Послушай. Кто высвободил мальчика из комнаты в ту ночь и отправил его в комнату Дика, где он застал отца уже мертвым? Женщина, на которой был женат Крис. Кто одурачил его с подставным нападением? Женщина, на которой был женат Финеас. Еще глубже в прошлое: что заставило его отца убить человека? (Нил это очень тяжело тогда перенес). Мужчина, замуж за которого собиралась выйти твоя тетушка Грасия. Винить людей? Как я уже сказал, он слишком предан и сентиментален. Гораздо проще обвинить во всем брак. Пойми, Джуди, женитьба в его жизни всегда прочно ассоциировалась с чем-то плохим: ее всегда сопровождали убийство, горе, отчаяние, страх и самоотверждение. И вот результат — твердое решение никогда не обременять себя узами брака. Или, если тебе больше так понравится, комплекс супружества. Для такого любящего, сентиментального юноши, как Нил, это было сравнимо с внезапно вскочившим прыщом на носу.
Выглядит не очень, и он это знал. Чуть повзрослев, он перестал об этом говорить и надеялся, что никто этот прыщ не заметит. Чуть позже он перестал косить глаза и пристально разглядывать собственный нос. Он начал смотреть куда-то по сторонам, лишь бы не видеть его совсем. И привык. Забыл о прыще, и это было для него облегчением. Опять я за свое — со мной такое часто случается, люблю поиграть со словами, — этот прыщ на носу Нила, когда на самом деле пытаюсь описать его комплексы, связанные с женитьбой, которые он похоронил глубоко в темницах своего сознания. Поставил их на соседнюю полку с секретом, который ему нужно было хранить; секрет, который на мгновение распотрошил его жизнь — секрет, который он очень хотел забыть, но не мог. Пока нормально, Джуди?
— Да…
— Ну ладно, по крайней мере не так уж плохо. Итак, здесь, на ранчо, отдавая этому все свое сердце, всю энергию и все время, сравнивая своих женщин с вами, женщинами Квилтер, что, несомненно, втаптывало остальных в грязь, Нил не особо мог бороться со своими комплексами женитьбы до тех пор, пока в его жизни не появилась миссис Урсула Торнтон (наверное, мне стоит сказать, что мисс Макдоналд подошла к этому немного иначе, чем я. Она начала свой анализ Нила и его комплексов со времени на шестнадцать лет раньше того, с которого начал я. Фрейд, видишь ли. Но как по мне, так долго тянуть резину не стоит). В любом случае, Урсула была чем-то похожа на твою мать, Джуди, и на вас девочек. Она подошла максимально близко к званию Квилтера (ближе можно только родиться в вашей семье): красивая, умная, хорошая — все как полагается. Нил любил ее от кончиков волос до кончиков пальцев. А она любила его. Нечего ходить вокруг да около — вот что случилось.
Но что-то не так. Тут на сцену выходит комплекс женитьбы. Давай-ка снова вернемся к прыщу на носу. Нил его больше не замечает. Глаза смотрят в разные стороны. Нил совершенно забыл, что он вообще есть. Так в чем же проблема? А она все там же. Этот прыщ все эти годы был там, становился все больше и злее.
К этому времени брак для Нила прочно ассоциируется с убийством, бесчестьем, насилием и унижением. Примет ли он такое? Конечно нет. Кто стал бы? Станет ли он это обходить? Да, если сможет. Признается ли он в том, что не хочет жениться на женщине, которую любит? Помилуй Господи, он не может. Он этого не знает. Ты не можешь признаться в том, чего не знаешь. И что ему тогда делать?
Джудит сказала:
— Сделать подмену. Заменить действительную причину нежелания жениться на какую-нибудь выдуманную?
— Именно. Теперь задача Нила — придумать эту замену. А в таких делах придумать достойную причину не так-то просто. Но у Нила она была прямо под рукой. Ему нужно было ее лишь слегка подлатать, и можно смело использовать. Я говорю о секрете, который пытал его, мучил его живую душу долгие годы. Он не хотел знать этот секрет, Джуди. Никогда не хотел. Итак, вот что произошло.
На сцену выходит мистер Современный Бес, такой же хитрый и злобный, как старомодный красный с рогами и хвостом. Он поднимается прямо из современного ада нашего подсознания — такого же черного и прогнившего, как его старая огненная версия — и говорит: «Предоставь это мне».
«Этот секрет, — говорит мистер Бес, — нам совсем не нужен. Лучше преврати его в причину, по которой ты не можешь жениться, и придай ему какую-то ценность».
Достаточно просто для Нила. В любом случае эта идея крутилась у него в голове с 1900 года. Послушай. Вот она: «Человек, убивший собственного отца, в мужья не годится. Я убил своего отца. Я не гожусь в мужья». Блестяще? Отличная причина избегать брака. И наш суперсентиментальный Нил переводит свой страшный секрет в форму, в которой его чуть проще нести.
Еще одна деталь. Работа собственного беса Нила — гадкий, ядовитый бардак. Здравый рассудок не может функционировать, когда в нем творится нечто подобное, так же, как и желудок не может правильно работать, если съесть тарелку ядовитых лягушачьих отходов. Но, слава Богу, — а может быть и мисс Макдоналд, — мы нашли для Нила противоядие: правду.
— Он не станет его принимать, доктор Джо. Он ненавидит и презирает современную психологию.
— Конечно. За что бы ему любить ее? Он ее боится — боится до смерти.
— Да, я знаю. Но если он не станет пить противоядие, что нам тогда делать?
