– Тебя это касается? – заволновалась Ангелина Львовна.
– Как сказать? Наверное, да, раз я согласился помочь Казакову. Доля правды в его словах все же есть. Вот ты мне скажи, бывают женщины-маньяки?
– Бывают, – кивнула Закревская. – Только значительно реже, чем мужчины. А как она его убила?
– Мраморной пепельницей проломила голову. Крови не было – закрытое повреждение черепа.
– Одним ударом?
– Одним. Старик не защищался. Все произошло мгновенно. Скорее всего, он знал убийцу и не чувствовал опасности.
– Да… весело твоему Казакову. С такой невестой не соскучишься.
– Это не обязательно она.
Мимо прошла официантка к соседнему столику, неся с собой запах горячего теста.
– У них тут обалденно вкусные пироги с палтусом, – сказал Марат. – Заказать?
– В следующий раз. Я уже наелась.
– Кофе будешь?
Ангелина Львовна отказалась от десерта. И от прогулки по реке тоже.
– Отвези меня на работу, – попросила она. – Вдруг твой Казаков придет?..
Племянница Граббе оказалась миловидной толстушкой с глазами как у куклы – так густо были подведены веки и накрашены ресницы. Она открыла дверь, спросила:
– Вам кого?
– Я из страховой компании, – соврал Марат, показывая ей удостоверение страхового агента. – Вы родственница господина Граббе?
– Да… а в чем дело?
– Могу я войти?
Она немного растерялась.
– Я уборку затеяла…
– Ничего, это не помешает, – сказал Марат, оттесняя ее в глубь прихожей. – Всего пару слов.
– Хорошо. – Она чуть отошла и споткнулась о свернутый валиком ковер. – Я вас слушаю.
– Видите ли, ваш дядя застраховал свою жизнь… на небольшую сумму, но все-таки. Кто будет получать страховку?
Марат по опыту знал, что в таких случаях нужно говорить, говорить и говорить… все подряд. Человек теряется от обильного потока слов, путается и легко становится зависимым от собеседника.
Толстушка быстро сдалась. Через десять минут она готова была выложить посетителю все, что угодно. Лишь бы он ушел и оставил ее в покое.
– Скоро муж придет на обед, – сказала она, поглядывая на часы. – Нужно что-то подписать? Давайте.
– У вашего дяди есть еще какие-нибудь родственники? – спросил Марат.
– Нет… то есть я не знаю. Дядина жена погибла во время войны.
– Он был женат?
– Да. Детей только не было. Может, со стороны жены есть кто-то… Но дядя с ними связи не поддерживал. Так и прожил жизнь вдовцом. Работа заменяла ему все – и жену, и детей, и внуков. Он был готов копаться в хламе днями и ночами. Они с мамой жили в одном городе, а виделись два раза в год – на дни рождения. Я дядю плохо знала…
– У него был архив? Письма, фотографии, дневники, записные книжки?
– Н-нет… я ничего такого у него в комнате не нашла.
– А в мастерской?
Толстушка задумалась. По ее румяному лицу пробежала тень недовольства.
– Это вы спросите у арендодателей. Мы из мастерской ничего не забирали, потому что дядя не выплатил аренду. И все вещи, которые там были, пошли в счет уплаты долга.
– Вы случайно не знаете адреса хозяев мастерской?
– Случайно знаю.
Толстушка так стремилась поскорее выпроводить настырного страховика, что не поинтересовалась, зачем ему адрес арендодателей. Она вырвала листок из записной книжки и подала Калитину.
– Это все?
Марат поблагодарил, попрощался и вышел.
Толстушка схватила пылесос, наверстывая упущенное…
Глава 38
Лена чувствовала себя отвратительно. Нога болела, а мысли крутились вокруг Павла Широкова. Как он воспринял роковое происшествие? Судя по тому, что он не пришел сам ее проведать, а прислал сотрудника, желанного интереса она в нем не возбудила.
«Меня могли убить, – ужаснулась Лена. – Застрелить только за то, что я оказалась рядом с этим человеком!»
Она пыталась убедить себя держаться от Широкова и ему подобных как можно дальше и не могла. Ее тянуло к «плохишу», как никогда не тянуло к порядочным мужчинам. Что скажут родители, если узнают? Они отрекутся от нее, единственной дочери, которую воспитывали в лучших традициях. Они…
Зазвонил телефон.
– Алло, Леночка! Это ты, детка? – затараторила в трубке легкая на помине Элеонора Евгеньевна. – Нам звонила твоя соседка, рассказывала ужасные вещи. На тебя напали?
– Нет, мама, все было совсем не так. Успокойся.
– Как я могу успокоиться? – возмутилась генеральша. – Почему ты не рассказала нам с папой, что случилось? Почему я все узнаю от чужих людей?
– Со мной все в порядке, – вздохнула Лена. – Я просто подвернула ногу.
– Ты лежишь? Может быть, мне стоит приехать, отвезти тебя на консультацию к профессору?
– Зачем?
– Как это зачем, Леночка? Ты молодая женщина, и ходить на костылях или хромать…
– Какие костыли? – не выдержала Лена. – Не преувеличивай, мама! У меня обыкновенное растяжение связок. Так что хромота мне точно не грозит. Через неделю я смогу ходить на работу.
– Боже мой! – всхлипнула Элеонора Евгеньевна. – Как же ты обходишься? Кто тебе приносит продукты?
