– Ну и что здесь делает рыжая девушка?
От неожиданности я едва не свалилась обратно в коллектор, чудом успев ухватиться за ржавую скобу ступеньки. Честно ответила:
– Темных ищу.
– Темных… – задумчиво повторил мужчина, чей силуэт едва прорисовывался на фоне затянутого тучами ночного неба. Я только и разобрала, что на голове у него капюшон, а очертания фигуры скрадывает нечто вроде плаща. – Оператору интересно. Зачем тебе темные?
– Брат пропал. Они могут знать про него. – Я все-таки выбралась из люка. Если бы он хотел меня убить – убил бы.
– Оператор любит истории. Расскажи про брата.
– Оператор? – что-то напрягало меня в этом мужчине, но я никак не могла понять, что именно.
– Оператор. Тот, который стоит перед тобой.
Ага. Он о себе – в третьем лице. Не самая страшная странность в Зоне. Но было что-то еще.
Я подставила лицо падающей с неба воде, приводя мысли в порядок. И неожиданно для самой себя призналась:
– Люблю дождь. Еще с детства.
– Почему любишь? – голос у незнакомца вдруг изменился, стал мягче. Я даже растерялась:
– Ну… Он шумит как-то успокаивающе. И мир после него чище. Дышится легче.
Он хмыкнул.
– Это правда. Так зачем тебе темные?
Я рассказала. Удивительно, но уложилась минут в пять, не больше.
– Оператор покажет тебе, где живут темные. Иди за Оператором, – выслушав, ответил он и зашагал впереди, ничуть не заботясь о том, последую ли я за ним. Я последовала. Теперь, глядя со спины на фигуру нежданного проводника, я поняла, что меня напрягало. Он прятал правую руку. Прятал тщательно. Вот так так! Изворот? В ловушку ведет? Я приотстала на несколько шагов, но Оператор даже не оглянулся. Ну, по крайней мере с одного удара он меня не достанет.
Примерно через полчаса, не дойдя с полсотни метров до скопления домиков на западе от Мертвячьего города, изворот остановился.
– Оператор привел.
В темноте едва заметно мерцали две «топки» и «птичья карусель», которые он только что обошел. Обошел так легко и непринужденно, словно по чистому полю гулял. М-да, снова подумала я. Все-таки мы, люди, здесь чужие. Зона теперь принадлежит им – изворотам, спрутам, мозголомам. Мутанты, а не люди, здесь чувствуют себя как дома. Они – дети Зоны, а мы – незваные гости.
Изворот махнул рукой, и «топка», ярко вспыхнув, осветила покосившийся указатель, на котором все еще можно было разобрать название деревни: «Лесная Поляна».
– Ищи здесь.
– Оператор кильку любит? – спросила я. – Могу я угостить его банкой кильки в томатном соусе?
– Оператор говорит: да.
Я обогнула изворота справа, протянула гостинец. Он взял его левой рукой и, не говоря больше ни слова, пошел прочь. Я же, прислушиваясь к усиливающемуся треску дозиметра, обошла всю деревеньку и в предпоследнем доме засекла движение. Замерла, очень надеясь, что в кустах меня не видно. Кто там, друг или враг?
Человек вышел на крыльцо.
– Хорош там прятаться, выходи, – проворчал Безымянный, и я выдохнула.
– Безымянный, ты «синичку» искал. Я принесла.
Он переступил с ноги на ногу, но с места не сдвинулся. Я, все так же сидя в кустах, достала контейнер и открыла крышку. Мягкое голубоватое свечение вырвалось наружу. Я, держа одной рукой контейнер и отведя вторую подальше от пистолета, осторожно подошла к крыльцу.
– Пара ее из «шароежа» получил.
– Вот как?
– Кинул «шароеж» в «молнию». Около получаса потом ждали, получится или нет. Он сказал, что при получении модификата шансы всегда пятьдесят на пятьдесят.
Безымянный достал артефакт, внимательно вгляделся в него. При этом в круг света попало его лицо, и я чуть не дернулась в сторону от неожиданности: оно все, целиком и полностью, представляло сплошной ожог с лохмотьями обуглившейся кожи и проглядывающими почерневшими мышечными волокнами. Словно темного пытались пожарить вместо шашлыка и забыли на костре.
– Действительно, «синичка», – задумчиво проговорил темный, но я ошарашенно его перебила:
– Кто тебя так?
Он резко опустил арт, и лицо снова стало неразличимым под капюшоном:
– Никто.
Ясно. Не скажет, даже если помнит. А Пара говорил, что темные эту тему не любят.
– Прости, не удержалась, – виновато отступила я. – Но это же должно быть адски больно! Может, помочь чем-то смогу? Лекарств каких достать или еще что?
Темный помолчал, но я чувствовала, что он внимательно на меня смотрит. Изучает, как только что изучал артефакт.
– Нас радиация лечит, а обычные лекарства не помогают. Разве тот же Пара не называл нас уродами и мутантами?
Кажется, пора сворачивать разговор и уходить, пока Безымянный не разозлился окончательно, но я не смогла промолчать:
– Уродов тут и без вас хватает. А что по поводу мутантов – я однажды наткнулась на прыгуна… – Я невольно улыбнулась, вспомнив. – Он со мной играть стал, представляешь?
– И что ты сделала? – все так же неприветливо спросил темный.
– Честно? Я думала только, как оттуда ноги сделать. Кинула ему банку тушенки и убежала.
