно…
………..
На рассвете из восточных ворот столицы выехал небольшой кортеж. Всего три кареты. Без знамен. Без почётной охраны. Лишь лаконичный штандарт с тёмным символом семьи Ло – без золотого обрамления, как это положено при дипломатическом давлении.
В этот раз княгиня Иньюй выбрала наиболее прямой маршрут. Она не стала пользоваться заколдованными проходами, не прислала разведку вперед – будто специально показывала:
“мы не скрываемся и не ищем обходных путей.”
В карете было тихо. Ло Иньюй закрыла глаза – и впервые за долгие годы погрузилась в совершенно искреннее размышление, а не в расчёт.