Я перебила:
– Погоди. Это для тебя два и два, а для меня – китайские иероглифы. Зачем темному радиоактивная «синичка»?
– Безымянный у темных появился относительно недавно. Кто, откуда – не знает никто, в том числе и он сам. Память потерял, потому и Безымянный. Он мечтает вырваться из Зоны, хотя для темных это невозможно – за Периметром они так же, как и мутанты, быстро слабеют и умирают. Словно Зона их чем-то подпитывает, без чего они жить не могут. Безымянный думает, что сможет уйти, если наберет побольше артефактов. Но пока не получается. В последний раз Глюк его с риском для собственной жизни на себе обратно приволок, тот уже и дышал с трудом.
– Глюк?
– Главный их. Увидишь – не забудешь. Ожог во все лицо и глаза белые.
Вээсэс вздохнул:
– Мертвячий город – он потому и мертвячий: толпы зомби и очень много аномалий. Мутанты в сам город забредают нечасто, зато вокруг их в избытке, так что, если не хочешь там сгинуть, будь предельно внимательна. Особенно в домах. Зомби пятиэтажки обожают. И перестрелки между бандитами и наемниками часто возникают. Каждая группировка пытается город под себя подмять, но пока не выходит.
То же самое мне рассказывал и Пара. Что ж, посмотрю, чему я у него научилась…
Я подарила Вээсэсу бутылку водки, давно поняв, что сие пойло здесь – самый ходовой товар: и радиацию вывести, и нервишки подлечить. И двинулась в путь, не забыв кинуть в сталкерскую сеть сообщение.
«Грек, отзовись. Нужно встретиться».
Глава 18Снова по следу
Грек ответил на следующий день. Написал, что находится на Технопроме и в ближайшую неделю выбраться оттуда не сможет. На вопрос, все ли у него нормально и не нужна ли помощь, ответил, что все хорошо и справится сам. «Светлячок» он пока тоже не нашел.
Что ж, тогда это подождет. Я уже была на полпути к Мертвячьему городу, и мне определенно везло – аномалий было мало, все они были хорошо видны, а мутанты и люди на пути не попадались. Ну… как не попадались. На относительно свежий труп в характерном кожаном плаще я все же наткнулась, став в результате счастливой обладательницей потрепанного «калаша» и запасного рожка патронов к нему. И этот самый «калаш» очень меня выручил буквально через несколько часов, когда я в лоб вылетела на небольшую собачью стаю. Длинная, на полмагазина, очередь – и три собаки остались лежать на земле, а остальные разбежались кто куда. Я хмыкнула, вспомнив, как в первый свой день в Зоне не смогла убить даже одного пса, и, достав нож, отрезала ненужные уже владельцам хвосты. Припрячу где-нибудь в холодке, притащу потом ученым.
На следующий день, когда на горизонте показались потрепанные пятиэтажки Мертвячьего города, я, проходя мимо заросшего камышом небольшого болотца, совсем недалеко услышала вдруг яростный рык крупного зверя. В ответ раздалась автоматная очередь, впрочем, быстро оборвавшаяся, человеческий крик и несколько взрывов. Не отдавая себе отчета в том, что делаю, я мгновенно нырнула в камыши и следующие несколько минут напряженно слушала, стараясь даже не дышать лишний раз, но вокруг снова воцарилась тишина. Даже вездесущие собаки не лаяли, и ни зверь, ни люди тоже больше себя никак не проявляли. Когда терпение лопнуло, я с автоматом наготове как могла аккуратно двинулась в том направлении, где только что прошел скоротечный бой. Шла долго, присматриваясь, прислушиваясь и даже принюхиваясь, тщательно выбирая место, куда поставить ногу, чтобы не зацепить ни веточки. Но все предосторожности оказались излишними. На узкой тропинке лежали три тела в синих комбезах, изрядно испачканных кровью, а среди поломанных кустов метрах в тридцати – туша мантикоры, у которой обе передние лапы и одна из голов представляли собой кровавое месиво. Вторая голова еще клацала страшенной челюстью, но клацанье это выходило все тише и реже. Регенерация – штука не бесконечная.
Я не имела ни малейшего желания проверять, чем закончится дело с мантикорой, но разодранный рюкзак одного из наемников меня заинтересовал. Через прореху, созданную не иначе как когтистой лапой, на землю вывалились несколько банок с различными консервами. Я, сравнив это с содержимым своего рюкзака, решительно шагнула вперед. Сколько унесу – все мое. Фасоль, паштет, гречневая каша с мясом, килька в томатном соусе – приятное разнообразие после тушенки. О, еще батон хлеба, палка колбасы, которая даже на вид несравнимо лучше той, что подают в сталкерских барах, и две плитки шоколада. Живем!
Я не стала жадничать и взяла с собой только часть того добра, которое лежало в наемничьем рюкзаке. Путь мне по-прежнему предстоял долгий, лишний вес был ни к чему. И так уже ныли плечи и гудели ноги, а заветные деревенские домики на окраине города никак не хотели приближаться. Я поглядывала то на пасмурное небо, то на часы, гадая, успею ли добраться до них к вечеру. Фасоль я распотрошила прямо на ходу, не рискнув устраивать привал на открытом месте. Да и сомневалась, если честно, что после привала заставлю себя подняться, а потому продолжала размеренно шагать, стараясь не отвлекаться от дороги перед собой на все больше оттягивающий плечи рюкзак.
