“Если он действительно позволил нам самим раскрыть собственные козыри… тогда он гораздо выше, чем мы думали. И единственное разумное решение в данном случае – это признать… Всё…”
Она выдохнула – медленно, как будто сбрасывая последнее напряжение невидимой войны.
В это же время, в Долине Совершенствования, Андрей находился на верхней террасе пагоды. Потоки Ци мягко скользили по долине и зеркально отражали всё, что происходило во внешнем мире.
И вдруг он почувствовал лёгкое, но отчётливое колебание. На этот раз энергия не “искала брешь”. Она не щупала ловушки, не сворачивалась в скрытые щупальца. Она… Просто шла вперёд. Ровно. Открыто.
Андрей открыл глаза и поднял свой задумчивый взгляд. Линии Ци вокруг долины откликнулись – не напряжением, а спокойным, ровным дыханием. Долина словно проговорила без слов:
“Они идут. Но не как враги.”
С вершины холма вслед за этими словами расцвёл тонкий светящийся узор – знак, что никакая из ловушек не активирована. Они… ждут. Цзяолин вышла к нему, заглянув в карту потоков:
– Семья Ло?
Он кивнул:
– Да. И впервые – без маски.
Она посмотрела на него внимательно:
– Ты примешь их?
– Посмотрю в глаза.
– И если они солгут?
– Тогда долина покажет им, как выглядит ложь.
Он произнёс это спокойно, без угрозы. Как факт. А внизу, на юго-восточной дороге, маленький кортеж уже поднимался к первой террасе, и даже ветер – который раньше стонал при любых внешних вмешательствах – на этот раз проходил по долине молчаливо и ровно, словно признавая, что на этот раз это было не вторжение. Это попытка… Сказать правду.
Княгиня Ло поднялась по каменным ступеням первой террасы медленно, почти осторожно – как будто боялась разрушить само ощущение честного шага.
Сопровождающих она оставила у входа. Вверх поднялась одна. Андрей уже ждал – стоял под резным навесом пагоды, в боевом одеянии, но без какой-либо символики. Он смотрел на неё спокойно, не как на противника… и не как на союзника. Просто – прямо.
Ло Иньюй остановилась, понимая, что это был именно тот взгляд, которого больше всего боялись советники. Взгляд человека, которому не о чем оправдываться и нечего доказывать. Она слегка поклонилась.
– Без приветствий… – Сказала она почти шёпотом. – Мне нечего говорить ими.
Андрей молчал. Она подняла глаза – и на секунду в них мелькнуло нечто личное. Та самая ночь, когда всё ещё было… просто. Без клановых интриг. Без войны за влияние. Когда она коснулась его руки – не как княгиня… а как женщина, которой позволили быть собой
“Если бы я тогда знала, КЕМ он станет…”
Мысль выстрелила ярко и очень болезненно.
– Я пришла… не чтобы вести игру, – сказала Иньюй тихо, – а чтобы признать, что игру мы уже… проиграли.
Её голос не дрожал – но в нём звучал тяжёлый металл честности.
– И ещё… чтобы не позволить другим воспользоваться тем, что между мной и тобой однажды уже происходило без маски.
Она подняла взгляд:
– Я не хочу, чтобы меня на этом поприще… кто-то опередил.
Ей не нужно было объяснять, что именно она хотела этим сказать. И он явно понял. Андрей медленно кивнул… и неожиданно для неё сказал очень просто:
– Пойдём.
И повернулся – не к советному павильону, не к залу переговоров – а вглубь пагоды. Она на секунду даже замерла, не ожидая этого. Но всё равно последовала за ним. И уже через пару шагов увидела, что всё внутри отличалось о том, что она вообще могла себе представить у отшельника, живущего в какой-то далёкой долине. Да и само это строение её удивило. Но теперь… Пагода была обставлена. Светлая мебель из красного дерева, резные экраны, настенные полки – всё это было доставлено семьёй Лин в последние дни. Но простор залов оставался дышащим и пустынным, будто созданным не для власти – а для понимания.
– Ты обустраиваешь… не дворец. – Тихо сказала она, озираясь по сторонам.
– Это не дворец. – Спокойно ответил Андрей. – Это место, где нельзя носить маску.
Они шли по внутренней галерее. Боковые двери выводили в сад – где пульсировали тонкие линии Ци, но никакая ловушка не активировалась. Иньюй остановилась, словно подавшись вдруг вперёд:
– …ты уже всё знал? Про наши планы, союзы, внедрения?
Андрей посмотрел на неё – спокойно, прямо.
– Да.
И добавил:
– Но я также знал, что ты умеешь признать, когда ошиблась. Это… куда важнее, чем умение строить ходы.
Эти слова будто сняли последний слой напряжения. Она впервые улыбнулась – тонко, устало, но искренне.
– Тогда… возможно… я ещё не всё потеряла.
Он не ответил. Лишь легко жестом указал вперёд – дальше по галерее:
– Пойдём. Я покажу тебе Долину такой, какой её нельзя увидеть снаружи.
Ло Иньюй молча кивнула и пошла рядом. И в этом их пути – без охраны, без свидетелей, без дипломатических титулов – впервые возникло настоящее начало. Не игры. А доверия.
Они шли вдоль галереи, где стены были украшены не печатями власти, а мягкими серебряными узорами, повторяющими естественные линии Ци долины. И Иньюй ловила себя на том, что всё, что она когда-то считала “защитной конструкцией”, на самом деле… Живо. Это не укрепление. Это дыхание.
