Правда, здесь дуют мощные ветры, но по счастливому стечению обстоятельств они утрачивают свою силу на уровне земли: галька, усеивающая поверхность пампы, абсорбирует и удерживает солнечное тепло, создавая защитный «силовой щит» из нагретого воздуха. Кроме того, в почве содержится достаточно гипса, чтобы приклеивать мелкие камни к поверхности, и этот эффект регулярно возобновляется из-за выпадения утренней росы. Поэтому, если здесь что-то нарисовано, оно обычно сохраняется надолго. Дождей почти не бывает. Пустыня Наска, где за каждые десять лет не наберется и получаса моросящих осадков, по праву считается одним из самых засушливых мест на Земле.
Итак, если вы художник и решили изобразить нечто важное и величественное на вечные времена, это странное и уединенное плоскогорье может стать ответом на ваши молитвы.
Специалисты объявили о значительном возрасте изображений в пустыне Наска на основании керамических черепков, уложенных в линии рисунков, и результатов радиоуглеродного анализа различных органических останков. По разным данным, речь идет о периоде с 350 года до нашей эры по 600 год нашей эры. По правде говоря, эти данные ничего не говорят о возрасте самих линий, которые так же не поддаются датировке, как и камни, убранные с дороги при их прокладке. Мы можем сказать с уверенностью, что самые поздние из них насчитывают не менее 1400 лет, но теоретически они могут быть гораздо древнее по той простой причине, что артефакты, на основании которых были получены эти датировки, могли быть принесены туда людьми в более позднее время.
Большинство рисунков находится в четко определенном районе южного Перу, ограниченном рекой Инхенио на севере и рекой Наска на юге. Это примерно квадратный участок серо-коричневой пустыни, пересеченный наискось Панамериканской магистралью, идущей от его верхней центральной части до нижней правой части на расстоянии 46 километров. Здесь содержатся буквально сотни разных фигур, на первый взгляд расположенных в случайном порядке. Некоторые изображают животных и птиц (всего 18 видов птиц), но гораздо чаще это геометрические фигуры в виде ромбов, прямоугольников, треугольников и прямых линий. Эти последние при наблюдении сверху современному человеку кажутся хитросплетением взлетно-посадочных полос, словно какой-то одержимый манией величия инженер получил карт-бланш на воплощение своих самых причудливых фантазий о планировке аэродрома.
Поскольку считается, что люди не умели летать до начала XX века, неудивительно, что многие наблюдатели посчитали линии на плато Наска взлетно-посадочными полосами для инопланетных кораблей. Это заманчивое предположение, но здесь оно вряд ли уместно. К примеру, трудно понять, зачем инопланетянам, чей уровень технологического развития позволяет преодолевать сотни световых лет в межзвездном пространстве, вообще нужны взлетно-посадочные полосы. Разве они не могут вертикально приземляться на своих летающих тарелках?
Кроме того, линии Наска никогда не служили для взлета и посадки каких-либо воздушных судов, хотя при взгляде сверху может сложиться иное впечатление. На уровне земли они имеют вид борозд, созданных при разгребании тысяч и тысяч тонн черных вулканических голышей, в результате чего обнажились участки более светлой глины и желтого песка. Глубина любого из расчищенных участков не превышает нескольких дюймов, и они слишком мягкие для надежной посадки колесных летающих аппаратов. Немецкий математик Мария Райхе, посвятившая полвека изучению этих линий, несколько лет назад поступила вполне логично, отвергнув теорию об инопланетянах одной лаконичной фразой: «Боюсь, космонавты застряли бы здесь».
Но если линии Наска не являются взлетно-посадочными полосами для колесниц инопланетных «богов», то чем они могут быть. На самом деле их предназначение никому не известно, и никто не знает их подлинный возраст. Это настоящая загадка прошлого, и чем пристальнее вы всматриваетесь в нее, тем более непостижимой она кажется.
Ясно, к примеру, что изображения животных и птиц были созданы раньше геометрических узоров, так как многие трапеции, прямоугольники и прямые линии пересекают (и частично стирают) более сложные фигуры. Отсюда следует вывод, что живописные работы в пустыне — в том виде, как есть сейчас, — выполнялись в два этапа. Более того, хотя это вроде бы противоречит законам технического прогресса, приходится признать, что более ранний этап был более совершенным с технической точки зрения, чем следующий. Изображение зооморфных фигур требовало более высокого уровня знаний и мастерства, чем проведение прямых линий. Но как далеко разделены во времени работы художников первого и второго этапов?
Ученые не задаются этим вопросом. Вместо этого они лепят на обе культуры ярлык «Наска» и изображают их примитивными туземцами, которые необъяснимым образом овладели сложной техникой живописного самовыражения, а потом исчезли с перуанской сцены за сотни лет до появления инков, своих более известных преемников.
