Шу унаследовал у Ра земную власть, но его правление было омрачено заговорами и конфликтами. Хотя ему удалось победить своих врагов, в конце концов он был так разбит болезнью, что против него восстали даже ближайшие последователи: «Устав от правления, Шу отрекся в пользу своего сына Геба и нашел себе убежище в небесах после ужасной бури, которая длилась девять дней…»
Геб, третий божественный фараон, законно унаследовал трон от Шу. Его правление также было омрачено трудностями, и при описании событий в некоторых мифах ощущается то же самое трудноразрешимое противоречие, что и в Текстах пирамид, когда люди пытаются описать сложные технические образы при помощи заведомо неподходящего словаря. Так, например, одно особенно поразительное предание повествует о «золотом ящике», куда Ра сложил ряд предметов: свой «скипетр» (или посох), прядь своих волос и свой урей (золотая кобра с развернутым капюшоном, которую он носил на царском головном уборе).
Этот ящик вместе со своим причудливым содержимым был мощным и опасным талисманом и хранился в крепости «на восточной границе» Египта в течение многих лет после вознесения Ра на небо. Когда Геб пришел к власти, он приказал принести ящик и открыть его в своем присутствии. Не успели откинуть крышку, как изнутри вырвалось пламя (названное в тексте «дыханием божественной змеи»), которое убило на месте всех спутников Геба и сильно обожгло самого царя-бога.
Возникает искушение спросить, не встречаемся ли мы здесь с искаженным описанием несчастного случая в результате неисправности устройства, созданного человеком, — чудовищного инструмента, разработанного учеными исчезнувшей цивилизации. Подозрение усиливается, если вспомнить, что это не единственный «золотой ящик» Древнего мира, который вел себя подобно смертельно опасному и непредсказуемому механизму. Он обладал рядом общих особенностей со священным Ковчегом Завета, который тоже поражал людей мощными разрядами энергии, был «обложен со всех сторон золотом» и содержал внутри не только две скрижали с Десятью Заповедями, но и «золотой сосуд с манной, и расцветший жезл Аарона». [Евр. 9, 4].
Более углубленное изучение свойств всех этих странных и замечательных ларцов (и других «высокотехнологичных» изделий, описанных в древних преданиях) выходит за рамки этой книги. Для наших целей здесь достаточно отметить, что многих богов гелиопольской эннеады окружает необычная атмосфера квазитехнической мудрости, сопряженной с опасностью.
Так, например, Исида (жена и сестра Осириса, мать Гора) порой напоминает руководительницу научной лаборатории. Согласно папирусу Честера Битти, который хранится в Британском музее, она была «умной женщиной… более мудрой, чем бесчисленные боги… Не было на небе или земле чего-то такого, о чем бы она не знала». Славившаяся умелым использованием колдовства и магии, Исида особенно запомнилась древним египтянам своим «мощным языком», то есть заклинаниями, «которые она умела произносить правильно и без остановки, и в совершенстве владела искусством отдавать приказы и говорить слова творения». Иными словами, люди верили, что одним своим голосом Исида была способна изменять окружающую реальность и попирать законы физики.
Такие же способности, но даже в большей степени люди приписывали богу мудрости Тоту, который, хотя и не входил в гелиопольскую эннеаду, но в Туринском папирусе и других древних документах именуется шестым (иногда седьмым) божественным фараоном Египта[52]. Часто изображаемый на стенах храмов и гробниц в виде сокола или человека с головой сокола, Тот пользовался почитанием как некая регулирующая сила, ответственная за все священные расчеты и толкования, как властелин и умножитель времени, изобретатель алфавита и покровитель магии. Его имя особенно связывали с астрономией, математикой, геодезией и геометрией; о нем говорили: «Тот, кто сведущ в делах небосвода, считает звезды и измеряет землю». Его также считали божеством, которое «понимает тайны всего, что скрыто под небесным сводом», и которое может ниспослать мудрость на избранных. Считалось, что он записал свои знания в тайных книгах и спрятал в разных местах с расчетом на то, что их станут искать будущие поколения, но найдут «только достойные», которые используют свои открытия во благо человечества.
Образ Тота сочетает в роли древнего ученого, благодетеля и просветителя человечества[53]. В этом смысле он близко напоминает своего предшественника Осириса, почитаемого бога из Текстов пирамид и четвертого божественного фараона Египта, «чье имя Сах (Орион), чья нога длинна, а шаг широк, правителя Южной Земли…»
Осириса, иногда именуемого в текстах неб тем, или «всеобщим господином», изображают одновременно как человека и сверхчеловека, страдающего и в то же время повелевающего. Более того, он выражает свою двойственную сущность, управляя небесами (в качестве созвездия Ориона) и Землей (в качестве царя над людьми). Подобно Виракоче в Андах и Кецалькоатлю в Центральной Америке, его пути хитроумны и таинственны. Как и они, он очень высокого роста и всегда изображается с волнистой изогнутой бородой, признаком божественности. И наконец, подобно Виракоче и Кецалькоатлю, он располагает сверхъестественными способностями, но по возможности избегает использования силы.
