Неужели пирамиды Гизы действительно символизируют Пояс Ориона? Я знал, что последняя работа Бьювэла, очень дружелюбно принятая математиками и астрономами, подтверждает его подозрения. Он наглядно показал, что эти три пирамиды действительно являются своеобразной наземной картой трех звезд из Пояса Ориона, причем они не только точно отображают их угловое расположение, но и указывают (через свои относительные размеры) на их звездную величину. Более того, эта карта имеет продолжение к северу и к югу, включая ряд других объектов на плато Гиза, опять-таки с безошибочной точностью. Однако самое удивительное в астрономических расчетах Бьювэла заключалось в другом. Несмотря на то что некоторые особенности Великой пирамиды астрономически связаны с Эпохой Пирамид, монументы Гизы в целом размещены таким образом, что образуют карту небосвода (меняющую свой облик в разные эпохи в результате прецессии равноденствий) не в эпоху Четвертой Династии, или около 2500 года до нашей эры, а гораздо раньше, около 10 450 года до нашей эры.
Я приехал в Египет, чтобы осмотреть плато Гиза вместе с Робертом Бьювэлом и задать ему ряд вопросов о его звездной теории. Кроме того, мне хотелось обсудить с ним, какое человеческое общество могло бы в те далекие времена обладать техническими познаниями, позволявшими точно измерить высоту звезд над горизонтом и разработать такой грандиозный и математически обоснованный проект, как Некрополь Гизы.
Я собирался встретиться здесь и с другим исследователем, который бросил вызов консервативной хронологии Древнего Египта утверждением о находке серьезных доказательств существования высокоразвитой цивилизации в долине Нила не менее 10 тысяч лет назад. Как и астрономические данные Бьювэла, это доказательство всегда было доступно, но оно не сумело привлечь внимания ведущих египтологов. Человек, рискнувший представить его на суд общественности — американский ученый Джон Энтони Уэст — утверждает, что специалисты прошли мимо него не потому, что не смогли его обнаружить, а потому, что не смогли его правильно интерпретировать.
Доказательство Уэста связано с несколькими монументальными сооружениями: с Великим Сфинксом и Храмом долины в Гизе, а также с загадочным Осирионом в Абидосе, намного дальше к югу. Он утверждает, что поверхность этих находящихся в пустыне монументов имеет несомненные признаки водной эрозии. Вода в качестве эрозионного агента, могла присутствовать здесь в достаточном количестве лишь во время влажного «плювиального» периода, сопровождавшего массовое таяние льдов в одиннадцатом тысячелетии до нашей эры. Следствием этого необычного и характерного процесса эрозии, вызванного интенсивными осадками, является то, что Осирион, Сфинкс и другие связанные с ними сооружения были построены до 10 000 года до нашей эры.
Один британский журналист, занимавшийся расследованием этого вопроса, так подытожил ситуацию:
«Уэст — настоящий кошмар для представителей академической науки. Представьте себе человека со стороны, который приходит со своей тщательно продуманной, хорошо представленной и связно изложенной теорией, полной неопровержимых сведений, и буквально выдергивает коврик у них из-под ног. Что им остается делать? Они, конечно же, игнорируют его. Думают, что все пройдет само собой… но оно не проходит».
Причина, по которой новая теория ни при каких обстоятельствах не «рассасывалась», несмотря на отсутствие какой-либо поддержки со стороны «компетентных египтологов», заключается в том, что она завоевала широкую поддержку со стороны ученых другой научной дисциплины, а именно геологии. Доктор Роберт Шох, профессор геологии Бостонского университета, сыграл важную роль в подтверждении оценок Уэста относительно подлинного возраста Сфинкса, и его позицию поддержали почти 300 участников ежегодной конференции Американского геологического общества в 1992 году.
Начиная с этого момента, чаще всего вдалеке от внимания общественности, развернулась острая дискуссия между геологами и египтологами. Хотя очень немногие могли участвовать в ней так же активно, как Джон Уэст, на кону в этой дискуссии стоял полный переворот общепринятых взглядов на эволюцию человеческой цивилизации.
Согласно Уэсту:
«Нас уверяют, что эволюция человеческой цивилизации — это прямолинейный процесс развития от тупого пещерного человека до нас с вами — умников с водородными бомбами и полосатой зубной пастой. Но доказательство того, что Сфинкс на много тысяч лет старше, чем думают археологи, что он появился за много тысяч лет до династического Египта, означает, что некогда в очень далеком прошлом должна была существовать высокоразвитая и утонченная цивилизация, — именно так, как гласят легенды».
Мои собственные путешествия и исследования последних четырех лет открыли мне глаза на ошеломляющую возможность того, что эти легенды могли оказаться правдой; именно поэтому я вернулся в Египет, чтобы встретиться с Уэстом и Бьювэлом. Я был поражен, что их до сих пор независимые исследования убедительно сошлись в одной точке[37], на астрономических и геологических следах исчезнувшей цивилизации, которая могла возникнуть именно в долине Нила или в каком-то другом месте, но, по-видимому, присутствовала здесь в XI тысячелетии до н. э.