Я вспомнила, как впервые увидела мертвого прыгуна, и хорошее настроение снова улетучилось.
– У меня брат в Зоне пропал. Возможно, таким же прыгуном где-то бегает теперь…
Безымянный неопределенно хмыкнул. Я вновь полезла в рюкзак:
– Посмотри фото. Может, встречал его где?
Он отрицательно покачал головой:
– Я себя-то не помню до того, как темным стал. Со сталкерами общаюсь мало, а там, – он неопределенно махнул рукой, – все такие же красавцы, как и я. Старое фото мне ничего не скажет.
– А мне на базу к вам нельзя попасть? Вдруг кто-то из вас его встречал?
Темный ответил после небольшой паузы:
– Не сейчас. Сейчас к нам лучше не соваться. – Он помолчал. – Пошли, до Барьера тебя проведу. Здесь неподалеку спрут охотится. Если выскочит на нас – стрелять не вздумай, прячься мне за спину. Тогда не тронет. Возможно.
Ой… Вот только спрута мне сейчас не хватало. Я мгновенно шмыгнула на указанное место и за широкой спиной темного неожиданно почувствовала себя в безопасности. С чего бы это? Ночь, полный опасностей город; темный, у которого перепадов настроения не случается в принципе – он всегда мрачный; прячущийся где-то рядом спрут… а я себя чувствую как за каменной стеной. От недосыпа, что ли?
До заброшенного блокпоста – условной границы Барьера – мы дошли быстро. Безымянный ни разу не сбавил ход, не задумался, куда поставить ногу, обходя аномалии. Эх, мне бы так, подумала я и осеклась. Не, не надо. Я до сих пор жива, а переживать то, что пережил этот темный, я однозначно не хочу.
– Интересный ты сталкер, – проворчал вдруг Безымянный. Он уже шел рядом и теперь, оказывается, искоса наблюдал за мной. – Непонятно, как в Зоне выжила до сих пор. До темных добралась…
– Повезло, – вздохнула я. Он покачал головой:
– Тут дело не в везении.
Я промолчала. Может, стоит спросить у него по поводу осколка и всей той мути, что наговорил мне Шаман?
– Безымянный… А кто такой Шаман?
– Он не наш. – Темный поморщился. – Кто он и чем живет, мы не знаем.
Понятно. Мутный тип, однозначно. Я достала из рюкзака плитку шоколада, протянула Безымянному:
– Спасибо.
Он посмотрел на мою руку. Потом на меня. Снова на руку. Медленно протянул свою, обожженную, и взял гостинец. Разломил шоколадку и половину отдал мне.
Следующие несколько минут мы молча стояли у дороги и жевали, глядя по сторонам. Доев, Безымянный засунул обертку в карман и, не говоря ни слова, развернулся в обратный путь. Я, последовав его примеру, двинулась в сторону хутора. Пополню припасы в баре у «анархистов», отдохну, встречусь с Греком – и снова в Мертвячий город. Если чуйка меня не обманывает – разгадка исчезновения Стаса кроется где-то там.
Глава 19Планы меняются
На подходе к хутору встретила Котяру.
– На ловца и зверь бежит, – усмехнулся он, подойдя. – Здорово, Дикая! Где пропадала? Автомат, смотрю, раздобыла.
– И тебе не хворать, – откликнулась я. – Что случилось? Чего такой радостный?
– Не в курсе? Тебя пол-Зоны ищет! Наркоз, командир квадра «законников», рвет и мечет, от всех, кто ему на пути попадается, требует тебя из-под земли достать и к нему доставить.
– Это за что, интересно знать? – изумилась я. Хотя в данный момент меня больше тревожит, что будет делать сам Котяра. Руки уже сами покрепче перехватили автомат.
– Спокойно, не трону! – Улыбка у Котяры сейчас как у чеширского кота, один в один. – Слух прошел, ты с темными связалась. «Закон» мутантов на дух не переносит, сама знаешь, а про темных еще поговаривают всякое… кровавые жертвы матери-Зоне и все в том же стиле.
– Если меня принесут в жертву, это будут мои проблемы, разве нет? – разозлилась я. Какое дело «Закону» до моих дел с темными?
– Да нет. А вдруг ты решишь сталкеров к темным заманивать? Идет мужик за симпатичной девчонкой, а она раз – и маньячкой оказалась! – Котяра теперь откровенно ржал.
Да елки-палки, нефиг мужикам за девчонками ходить с неизвестными целями! Но если «Закон» меня ищет, то попадаться им на глаза сейчас вообще не резон. Это поодиночке они ребята неплохие, а вместе – «каменщикам» фору дадут.
– Спасибо за предупреждение. Сам-то куда идешь?
– В «100 рад». Может, «Закону» по пути передать что? – Котяра смеялся.
Я пожала плечами: а смысл?
– Через базу «Анархии» пойдешь или напрямую?
– Напрямую. У «анархистов» сейчас делать нечего. К ним поставка с Большой земли так и не дошла, поэтому и бар пустой, и медик без перевязочного материала сидит. Я, собственно, на хутор пришел с одиночками поторговаться, а здесь нет никого.
Ну, припасов и у меня негусто, а вот два бинта я Котяре одолжила. И задумалась. Это что же получается? У «Анархии» сейчас едой не разжиться, в «100 рад» мне ходу нет… а у науки лишних консервов не водится.
– Тоже мне проблема, – фыркнул Котяра. – Пошли вдвоем. Тебе все равно лучше сталкерам на глаза одной не попадаться.