— Помнишь, как в рекламе писали еще до сухого закона? «Несколько капель в его кофе. Вкус не ощутим». Послушай, Джуди. Мы можем сказать Нилу правду, не прикрываясь при этом психологией, не так ли? Все, что ему нужно, — это правда. В подобных делах правда — это катарсис, это исцеление. Мисс Макдоналд полностью за абсолютное словесное признание. Она говорит, что так будет лучше всего. Но я чертовски уверен, что даже если нам не удастся вывести его на признание нам, то будет здорово, если он признается хотя бы сам себе. Да, за этим последует всякая всячина о перевоспитании после освобождения от гнета. Но даю слово, Джуди, если у Нила будет правда, Урсула возьмется за это перевоспитание.
Хотя послушай, Джуди. Нам нужно будет очень осторожно преподнести ему эту правду. Мы должны давать ее буквально по капле. Нам не нужно заталкивать все это ему в глотку, а затем смотреть, как он задыхается. Я сказал мисс Макдоналд не беспокоиться об этом. Тактичность — твое второе имя, да, так я ей и сказал. Я знал, что ты с этим хорошо справишься.
— Я? — как мышка пискнула Джуди.
— А ты как думаешь, Джуди?
— Доктор Джо, милый доктор Джо… я не могу. Почему бы вам этого не сделать?
— О Боже, Джуди…
— Пожалуйста, доктор Джо? Вы мужчина, вы…
— Остановись, Джуди! Да? Послушай. Если бы я тебя не остановил, ты бы начала вести себя как маленький ребенок. Никогда не доверяю женщине, когда она начинает говорить мне, что я мужчина. Лесть. Нет, Джуди, конечно, я сам попробую, если ты так этого хочешь. Без проблем. Я просто думаю, что ты бы с этим справилась намного лучше. Но если ты сама так не считаешь, то я возьмусь — прямо как Езикия пробью тоннель в Силоамский водоем.
— Доктор Джо… доктор Джо, вы… вы…
— Не надо, Джуди. Не надо.
— Святой.
— Ладно. Вот за это я точно выставлю тебе счет.
II
Доктор Эльм встряхнул газету и перечитал рецепт хрустящей корочки для пирога на водяной бане. Три холодные серебряные стрелки часов на каминной полке бесконечно вращались; черно-красный уголек откололся от огня и выпал прямо на отполированный пол. Доктор Эльм встал, пнул беглеца обратно в очаг, нащупал в кармане сигару, откусил кончик и положил ее обратно.
— Здравствуй, Нил.
— Приве-ет, Доктор Джо! Как здорово. Я и не знал, что вы приедете. Джуди только что мне позвонила, и я тут же примчался. Как здорово снова вас видеть и слышать. Как ваше путешествие в Сан-Франциско?
— Ну… Так себе. Ездил лечиться, вот так вот.
— Я и не знал! Что с вами?
— Я живу, Нил. Уже весьма постарел. Недавно думал, что за столько месяцев перестал вписываться в это место.
— Что за глупости, доктор Джо! Вы у нас тут как кирпичик в стене. Как так?
Доктор Эльм снова подошел к креслу и с тяжелым вдохом медленно опустился в него. Нил облокотился рукой на каминную полку и хмуро посмотрел на огонь.
— Присядь, мой мальчик. А не то всю одежду сожжешь — искры вылетают, как жареная кукуруза. И еще, если сможешь уделить мне пару минут, я бы хотел с тобой кое о чем поговорить. Мне нужно на то твое одобрение, Нил. Ненавижу все это больше, чем ад. Но у меня просто нет другого выбора.
— Да, почему же. Но вы не можете просить у меня одолжения, доктор Джо, — уж точно не чтобы спасти свою жизнь. Все, что я могу для вас сделать, для меня большая честь, и вы это знаете. Так что давайте опустим эти одобрения и сразу перейдем к делу.
— Очень мило с твоей стороны, Нил. Я, несомненно, очень это ценю. Но… ладно, сейчас не важно. Все, что я хочу сказать, и так окажет большое влияние. Даже немного стыдно беспокоить тебя — думаю, ты хотел бы послушать о моей поездке? Остальное пока оставим…
— Доктор Джо! Ради всего святого, что я такого сказал? Послушайте, дружище, — делайте, как считаете нужным. Но ради Бога, если я могу вам помочь…
— Все в порядке. Все в порядке, мой мальчик. Ты ничего не сказал. Нет — просто заставил старого дурака передумать, вот и все.
— Нет, так нельзя, доктор Джо. Вы не можете так поступить — со мной уж точно. Что такое? Деньги? Вы полвека смотрели за нашей семьей и еще ни разу не нюхали запаха квилтеровских денег…
— Нет, нет, Нил. Не деньги. Нет, все намного серьезнее. Забавно, как сильно мы начинаем ценить свои престарелые, жалкие годы, когда уже доживаем свой век.
— Послушайте, доктор Джо. Вы мой самый лучший на свете друг — и лучший друг, который когда-либо был у Квилтеров. Минуту назад вы начали говорить мне о том, что я могу сделать — что вы бы мне позволили сделать. А затем я как идиот перебил вас и все испортил. Я не лягу спать, пока вы мне всего не расскажете.
— Нет, Нил, ты меня не перебивал. Я просто посмотрел на тебя и подумал, что выглядишь ты не очень. А это — то, что я хочу сказать, совсем тебя не обрадует, мой мальчик. Я просто подумал немного повременить, подожду, пока ты придешь в себя. Послушай. Это подождет…