Анубис, страж секретов, бог погребальных чертогов, шакалоголовый открыватель Пути Мертвых, проводник и спутник Осириса…
Было около пяти часов вечера, время закрытия Каирского музея, когда Санта удовлетворилась съемками зловещей черной статуи. Где-то внизу охрана свистела и хлопала в ладоши, пытаясь выпроводить из залов последних посетителей, но здесь, на втором этаже столетнего здания, где Анубис застыл в своей тысячелетней бдительной готовности, все было тихо и спокойно.
Мы покинули музей и вышли на залитую солнцем шумную каирскую площадь Тахрир.
Анубис, размышлял я, делил обязанности духовного проводника и хранителя секретных писаний с другим богом, чьим символом тоже был шакал и чье имя Упуаут в дословном переводе означает Открыватель Путей. Оба этих собакоголовых существа с незапамятных времен были связаны с древним городом Абидосом в Верхнем Египте, первоначальный бог которого Хенти-Аментиу (носивший странное имя «Первый из Запада») тоже обычно изображался в виде собаки, лежащей на черном штандарте.
Был ли какой-то особый смысл в постоянном возвращении в Абидосе к этой мифической и символической собачьей теме, с ее намеками на великие тайны, ожидающие разгадки? Стоило попробовать разобраться в этом, тем более что к числу руин Абидоса принадлежало и сооружение под названием Осирион, которое, согласно геологическим изысканиям Уэста, было намного старше, чем считали археологи. Кроме того, я уже договорился с Уэстом о встрече через несколько дней в городе Луксор в Верхнем Египте, который находится менее чем в двухстах километрах к югу от Абидоса. Вместо того чтобы лететь в Луксор из Каира, как я первоначально планировал, теперь я решил поехать туда на автомобиле, посетив по дороге Абидос и ряд других мест.
Наш водитель Мохаммед Валили ожидал нас на подземной стоянке рядом с площадью Тахрир. Этот крупный и добродушный пожилой человек был обладателем белого побитого такси марки «Пежо», которое обычно стояло в ряду машин перед отелем «Мена-Хаус» в Гизе. Мы свели дружбу с ним в последние годы, так как часто появлялись в Каире в связи с нашими исследованиями, и теперь он нас регулярно обслуживал. Некоторое время мы торговались по поводу суточных расценок во время предполагаемой поездки в Абидос, Луксор и обратно. При этом пришлось учитывать массу факторов, в том числе и то обстоятельство, что наш маршрут пролегал через места, которые в последнее время становились мишенью для террористических вылазок со стороны воинствующих исламистов. В конце концов мы сошлись в цене и договорились выехать завтра рано утром.
Глава сорок перваяГОРОД СОЛНЦА, КАМЕРА ШАКАЛА
Мохаммед подобрал нас у отеля в Гелиополе в шесть утра, когда еще только начало светать.
Мы выпили по чашечке крепкого черного кофе в придорожном кафе и поехали на запад, по почти пустынным улицам, в сторону Нила. Я попросил Мохаммеда проехать через площадь Майдан-аль-Массаллах, на которой высится один из самых древних сохранившихся египетских обелисков[38]. Этот монолит из розового гранита весом 350 тонн и высотой 32 метра был воздвигнут фараоном Сенусертом I (1971–1928 гг до н. э.). Первоначально он был одним из двух, стоявших при входе в великолепный Храм Солнца в Гелиополе. За прошедшие 4000 лет храм был разрушен, так же как и второй обелиск Фактически исчез почти весь древний Гелиополь: бесчисленные поколения обитателей Каира растащили резные каменные украшения и готовые стройматериалы.
Гелиополь (Город Солнца) фигурирует в Библии под названием Он, но египтяне первоначально называли его Инну, или Инну-Мехрет, что переводится как «столб» или «северный столб». Этот район считался священным, ассоциировался со странной группой из девяти солнечных и звездных божеств и был уже очень древним, когда Сену-серт решил поставить там свой обелиск. Инну/Гелиополь вместе с Гизой и далеким южным городом Абидосом считался частью первозданной земли, что поднялась из вод в момент творения, — земли Первого Времени, где боги установили свою власть в этом мире.
Теология Гелиополя базировалась на мифе творения, который имел некоторые необычные и любопытные особенности. Согласно этому учению, вначале Вселенная была заполнена темным водяным хаосом, который назывался Нун. Затем из этого инертного космического океана («бесформенного и черного, как чернота самой темной ночи») вырос холм суши, где бог Солнца Ра материализовался в облике Атума, которого иногда изображают как бородатого старика, опирающегося на посох:
«Еще не было создано небо, не была создана земля, и не были еще вылеплены дети земли и всякие пресмыкающиеся… Был только Я, Атум, сам по себе… Никто не помогал мне в моих трудах…»