Все, кроме него, кажется, неплохо справляются. Во многом деньги облегчают жизнь. А еще мысль о том, что мы наконец-то можем вывезти Люси из этого кошмара. Согласно сегодняшним планам, она должна уехать завтра. Но моя телеграмма дойдет до тебя намного раньше этого письма.
Твой любящий брат,
IV
25 октября 1900, четверг
Дорогая Джуди,
Надеюсь, ты не подумаешь, что у меня очередной приступ мозгового штурма, когда получишь от меня две практически идентичные телеграммы по поводу отъезда и приезда Люси. После отправки первой мне почему-то вспомнился случай, как однажды телеграмма, которую мы высылали Крису, до него не дошла. Так что я решил перестраховаться и послал еще одну.
Все это тошнотворно и убого, отправлять Люси совершенно одну на поезде. Единственное, что сдерживает меня и не дает бросить все и помчаться к ней на поезд, — это дедушка, все еще не встающий с постели.
Дедушка идет на поправку не так быстро, как я ожидал. Сегодня утром мне удалось с ним немного поговорить, но доктор Джо жестко ограничивает время «посещения». Дедушка прямо спросил меня по поводу страховки. Я рассказал ему, как обстоят дела. Он настоятельно рекомендует нам бросить это дело. Он сказал, что сейчас уже никто, даже эти люди из страховой компании, не верят в то, что смерть отца была самоубийством. Но к тому времени, как мы передадим это дело в суд и позволим этим мерзавцам предоставить свои мошеннические показания, никто не сможет сказать, кто и что на самом деле думает. Он сказал, что честь отца не требует защиты, так что мы и не сможем ее предоставить. Он добавил, что никакой придуманный нами ответ не сможет сравниться с достоинством молчания.
Сложно выразить, как я благодарен дедушке за эти слова. Вой и выплясывания ради страховых денег мне кажутся последним поганым бредом. Слава Богу дядя Финеас дал нам возможность бросить эту затею. Или, лучше сказать, Крис дал нам такую возможность.
После нашего утреннего разговора дедушка потребовал днем побеседовать с Крисом. Крис (странно, а может по наивности) сам мне все это рассказал. Дедушка дал ему право выбора, бороться нам за эти страховые деньги или нет. Он сказал, что пока Крис не даст ему торжественное обещание никогда и ни при каких обстоятельствах больше даже не думать о продаже ранчо, мы будем сражаться за страховые деньги. Дедушка объяснил это тем, что хотя мы сейчас и катаемся как сыр в масле, если каждые несколько лет нам придется сталкиваться с этим сумасшествием по поводу продажи, нам нужно сейчас разжиться максимально возможным количеством денег. Крис согласился без лишних раздумий. Судя по рассказу Криса, дедушка провел очень впечатляющую, чуть ли не библейскую церемонию обещания.
Так что одной проблемой меньше. Крис никогда не нарушит обещание. Он мог бы позволить себе сломать нас, продав наш дом; но он ни за что не предаст свою щепетильность. И я чертовски этому рад. Не знаю, почему я все об этом талдычу.
Скромный чек, что я высылаю в приложении к этому письму, должен быть потрачен исключительно на приятные мелочи для тебя и Люси. Кажется, я по беспечности все время забывал передавать Грегу привет; но я уверен, что ты говорила ему все те приятные слова и пожелания, которые я должен был сказать сам. Я лучше, чем кажется. Уверен, Грег знает, что я имел их в виду, не важно, писал я об этом или нет. Я поступил по-хамски, но ты знаешь, как я на самом деле отношусь к Грегу.
Твой любящий брат,
V
27 октября 1900, суббота
Дорогая Джуди,
Спасибо за сегодняшнюю телеграмму. Я приехал в Квилтервилль к пяти часам вечера и добрых три часа слонялся по городу в ожидании твоего ответа. Если бы людская способность к сопереживанию развивалась пропорционально любопытству, жизнь была бы намного более сносным проектом. Видит Бог, я не претендую на сострадание и не желаю этого — по крайней мере до тех пор, пока его нельзя будет выразить достойным молчанием.
Забудь. Просто замечательно знать, что Люси в безопасности у тебя. Это, да еще и вкупе с новостью об улучшении самочувствия Грега, лучшая для меня новость за очень долгое время.
С дедушкой пока что все так же. Я знаю, что он все переживет и поправится, но доктор Джо переживает. То, что он от нас не уезжает, говорит об этом лучше всяких слов.
Передай Люси, чтобы писала мне много длинных-длинных писем, и я обещаю не относиться к ним критически. Без вас, девочки, наш дом похож на день без утра. Ну, как я сказал?
Твой совершенно не поэтичный, но безмерно любящий брат,
VI
12 ноября 1900, понедельник
Дорогие Джуди и Люси,
Тетушка Грасия говорит, что вы обе беспокоитесь, потому что я ни разу не писал вам со дня смерти дедушки. Мне жаль, что я заставил вас волноваться. Я должен был написать.
Мы живем сейчас очень неплохо. Погода холодная, но все время светит солнце. Крис с Ирен завтра уезжают в Нью-Йорк.
