– Ладно, Быстров, поезжай-ка ты в Москву, – решил командир. – А то твой унылый вид расхолаживает моих офицеров. Вот тебе направление в академию. В столице-то небось невест навалом. Не чета нашим. Забудешь свою пассию, как пить дать. Выучишься – просись обратно, возьму. Парень ты спокойный, исполнительный, службу знаешь. Нам такие нужны.
И поехал старший лейтенант Быстров в Москву. Там судьба свела его с генералом Слуцким и его супругой. Элеоноре Евгеньевне приглянулся скромный молодой человек, видный, серьезный, подающий надежды офицер. Она пригласила его на дачу, познакомила с дочерью. Лена чем-то походила на его девушку – такая же тоненькая, изящная и неразговорчивая. Через месяц Анатолий сделал Лене предложение, и скоро сыграли свадьбу.
В ресторане «Колхида» собрались военные чины с женами. Молодежи было мало – несколько товарищей Быстрова из академии да пара подружек невесты. От тостов и длинных речей клонило в сон. Оркестр играл военные песни. Генералы пили водку. Стояла тяжелая, полная сигаретного дыма духота.
– Дурак ты, сынуля, – отозвав Толика в сторону, шептала мама. – Первую девку выбрал никудышную, и эта не лучше. Гляди, как бы она тоже тебя не бросила!
Слова матери упали на благодатную почву. Анатолий вернулся к невесте хмурый, недовольный. Она сидела прямая, как кукла, – в белом атласном платье, чуть пьяная, с блуждающей улыбкой.
– Ты меня любишь? – касаясь губами ее уха, шепотом спросил Быстров.
Невеста сделала вид, что не слышит. Оркестр как раз грянул «Прощай, любимый город». Пьяный в зюзьку полковник напротив раскатисто подпевал, смахивая сентиментальные слезы.
«Не будет мне счастья!» – горько подумал жених. Как в воду смотрел.
Семейная жизнь с Леной не задалась с первых же дней. Они поселились в ее квартире, где Быстрова раздражало буквально все – от газовых печей до старомодных шкафов из красного дерева.
– Почему бы нам не сделать ремонт? – недоумевал молодой муж. – Не снять эту допотопную лепнину? Не купить обстановку посовременнее?
– Это бабушкина мебель, – сердилась Лена. – И я не собираюсь ее менять на дешевый ширпотреб.
– Тогда вытирай пыль почаще, дорогая.
– Я тебе не домработница. Возьми тряпку и вытри, если хочешь.
Готовила она тоже отвратительно – какие-то жидкие супы и пригорелые каши. А из мясных блюд предпочитала колбасу, сосиски и покупные пельмени.
Быстров терпел, но в конце концов взбеленился.
– Господи! – воскликнул он, отодвигая тарелку с неопределенного цвета жидкостью, в которой плавали манные крупинки. – Что это за гадость? В солдатской столовой и то лучше кормят.
– Вот и женился бы на поварихе… из солдатской столовой! – парировала Лена.
Она схватила тарелку, вылила содержимое в раковину и гордо удалилась.
Скандалы стали повторяться все чаще, по разным поводам: нестираное белье, невыглаженные рубашки, негодная еда. Секс превратился в редкое, почти недоступное удовольствие. Лена скорее терпела его ласки, чем желала их.
– Послушай, – как-то спросил ее Быстров, – а зачем ты выходила замуж?
Она задумалась, пожала плечами.
– Не знаю…
– Но ты хотя бы любишь меня?
– Ой, Толик, прекрати! – вздохнула она. – Странно слышать от тебя такие слова. Ты же видишь во мне уборщицу, прачку и кухарку. Какая любовь?
– А ты во мне – источник денежных средств.
– Хилый источник, – усмехнулась Лена. – Какова плата, таково и обслуживание!
Она хлопнула дверью и ушла к родителям, на два дня. Потом они неделю не разговаривали. Так и шла их семейная жизнь – скандал сменялся молчанием, молчание – скандалом. Первой не выдержала Лена.
– По-моему, нам пора поговорить о разводе, – заявила она. – Между нами нет ничего общего, кроме крыши над головой. Ты не находишь?
Быстров испугался. Снова у него не ладятся отношения с женщиной. Мама предупреждала, а он не послушал. Как же быть?
Первый намек на развод ему удалось замять. Некоторое время в квартире царили тишина и покой. Анатолий сам жарил себе яичницу и картошку, Лена сидела в кресле, уткнувшись в книгу, и жевала конфеты. Каждый занимался тем, чем хотел. Через две недели запас его терпения иссяк. В ванной накопилась куча грязного белья, продукты закончились, а Лена целый вечер просидела у окна с отцовским биноклем.
– Что ты делаешь? – скрывая раздражение, поинтересовался Быстров.
– Смотри! – возбужденно воскликнула она. – Он там что-то прячет! Думаю, наркотики.
– Дай-ка…
Он взял у жены бинокль и посмотрел в окно дома напротив. Там горел свет. Какой-то здоровяк запихивал в щель между печью и стеной целлофановый пакет, набитый чем-то вроде ваты.
– Я узнавала. Эта квартира сдается в наем, – сообщила Лена. – Он там устроил тайник и…
– Какое твое дело? – возмутился Анатолий. – Что ты заглядываешь в чужие окна? Существует такая вещь, как частная жизнь. Тебе об этом известно?