До города я добралась, когда сумерки только начали опускаться. У меня осталось еще немного времени, чтобы устроиться на ночлег, но с этим я мудрить не стала: забралась в подвал первого же попавшегося дома, предусмотрительно кем-то оборудованный петлями для замка, чтобы можно было закрыться изнутри. Арматурина, которая идеально под эти петли подходила, лежала тут же. Зомби мне теперь уж точно не страшны.
На то, чтобы расстелить спальник, сил уже не хватило. Я так и уснула – сидя на найденном здесь же, в подвале, засаленном матрасе и завернувшись в спальник, как в одеяло.
В течение следующей недели выяснилось, что в прятки я играть действительно научилась. По крайней мере пока обходилось без стрельбы, хотя зомби вокруг просто кишели, а периодически я замечала вдали и черные куртки с заклепками, и синие комбезы. Однако темные в этой игре обходили меня с легкостью – я до сих пор не то что не нашла их базы (если таковая вообще имеется), но даже издали никого из них не видела. Хотя добросовестно осмотрела и школу, и показавшиеся наиболее подходящими для базы огромные здания по краям центральной площади. Здания смотрели друг на друга провалами разбитых окон, на крышах красовались облупившиеся надписи из советского прошлого, а на самой площади толпились зомби. Может, митинговали, может, ждали указаний от бронзового Ленина, по-прежнему указывающего правильный путь. Сейчас он показывал аккурат на скопление «молний», вольготно расположившихся на одной из дорог, и, видимо, это направление зомбарей не устраивало.
Странное это явление – зомби. Вроде люди, но вот как раз людьми их назвать уже сложно. Не живые, не мертвые, всегда голодные и оборванные. Они либо бесцельно топчутся на одном месте, почему-то почти всегда выбирая площадь, либо так же бесцельно бродят по городу, заходя в открытые настежь подъезды пятиэтажек и бормоча что-то себе под нос. Спрятаться от них проблемы не составляет: скрылась из поля зрения – и все, зомби мгновенно забывает о моем существовании. Пройдет по инерции еще несколько шагов и остановится, словно в недоумении – а куда он, собственно, шел? Может, потому, что они гражданские? Зомби в различного вида камуфляже и с оружием в руках, встречавшиеся мне до сих пор, в преследовании были гораздо настойчивее. И гораздо опаснее.
В общем, зомби здесь хоть и достаточно многочисленные, но опасности особой не представляли. Если, конечно, клювом не щелкать. Почему-то намного больше меня напугала найденная в одном из дворов обычная детская площадка. На обветшавшей арке-входе разноцветными красками когда-то было выведено «Детский городок «ЗИЛ», и я, прочитав это, на миг замерла в ступоре. А ведь действительно, когда-то Мертвячий город вовсе не был мертвым. Здесь так же играли на улице дети, на лавочках сплетничали старушки, по газонам носились собаки – обычные дворняги, а никакие не безглазые псы… Эта картина нарисовалась перед моими глазами настолько четко, что я вздрогнула. Словно на долю секунды перенеслась в прошлое. Я выскочила из двора с колотящимся сердцем. И больше туда не заходила.
Спустя неделю «синичка» по-прежнему томилась в контейнере в ожидании своего часа. Я, обойдя весь город и частично его окрестности, темных так и не встретила, а консервы и вода уже подходили к концу. Придется возвращаться на Барьер, пополнять запасы и ловить свежие слухи. Может, про темных что новое узнаю.
Идти решилась ночью. Дорога была знакомая, расположение самых коварных аномалий я знала, псы нынче охотились где-то в другом месте, а вот на человека, кем бы он ни был, я сейчас вряд ли наткнусь. Бандиты, наемники, «каменщики» – все по ночам предпочитают спать. Тем более что на небо снова набежали тучи, грозящие вот-вот прорваться дождем. В общем, самая разбойничья ночка. Я аккуратно, стараясь не шуметь и не оставлять никаких, даже малейших, следов, двинулась в путь. Шла по обочине дороги, сливаясь с редкими кустами, а начавший все-таки накрапывать дождик скрадывал шум шагов. Если все сложится, к утру уже буду на хуторе, а там посмотрим.
Ага. В ту ночь я и узнала главный секрет Мертвячьего города. Заключался он в том, что у города разветвленная сеть подземных катакомб, которая очень активно используется. Всего-то стоило сунуть нос в открытый коллектор, который – это я точно помнила – днем был закрыт. Внизу было темно, и я включила фонарик, зажав его рукой. На дне виднелись четкие отпечатки чьих-то ног – человек поднялся здесь наверх, пройдя часть пути по коллектору. Во мне взыграл инстинкт следопыта, захотелось немедленно выяснить, откуда он пришел.
Я долго шла по давно высохшей огромной трубе, подсвечивая себе фонариком. Привычно щелкал дозиметр. Справа и слева периодически появлялись ответвления диаметром поменьше, но я, чтобы не заблудиться, упрямо шла вперед. Терпеть не могу подземелья, а уж блуждать по ним – и подавно. Но примерно через полчаса уперлась в массивную закрытую дверь, а рядом нашла лестницу наверх. Ради очистки совести подергав ручку, я со вздохом полезла на поверхность.