Из предания в главе 16 мы узнали, что Кецалькоатль, божественный правитель мексиканцев, отбыл из Центральной Америки по морю, отплыв на плоту из змей. Поэтому трудно избежать ощущения дежа вю, когда мы читаем в египетской Книге Мертвых, что жилище Осириса «покоилось на воде», а его стены были сделаны из «живых змей». Во всяком случае, сходство символики, объединяющее этих двух богов и два отдаленных региона, поражает воображение.
Существуют и другие явные параллели.
Основную канву истории Осириса мы проследили в предыдущих главах, так что нет необходимости возвращаться к ней. Читатель помнит, что этого бога (опять-таки совсем как Кецалькоатля и Виракочу) помнили в первую очередь как благодетеля человечества, просветителя и великого вождя-цивилизатора. К его заслугам относились, в частности, запрет на каннибализм и приобщение египтян к земледелию, в особенности к возделыванию пшеницы и ячменя. Он также обучил их изготовлению сельскохозяйственных орудий. Поскольку у Осириса был особый вкус к хорошим винам (в мифах не сообщается, где он приобрел этот вкус), он специально «обучил человечество виноградарству и виноделию, в том числе сбору гроздей и хранению вина…». В дополнение к здоровому образу жизни, который Осирис преподал своим египетским подданным, он помог им освободиться «от жалких и варварских обычаев», даровав им свод законов и культ богов.
Приведя все в порядок, он передал управление царством Исиде, на долгие годы покинул Египет и отправился в путешествие по миру с единственным намерением, как сообщили Диодору Сицилийскому, для того, чтобы:
«посетить все населенные земли и научить род людской возделыванию виноградной лозы, пшеницы и ячменя; поскольку он надеялся, что если он побудит людей расстаться с дикостью и приобщиться к благородному образу жизни, то тем самым приобретет бессмертную славу за свои великие благодеяния…».
Сначала Осирис направился в Эфиопию, где обучил встреченных им первобытных охотников и собирателей земледелию. Кроме того, он организовал ряд крупномасштабных строительных и гидротехнических работ: «Он построил каналы с шлюзовыми затворами и регуляторами… он поднял берега рек и принял меры, чтобы Нил не выходил из берегов…» Позднее он направился в Аравию, а затем — в Индию, где основал много городов. Во Фракии он убил царя-варвара за то, что тот отказался принять предписанную ему систему правления. Вообще-то насилие было не в характере Осириса, поскольку, как хорошо запомнили египтяне, он никогда
«не принуждал людей силой выполнять свои указания; путем же мягкого убеждения и взывая к их здравому смыслу ему удавалось побудить их к выполнению того, что он проповедовал.
Многие из его мудрых советов были положены на музыку в виде гимнов и песен и исполнялись в сопровождении музыкальных инструментов».
Здесь снова трудно избежать параллелей с Кецалькоатлем и Виракочей. Во времена тьмы и хаоса, которые, вполне возможно, связаны со Всемирным Потопом, некий бородатый бог или человек материализуется в Египте (в Боливии или в Мексике). Он владеет разнообразными практическими и научными знаниями и навыками, характерными для зрелой и высокоразвитой цивилизации, которые бескорыстно использует на благо человечества. Он инстинктивно мягок, но при необходимости способен проявить твердость. Его характеризует очень высокая целеустремленность. Основав свою штаб-квартиру в Гелиополе (в Тиауанако или в Теотиуакане), он вместе с группой избранных сторонников принимается за насаждение порядка и восстановление утраченного равновесия.
Оставим на некоторое время в стороне вопрос, имеем ли мы дело с богами или людьми, с продуктом примитивного воображения или существами из плоти и крови. Следует обратить внимание на то, что мифы всегда говорят о группе цивилизаторов: и у Виракочи, и у Кецалькоатля, и у Осириса есть некие «спутники». Иногда внутри этой группы возникают жестокие внутренние конфликты, возможно, борьба за власть; наглядными примерами таких конфликтов являются битвы между Сетом и Гором, между Тескатлипокой и Кецалькоатлем. Причем независимо от того, где развертываются мифические события — в Центральной Америке, Андах или Египте, — исход всегда один и тот же: возникает заговор против цивилизатора, и его или изгоняют, или убивают.
Мифы гласят, что Кецалькоатль и Виракоча не вернулись (хотя, как мы видели, их возвращения в Америку продолжали ожидать еще во времена Конкисты). Что касается Осириса, то он вернулся. Хотя Осирис пал жертвой Сета вскоре после завершения своей всемирной миссии с целью заставить людей «отказаться от дикости», впоследствии он обрел вечную жизнь и вознесся в созвездие Ориона уже в качестве всемогущего бога мертвых. Будучи верховным судьей загробного мира и подавая бессмертный пример ответственного и великодушного царствования, он доминировал в религии (и к