Он показал ей внутренний дворик с озером, где на поверхности воды плавали не лотосы, а алхимические знаки, складывающиеся в дыхательный ритм Дао… Провёл через коридор под пагодой, где каждый камень отзывался теплом, будто запоминал прикосновение…
Она всё ещё держала прямую осанку… но внутри уже дрожал какой-то другой слой.
– Я ведь… когда-то стояла рядом с ним совсем иначе…
Память резко, будто вырвавшись из глубины, напомнила ту ночь – ещё до скрытой войны.
Когда не было ничего, кроме запаха его кожи и невероятно спокойных движений. Она незаметно задержала дыхание. А он внезапно остановился перед дверью. Обычная – деревянная, тёплая от солнечного света. Но стоя рядом, Иньюй почувствовала, как пространство изменилось – стало тише, глубже.
Он открыл дверь и вошёл первым, и она – не совсем понимая почему – шагнула следом. Это была… Спальня… Не тронная комната, не зал стратегий. Тёплый свет, низкая кровать, на подоконнике маленькая фарфоровая фигурка дракона. Ни одного показа силы. Никакой игры.
Андрей повернулся к ней. В глазах не было ни намёка на дипломатичность – только спокойное, очень прямое мужское присутствие.
– Семья пытается играть в хозяев, – сказал он тихо. – Но если ты действительно решила прийти без маски… тогда сначала тебе придётся понять одну вещь.
Он сделал шаг ближе. Иньюй, неожиданно для себя, не отступила – наоборот, всё тело словно само вспомнило ту ночь… как он просто взял её за запястье, не спрашивая, и прижал к стене. Ни приказа, ни угрозы. Только безусловное право сильного мужчины, которому позволено. Сейчас он снова стоял так близко, что её дыхание сбилось.
– В этой долине, – тихо сказал он, – я принимаю решения. Если ты это признаёшь – мы можем говорить. Если нет… ты свободна уйти.
Его ладонь легла ей на талию – и в тот же миг её тело вспомнило всё, чего разум пытался избегать. Его пальцы… Этот запах… То, как он даже не спрашивал – потому что её не нужно было спрашивать.
И будто какая-то внутренняя преграда рухнула – она не ответила. Просто подняла взгляд – и сама потянулась вперёд, позволяя ему взять своё запястье, как тогда. И именно так ответ был дан. Он мягко развернул её спиной к себе, пальцы сжали плечо – и в голосе не было ни тени игры:
– Значит… ты готова услышать не то, что ты хотела бы. А то, что тебе необходимо.
Её глаза закрылись – дыхание стало сбивчивым, а пальцы невольно сцепились впереди. Она – княгиня Ло. Женщина, которая заставляла трепетать старейшин, армии и мастеров. А сейчас просто стояла перед ним. И не могла сопротивляться. Потому что это был не приём… А признание.
Комната погрузилась в плотную тишину, как будто сама долина задержала дыхание, не желая нарушить то, что должно случиться.
Андрей стоял за её спиной, и одна только его близость – тяжёлая, тёплая, бескомпромиссная – заставила дыхание княгини Ло сорваться с ритма. Она чувствовала, как пальцы на её талии постепенно сжимают ткань одежды чуть крепче… а затем вторая рука медленно обвивала её стан, крепко притягивая к себе. У неё не было ни сил, ни желания сопротивляться.
– Ты помнишь… – Шепнул он, наклоняясь к её уху – голос был низким, сильным. – Как в ту ночь ты сама позволила мне сделать с тобой всё, что я хотел.
Его пальцы прошлись по горловине её корсажа – и ткань мягко разошлась, а тёплое дыхание коснулось шеи. Иньюй запрокинула голову, вцепившись пальцами в рукав его одежды.
– …если ты ещё раз наденешь маску… то…
– Я больше не надену. – Выдохнула она, прежде чем он успел договорить. И тут же неуловимая, почти звериная усмешка мелькнула в его глазах. И уже в следующую секунду он развернул её и прижал спиной к стене – одним движением, точно и уверенно. Пальцы обхватили её щёку, а другой рукой он сорвал с неё верхний слой одежды – шёлковый плащ упал на пол, как сброшенная оболочка.
Она дрогнула, но не отступила. Наоборот – поймала его взгляд, горячий и уверенный, и сама прижалась бедром к его бедру.
– Тогда… – Тихо сказал он. – не смей больше притворяться княгиней, когда ты стоишь передо мной.
Он наклонился и впился в её губы, грубо, жадно – как мужчина, который не спрашивает разрешения. Она вздрогнула, но в следующее мгновение пальцы вцепились в его плечи, отвечая с такой же жадностью, будто все эти месяцы между ними существовало только это желание.
Он не остановился – просто разорвал ткань на её плече, обнажая кожу, и прижался губами к ключице. Иньюй тихо, почти болезненно застонала – это был не звук удовольствия, а признание.
Он поднял её бедром, заставив приподняться на цыпочки, и прошёлся пальцами вдоль открывшейся линии талии. Дыхание стало горячим, резким.
– Чего ты хочешь? – Прошептал он прямо ей в губы.
Она закрыла глаза, чувствительность обострилась до предела – от запаха кожи, от силы рук, от ощущения, что она принадлежит.