Насколько искушенным народом были эти «дикари»? Какими знаниями они должны были обладать, чтобы оставить на плато свои гигантские автографы? Прежде всего кажется, что они хорошо ориентировались в звездном небе, по крайней мере с точки зрения астронома Филлис Питлуги из Адлеровского планетария в Чикаго. После интенсивного компьютерного анализа звездных ориентировок на плато Наска она пришла к выводу, что знаменитая фигура паука была задумана как наземная диаграмма созвездия Ориона, а прямые линии, связанные с этой фигурой, по-видимому, были начерчены для того, чтобы в течение неопределенно долгого времени отслеживать изменяющиеся астрономические склонения трех звезд в Поясе Ориона.
Подлинное значение ее открытия станет очевидным в свое время, а мы пока что отметим, что фигура паука на плато Наска изображает представителя известного рода пауков под названием Ricinulei. Это один из редчайших пауков в мире, настолько редкий, что его можно найти лишь в самых отдаленных и недоступных районах дождевого леса в бассейне Амазонки. Каким образом предположительно невежественные художники совершали столь далекие путешествия и преодолевали грозный барьер Анд ради того, чтобы заполучить один экземпляр? Более того, почему у них могло возникнуть такое желание и как они смогли воспроизвести мельчайшие подробности анатомии Ricinulei, обычно видимые только под микроскопом, например репродуктивный орган, расположенный на конце вытянутой задней ноги?
Наска изобилует такими загадками, и ни один из рисунков — пожалуй, за исключением кондора — не кажется здесь на своем месте. В конце концов, кит и обезьяна столь же чужды здешнему пейзажу, как и паук из Амазонии. Любопытная фигура человека с круглыми совиными глазами, поднятой в приветствии рукой, обутого в тяжелые сапоги, не может быть отнесена к любой известной эпохе или культуре. Другие рисунки, изображающие человеческие фигуры, тоже необычны: их головы окружены ореолом расходящихся лучей, и они действительно напоминают пришельцев с другой планеты. Стоит упомянуть и о размерах фигур. Длина колибри достигает 165 футов, паука — 150 футов, а кондор, как и пеликан, простирается почти на 400 футов от кончика клюва до хвостовых перьев. Ящерица, чей хвост ныне пересекает Панамериканская автомагистраль, имеет длину 617 футов. Почти все рисунки выполнены в сходном циклопическом масштабе и в одной манере, где контур тщательно очерчен непрерывной линией.
Сходное внимание к деталям обнаруживается и в геометрических узорах. Некоторые из них имеют вид прямых линий длиной более пяти миль, тянущихся через пустыню, как древнеримские дороги, ныряющих в русла пересохших рек и взбирающихся на скалистые выступы, ни на йоту не отклоняясь от цели.
Такую точность почти невозможно объяснить с позиций обычного здравого смысла. Но гораздо большей загадкой являются зооморфные фигуры. Как удалось придать им такую совершенную форму, если их создатели, не имевшие летательных аппаратов, не могли наблюдать за ходом своей работы из отдаленной перспективы? Ни один из рисунков нельзя разглядеть с земли, где они предстают лишь как бесформенные борозды в пустыне. Их подлинная форма видна лишь с высоты нескольких сотен футов, но поблизости нет ни одного возвышения, которое могло бы служить наблюдательным пунктом.
Я лечу над линиями, пытаясь вникнуть в их смысл.
Мой пилот Родольфо Ариас раньше служил в перуанских ВВС. После реактивных истребителей маленькая «Сессна» кажется ему медленной и скучной, поэтому он относится к ней как к воздушному такси. Мы уже один раз побывали на аэродроме в Наска, где вынули одно из окон, чтобы Санта могла нацелить свои камеры вертикально на таинственные символы. Теперь мы экспериментируем со съемкой на разных высотах. С высоты около 200 футов над равниной амазонский паук Ricinulei выглядит так, словно он готов встать на задние лапы и цапнуть нас своими челюстями. С высоты 500 футов мы можем видеть несколько фигур одновременно: собаку, дерево, странную пару рук, кондора, некоторые треугольники и трапеции. Когда мы поднимаемся до 1500 футов, зооморфные фигуры, ранее преобладавшие, теперь выглядят как отдельные мелкие элементы, окруженные поразительной вязью геометрических узоров. Теперь они меньше похожи на взлетно-посадочные полосы и больше напоминают тропы, проложенные великанами — тропы, пересекающие плато в невообразимой (на первый взгляд) мешанине форм, углов и размеров.
Однако по мере того, как земля продолжает отдаляться и с высоты орлиного полета открывается более широкая перспектива, я начинаю задумываться о том, существует ли какая-то система в затейливой клинописи, раскинувшейся внизу. Мне приходят на ум слова Марии Райхе, женщины-математика, которая жила на плато Наска и изучала линии с 1946 года. По ее мнению,
«…геометрические фигуры создают впечатление шифра, в котором одни и те же слова иногда написаны огромными буквами, а иногда крошечными значками. Существуют сочетания линий, которые воспроизводятся в очень сходной форме, но в самых разных масштабах. Все рисунки состоят из определенного количества основных элементов…»