– Ну и что? Мне интересно! В квартире вроде никто не живет, и вдруг – свет. Надо же посмотреть?
– Откуда ты знаешь, что он прячет наркотики?
– Знаю, и все. Чувствую. Кто станет снимать квартиру в центре просто так? Ясно, что…
– За такое любопытство по головке не погладят, – перебил ее Быстров. – Ты допрыгаешься. Лучше бы белье постирала, чем совать нос куда не следует.
– Ах, вот как! – завопила Лена, вырывая у него из рук бинокль. – Мое место, значит, у корыта. Так получается?
– У нас есть стиральная машина, которой ты не пользуешься.
Она с ненавистью уставилась на мужа.
– Сам стирай свои тряпки!
Перемирие бесславно закончилось. Наступили привычные военные будни. Скандалы, слезы, молчание, снова скандалы. Он уходил из дому и подолгу гулял по улицам или вдоль набережной. Спокойное течение реки успокаивало, вселяло надежду, что все еще можно исправить.
«Как-нибудь образуется, – убеждал себя Быстров. – Уладится».
Не уладилось.
Спустя полгода они развелись.
Лена сразу успокоилась, как будто из ее сердца вытащили большую, острую занозу. Она не захотела оставаться Быстровой и перешла на свою девичью фамилию.
Анатолий тоже поначалу обрадовался. Он снова свободен! Не надо после работы возвращаться в опостылевшую неубранную квартиру, заранее нервничать, что на кухне пустые кастрюли, а в холодильнике шаром покати. Не надо скрывать свою злость, надевая мятую рубашку. Не надо выяснять отношения, не надо ложиться в постель и отворачиваться к стене. Ничего не надо…
Он снял квартиру на Электрозаводской, и через пару месяцев понял, что… скучает по своей непутевой жене. Вернее, теперь уже бывшей жене. Ничего, в сущности, не изменилось. Квартиру ему приходилось убирать самому; возвращаясь со службы, бегать по магазинам, самому себе стирать и спать в пустой кровати. Только злиться теперь стало не на кого.
Оказывается, они прожили в браке целых три года! Ужасающий срок. Быстров не понимал, как он мог столько продержаться. Еще больше он не понимал, почему его тянет к бывшей супруге. У Лены были странные привычки – следить за соседями, копаться в чужой жизни, что-то выяснять, обдумывать, решать. Она читала странные для женщины книги – криминалистику, милицейские мемуары, литературу по черной и белой магии, гаданию и колдовству. Подобная дребедень возбуждала ее интерес гораздо сильнее, чем собственный муж.
Анатолий попытался скрасить свое одиночество. Первой его женщиной после брака стала официантка Юля из офицерской столовой. Она приносила готовую еду с работы, постоянно смеялась и любила выпить. Быстрова это забавляло. Почти всю его зарплату Юля тратила на свои наряды и косметику. Он молчал. Однажды вечером он увидел Юлю с майором из его же части. Они целовались в машине. Юля смеялась и запрокидывала голову точно так же, как с Быстровым. Хорошо, что он не успел на ней жениться.
Когда он приехал в отпуск в Калугу, мама сосватала ему старую деву, – учительницу английского языка, настоящую классную даму. Она носила шляпы и разговаривала в нос, поучая Быстрова, как вести здоровый образ жизни. Она замучила его диетами, обливаниями холодной водой и утренними зарядками. Когда учительница заявила, что его денег не хватает на свежую и полезную пищу, он поймал себя на желании задушить ее. Ах, какое это было бы наслаждение!
Дабы не поддаться искушению, Анатолий предложил даме убираться обратно в Калугу, помог ей собрать вещи и проводил на вокзал. Глядя вслед уходящему поезду, он почувствовал, что ему хочется петь.
По дороге домой Быстров зашел в кафе «Сулико» и наелся жареной баранины с чесноком. Все чаще он вспоминал Лену, ее недостатки теперь казались ему вполне терпимыми. Однажды он случайно встретился с ней на улице. Лена вела себя очень странно. Потом последовало приглашение от бывшей тещи.
Повидавшись со Слуцкими, Анатолий понял, что готов помириться с Леной, даже повторно жениться на ней. Ради этого он согласен снова ухаживать за бывшей супругой. Быстров знал, что Лена все еще работает в проектном институте и обедает в закусочной, которая превратилась в кафе «Красный мак».
Там-то он ее и застанет…
Глава 28
Из «Ставки» Багиров поехал в центральный офис, к Широкову. Тот ждал, велел принести в кабинет коньяк и закуску.
– Наконец у нас прорыв, – улыбнулся он Багирову. – Поздравляю.
От бессонных ночей под глазами начальника службы безопасности залегли глубокие тени.
– Пока не с чем, – вздохнул он. – Нападавшего-то мы взяли, заставили все выложить, но… картина яснее не стала. В жизни не встречал ничего запутаннее, чем эта катавасия со стрельбой. Жаль, водилу завалили. Может, он чего добавил бы.
– Ты как следует парня допросил?
– Обижаешь…
Павел и сам знал, что зря спрашивает.
– Ладно, – вздохнул. – Давай выпьем, и рассказывай.
Багиров любил закусывать коньяк оливками. Он придвинул блюдце к себе поближе.
– Итак, что у нас есть? Источник информации: незваный гость по имени Вася. Василий Завьялов, судя по документам. Из южных краев в столицу пожаловал.