– У меня все есть. Соседи позаботились.
– Я ужасно переживаю! – хныкала генеральша. – Ты такая замкнутая, необщительная. У тебя нет хорошей подруги. Соседей ты не знаешь. Тебе даже хлеба принести некому.
– Мой холодильник забит едой, – возразила Лена. – Хватит на месяц. Перестань причитать, ради Бога!
Она говорила правду. Все полки ее холодильника ломились от всевозможных деликатесов. Если считать продукты и деньги знаками внимания, то тут Широков не поскупился.
– А что у тебя с Быстровым? – перескочила на другую тему Элеонора Евгеньевна.
– Ничего…
– Он мне звонил, жаловался на тебя. Честно говоря, я в шоке, дорогая. Устроить драку в кафе! Как ты могла?
– Какую драку? О чем ты говоришь? – растерялась Лена.
– Ладно, со мной ты можешь поделиться, я мать, – жалостливо сказала генеральша. – И все прощу своему ребенку. Но как ты опустилась до такого? Что Анатолий тебе сделал? Он только хотел помириться с тобой.
– Мама, я не видела Толика с тех пор, как он приезжал к нам на дачу. Не выдумывай, пожалуйста.
– Это я выдумываю? Я?! Да Быстров до сих пор в себя прийти не может после вашей встречи! Он позвонил нам с отцом, все рассказал. Мы посоветовались… У тебя развивается возрастной психоз, Лена. Это не шутки. Гормональный дисбаланс…
– Хватит! – разозлилась Слуцкая-младшая. – Что за бред вы там несете с вашим Быстровым? Какая драка, если я в глаза его не видела?
– Леночка, доченька… – Элеонора Евгеньевна заплакала. – Давай обратимся к специалисту. Такие вещи нельзя запускать…
– Все, мама. Больше нам говорить не о чем. До свидания!
Лена положила трубку и без сил откинулась на подушки.
Бывший супруг окончательно совесть потерял. До чего додумался! Позвонить родителям и нагородить им всякую чушь. Должно быть, это у него развивается возрастной психоз. Он совсем рехнулся…
Она схватила телефон и набрала номер Быстрова. Длинные гудки…
«Он же на работе, – догадалась Лена. – Небось отключает сотовый. Ладно, выясню все вечером».
Разговор с матерью испортил ей и без того паршивое настроение. Не хватало еще, чтобы бывший муж начал распускать о ней мерзкие сплетни.
Бой часов возвестил, что пришло время обеда. Вставать, ковылять на кухню не хотелось, и Лена решила вместо еды поспать. Она повернулась к стене, натянула на голову одеяло и принялась представлять круги на воде. Перед ней возникла зеленоватая гладь речки Клязьмы, где они с бабушкой любили купаться…
Проснулась Лена под вечер от боли в ноге. Может, ослабить повязку? Распухшая лодыжка выглядела ужасно.
Госпожа Слуцкая вынуждена была признать, что невинное приключение обернулось неприятностями, да еще какими. Вместо того чтобы привлечь к себе внимание Широкова, она чудом не сломала ногу, попала под пули и навлекла на себя подозрения страшного человека – Багирова. Кто же мог подумать, что киллер станет стрелять из другого окна и даже с другого чердака? Он оказался профессионалом, а Лена – сыщиком-аматером низшей категории…
Багирова наверняка насторожили две вещи. То, что выстрел был произведен с другого места, и то, что как раз в это же время Лена оказалась рядом с Широковым. Охранники и полицейские наверняка обследовали все уголки двора и обнаружили кусты, где она пряталась. Там полно отпечатков ее каблуков.
Теперь Багиров задался вопросом, а не водит ли его за нос нахальная дамочка? Сначала навела на ложный след, потом сидела в кустах и наблюдала, чем дело кончится. Да… Багирову ничего не остается, как вцепиться в нее мертвой хваткой и не отставать, пока она не выведет его на след преступника. Любой на его месте поступил бы точно так же.
Лена тяжело вздохнула, сползла с дивана и захромала в кухню. У нее совершенно пропал аппетит. Раскрыв холодильник и, равнодушно обозрев деликатесы, выбрала креветочное масло и ананас в собственном соку. Съесть хотя бы что-то за целый день…
Вечером она позвонила Толику.
– Быстров слушает, – по-военному ответил он.
Лена решила произвести разведку.
– Как поживаешь? – нараспев произнесла она. – Соскучился?
– Прекрати эти свои штучки! – завопил бывший муж.
– Какие штучки?
– Тебе лечиться надо! – продолжал орать Быстров. – Лечиться! Ты социально опасна! Кидаешься на людей в общественных местах, устраиваешь драки! Скажи спасибо, что я не заявил в полицию. Надо было снять побои и подать на тебя в суд!
– О чем ты говоришь, Толик? У тебя жар? Мы с тобой последний раз виделись на даче в Подлипках. Я проводила тебя на электричку, и ты уехал, целый и невредимый.
– Ну, ты и обнаглела! – взорвался он. – У меня полное кафе свидетелей, если хочешь знать.
– Свидетелей чего? – удивилась Лена. Она никак не могла взять в толк, что происходит.
– Свидетелей скандала в кафе «Красный мак»! Когда ты испортила мою одежду и…
– Ты что, рехнулся? – не дослушала она.