Если у меня получится уговорить Стива Рофтуса взяться за наше ранчо на год-два, то думаю в феврале начать обучение в орегонском сельскохозяйственном колледже. Мы знаем, что Стив сейчас ищет работу, ведь Джастин продал свою землю. Но не знаю, сможем ли мы его нанять за те деньги, которые можем платить. Мы собираемся на это потратиться, ведь он лучший во всем округе; и сейчас, как никогда раньше, я чувствую острую необходимость в адекватных, систематизированных знаниях.
Нанять Стива было дедушкиной идеей. Я был последним, с кем он говорил. Два часа в ночь тридцатого октября. Думаю, вам уже сказали, что в эту ночь дедушки не стало. С наилучшими пожеланиями Грегу.
Твой любящий брат,
ГЛАВА XX
I
Кончиками пальцев Линн Макдоналд провела по гладкому дереву стола. Она взглянула на страницу в своей руке. Да, все когда-нибудь заканчивается; даже фантастам не удалось бы написать это лучше. Что там эта Люси сказала в одном из своих писем — что жизнь позволяет то, в чем литература отказывает? Она снова сложила страницу по изношенным сгибам. «Бедный любящий брат Нил», — пробубнила она, покачала головой и позволила себе тяжело вздохнуть.
Затем она выпрямилась, встала и, резко вернув себе привычный жесткий вид, прошла в другой конец кабинета к книжным полкам, где стояли толстые тома энциклопедий. Она достала «От жа до жю» и «От са до сю».
Стук — потребность, учтиво обернутая в уважение, — снова потревожил дверь.
— Мне вызвать вашу машину, мисс Макдоналд, или послать за завтраком?
«От са до сю» полетела на пол. Мисс Макдоналд сказала:
— О небеса! Который сейчас час?
— Семь часов, мисс Макдоналд. Я сегодня пришла пораньше.
— Но, но, — начала заикаться криминалист, — уборщица еще не приходила. И вчера вечером ее не было. Я всегда ухожу домой, как только она приходит. Как глупо!
— Простите, мисс Макдоналд. Я встретила ее вчера перед уходом и предупредила, чтобы она вас не беспокоила.
Мисс Кингсбери — дама из теплой воды, ароматной розовой пены, холодного душа, стойких турецких полотенец, жестких щеток с едкой кремовой пастой, головной боли, обожания ночных повязок на глаза и отдыха, благоразумия и интеллигентного образа жизни подняла с пола «От са до сю».
— Могу я для вас здесь что-то найти, мисс Макдоналд?
— Положите на место, будьте так добры. Я с ней уже закончила.
«От жа до жю» снова заполнила пустое место на полке.
— А сейчас, пожалуйста, позвоните, чтобы прислали мою машину.
Ловкие пальцы свернули все письма и сложили их в старые потрепанные конверты. Грейпфрут, кофе, яйца и бекон. Озорной дядя Финеас; Олимпия с гордо поднятым подбородком. Ванна — первым делом, ванна. Милая тетушка Грасия. Красивый мужчина Крис. Кофе и хрустящий ролл, и кофе. Твой любящий брат, Нил. Бедный сентименталист, воюющий с обычными скромными чувствами — бедный, любящий брат Нил. Голубоглазая кучерявая леди Пенрина Стэнлоса. Любовь и Люси. Нежное дитя Реджинальда Берча. Очень теплая ванна с зеленой морской солью. Дедушка. Пан…
— Машина вот-вот подъедет. Могу я вам с ними помочь, мисс Макдоналд?
— Благодарю. И, будьте любезны, заприте их в сейфе.
Список заметок по этому делу должен хоть как-то все упорядочить.
1. Несчастный случай на дороге. Нил винит себя.
2. Ричард предлагает обменяться комнатами с Ирен. После несчастного случая.
3. Крещение.
4. Убийство, совершенное после отъезда миссионеров и китайца.
5. Последние слова. Красная маска.
6. Запертые двери. Отпертые двери. Ключи под лампой.
7. Веревка. Подвинутая кровать.
8. Револьвер Олимпии, кольт 32 калибра.
9. Револьвер убийцы, кольт 38 калибра.
Полный бред. Она порвала бумажку и выбросила ошметки в урну.
— А сейчас, пожалуйста, мисс Кингсбери, позвоните в этот отель — вот вам карточка — и назначьте мне встречу с его постояльцем по имени доктор Джозеф Эльм. Сегодня днем — да, на три часа.
II
Доктору Джозефу Эльму не удалось улыбкой скрыть тревогу на своем лице.
Линн Макдонналд продолжала расспрашивать:
— Но ведь та леди, Олимпия, уже умерла, доктор Эльм?
Доктор кивнул, печально смотря куда-то вдаль.
— Тогда почему бы не попробовать этот вариант? Люси отлично его проработала. Кольт 32 калибра. 38 калибр. А вы просто сфальсифицировали размер пули, чтобы спасти Олимпию? Никто не вспомнит. Вы давали свидетельские показания только насчет этого. Конечно, нужно еще что-то придумать с веревкой. Но эта деталь отойдет на второй план после вашего «признания». Учитывая задачу, которую вы перед собой поставили, вы не сильно расстроитесь, если во благо придется немного солгать?